Во сне и наяву фильм дагестанский фильм

После провального дебюта в 1974 г. – телефильма “Эффект Ромашкина”, режиссер киностудии им. А. Довженко Роман Балаян решил снимать классику. Только что посадили режиссера той же студии Сергея Параджанова и снимать что-то авангардное, ему вряд ли бы разрешили, а опять потерпеть провала, как с “Эффектом Ромашкина”, Балаян не хотел. И он выбрал для своего следующего фильма безобидное классическое произведение А.П. Чехова “Каштанка”. Это был опять телефильм, его показали по ТВ в апреле 1976 г. Провала на этот раз не было, но и особого отклика у зрителей он не вызвал. Крепкая средняя работа с запоминающимися ролями Дурова и Табакова. Ну, так очень сложно назвать роли этих актеров, которые бы были провальными.

Следующей его картиной был также экранизация классики – рассказа “Бирюк” из цикла И.С. Тургенева “Записки охотника”. Но и этот фильм никаких лавров не завоевал, премьера состоялась в 1978 г., фильм вышел в ограниченный прокат, всего 191 копия и его посмотрело всего около 2 млн. человек.

После этого Балаян не снимал фильмов около 5 лет. От предлагаемых киностудией сюжетов на “советскую” тематику он отказывался. Его предложения не принимали. В режиссере стала копиться обида на всех и вся. И накопилось в нем желчное состояние, которое необходимо было выплеснуть. И он придумал идею сюжета, где герой считает, что все виноваты вокруг, кроме него. Хотя сам понимает, что наполовину виноват сам, потому что не реализуется. Но все равно виноваты все вокруг.

С этим сюжетом его приятель Никита Михалков посоветовал обратиться к драматургу Виктору Мережко, по сценарию которого он начал снимать “Родню”. Мережко вначале не понимал, о чем писать. Тогда Балаян сказал ему:”Напиши про меня. Все время мне снится, как будто я стою на горе высокой и потом лечу вниз. Просыпаюсь, я опять на земле: один со всеми проблемами, жена ругается, что денег нет, дети орут — кушать хотят…” И Мережко написал. Вот из этих снов Балаяна и родилось название сценария и фильма “Полеты во сне и наяву”, хотя никаких полетов то по существу в фильме и нет. Если что и есть, так это подобие гона зайца по осеннему полю с зарыванием в стог сена.

Так что это очередная экранизация снов режиссера. И очень все это напоминает реплику главного героя его дебютного фильма “Эффект Ромашкина”, об этом фильме мы писали в предыдущей статье, пенсионера Василия Ромашкина, у которого после употребления кефира возникают видения. которыми очень заинтересовались ученые. ” Эх, знаете товарищи ученые, вот иной раз как идет на меня видение, думаю – подарить бы его широким массам. А с другой стороны думаю – это какие же такие ценные у меня видения, чтобы они были полезны для общественности. Ведь я что вижу, как на свадьбе своей гулял вижу. Как прогрессивку мне начисляли вижу и другие подобные видения по бытовым вопросам.” И отсюда вопрос – а полезны ли были обществу эти видения Балаяна, которые описал Мережко?

Да, незамеченным этот фильм не прошел, “эта горестная жизнь плута” вызвала очень большой отклик у творческой интеллигенции. Правда, хитом проката 1983 года не стал, собрав скромные 6,4 млн. зрителей. А сейчас принято считать, что этот фильм “потрясающе обобщил трагедию поколения, жившего в условиях глубоко абсурдных реалий режима позднего социализма.” Вот такой глобальный фильм получился из вполне заурядной жизненной истории неудачливого и безвестного режиссера Балаяна.

А история вполне себе заурядна. Вот, к примеру, вышедший за три года до этого “Осенний марафон”, история практически один в один – все тот же неудачник по жизни Бузыкин бегает, как весенний заяц в гон, от жены к любовнице и обратно, и вновь к любовнице. Попадая при этом в различные комические ситуации от своего вранья. И Макаров, герой “Полетов”, так же носится по этому кругу и никак из него не может выпасть. Только почему- то “Осенний марафон” не стал таким культовым фильмом среди интеллигенции, а “Полеты” стали.

