У бога нет бессонницы он спал