А все потому, что бедный, безответный, всеми затюканный, глубоко порядочный, грамотный, кстати, переводчик Бузыкин вызывает жалость. А в наглом, самоуверенном лжеце и эгоисте, уже порядком потрепанном жизнью нарциссе и бесполезном работнике Макарове интеллигенция увидела своего героя – который забил работать на “это” государство, потому что не любит и не умеет работать вообще, занят только своими личными делами, но при этом “очень обаятелен и привлекателен”, и у него такая тонкая душевная организация. В общем такой “латентный диссидент” или, как раньше это называли в русской классической литературе, “лишний человек”.

Сценарий Мережко в первоначальном виде представлял собой легкую сатирическую комедию, подобно “Осеннему марафону”. Балаян дал Мережко идею, а тот уже по своему разумению и знанию написал сценарий, при этом образ главного героя целиком писался на Никиту Михалкова.

И если бы Никита Михалков играл главную роль, то можно себе представить, что никакой “экзистенциальной социальной драмы”, как сейчас ее характеризуют критики, не было бы. А Михалков, если бы он строго по сценарию играл свою роль, создал бы очередной образ проводника Андрея из “Вокзала для двоих”.

И тогда это была бы очередная комедия в том же стиле, что “Влюблен по собственному желанию” или “Искренне Ваш…”

Но Балаяну же надо было выплеснуть из себя всю накопившуюся за годы простоя в кино желчь и жизненный негатив, поэтому фильм должен был быть не комедией, а именно драмой. А превратить комедийный материал в драму тогда могли только два актера – Станислав Любшин и Олег Янковский, находившиеся на пике своего мастерства. Балаян выбрал Янковского и не ошибся. Режиссеру надо было, чтобы Янковский сыграл человека, который не хочет “строить коммунизм”, и тот такого героя сыграл.

Это лучшая кинороль Олега Ивановича Янковского. Он сумел так сыграть этого пустого и самовлюбленного потертого жизнью нарцисса, что превратил его из сатирического персонажа в социального героя.

И в финале его даже становится жалко. Для усиления этой к нему жалости в фильм ввели молодого человека по имени Сергей в исполнении Олега Меньшикова.

В итоге от обиды и унижения Макаров пытается утопиться. А затем в отчаянии бегает по полю за мальчишками, падает в стог сена и пытается в него закопаться поглубже от этой своей незадачливой жизни.

Кроме Янковского в фильме надо отметить игру и Людмилы Гурченко. Она играет 43-х летнюю коллегу Макарова по техотделу Ларису Юрьевну Кузьмину, “самую неразгаданную из всех разгаданных женщин”.

Тринадцать лет назад у нее с Макаровым был роман, но она продолжает его любить. В этом фильме Гурченко играет без своих, привычных зрителю, экзальтированных штучек-дрючек. Она попыталась было режиссеру предоставить свое видение роли в привычной для нее манере, но Балаян сказал, что нужно изобразить Анук Эме. Гурченко ответила:” Поняла. Сидим-молчим.” И действительно за весь фильм она скажет только пару – тройку фраз, но как же будет выразительно ее молчание и мимика. Очень выразительно сыграно.

Вот так и мается этот “латентный диссидент”, который практически не появляется на работе, пользуясь добротой своего начальника, с кем учился в институте. Пользуется любовью Ларисы Юрьевны, которая всегда даст ему свои “Жигули” сгонять на свидание к любовнице и займет 50 рублей без отдачи. И молоденькой телефонисточке Алисе дурит голову. Все ему должны, только он, такой легкий и веселый, никому ничего не должен. Д а еще и обижается, когда ему правду в глаза кто-нибудь скажет.

Да, ужасно тяжело жилось идеалу интеллигенции в мрачную эпоху самого глухого “застоя”. Одна только и радость, что к Алиске сгонять в рабочее время, а вечером на кухне с начальником выпить мировую бутылку водки под яичницу, застой ведь, голодовка, никаких продуктов в доме у начальника, имеющего двух детей, кроме яиц нет, и спеть “Синий троллейбус” с намеком о принадлежности их к “шестидесятникам.” В сценарии они поют почему-то “Синий платочек”. Но сценарий то писался на Михалкова, ему по его уровню развития только простенький “Синий платочек” и подобает петь. А “латентный диссидент” должен петь Окуджаву, “Синий троллейбус” или “Возьмемся за руки, друзья.”

Только вот это по молодости он еще мог вот так лихо скакать по чужим огородам, а ему уже сорок. А он себя, как молоденький козлик, все ведет. И наступает ему расплата. Жена его выгоняет из дома. Вот, кстати, вопрос зачем он женился. Ему сорок, дочери 3-4 года, значит женился в 35. Поздновато. Скорее всего, он и не собирался жениться, но тут подруга ему выкатила, что беременна и не собирается избавляться от ребенка. А он, как благородный интеллигентный человек, не смог уйти в сторону.

Значит, жена его выгоняет. Молодая любовница, видя, что у него к ней никаких серьезных намерений нет, начинает крутить со своим молодым. красивым и сильным ровесником. На работе его полностью разоблачают, как наглого и бесстыдного вруна и прогульщика и только лояльность начальника пока спасает его от увольнения за прогул. Полный тупик, из которого он и не пытается выйти. Привык, что само все рассосется. “Латентные диссиденты”, так всегда и поступают, как малейшая опасность, глазки ручками прикрыли – “я в домике, меня трогать нельзя”.

А если и не рассосется, то можно утопиться. Только и это у него не получается. В итоге зарывается он стог сена и рыдает от обиды на всех. “Жил грешно и чуть не умер смешно.” В сценарии якобы подразумевалась смерть Макарова. Он отмечал день рождения на даче у Ларисы, залез высоко на дерево и стал раскачиваться на ветке. Ветка сломалась, и он упал вниз. Никто этого не заметил, кроме Ларисы. Она подошла к нему и увидела его лежащим и плачушим. Плакал, наверное, от того, что помереть и то не смог.

Вот такой это герой нашей интеллигенции, который считается, еще раз повторюсь, “потрясающе обобщил трагедию поколения, жившего в условиях глубоко абсурдных реалий режима позднего социализма.”

Кстати, Балаян сам смеялся над профессиональными литераторами и критиками, которые находили в его фильме какие экзистенциальные смыслы и фиги в кармане. В этой простенькой ленте, которой он хотел всю свою желчь и стресс, накопившиеся за пять бесцельно и без работы прожитых лет, выплеснуть на зрителя, и тем самым снять с себя напряжение. Что ему, по его признанию, и удалось.

А что же там дальше то было с этим персонажем? Полагаю, ничего. Поплакал, поплакал в стогу, замерз, да и пошел к своим гостям водочки для сугрева дернуть. Они его, как обычно, за все выходки простили. И опять пошла у него жизнь по тому же самому кругу. Как и у Бузыкина в “Осеннем марафоне”.

Только Бузыкина жалко. А этого нет. Или Вам Макарова тоже жалко?

Ну, а с началом “перестройки” эти “латентные диссиденты” очень активно включились в разрушение проклинаемого ими “совка”. Правда, добившись желаемого, сами стали первыми жертвами новой социально-экономической формации, потому как ничего по жизни не умели. Это при проклятом “тоталитаризме” можно было паразитировать и хаять строй, который этих паразитов поил и кормил, а при долгожданной “демократии” самому крутиться надо.

А в 2008 году уже в другой стране Балаян снял фильм, где тема “полетов во сне и наяву” получила свое продолжение. И там тоже играл Олег Янковский. И его герой умел уже натурально летать наяву и других этому учил. Только тут уже никто не мешал режиссеру снимать откровенную антисоветчину. Но об этом в следующей статье.

Статьи на нашем канале о других фильмах Романа Балаяна.

“Эффект Ромашкина”

“Райские птицы”

Пишите комментарии

Ставьте лайки

Подписывайтесь на наш канал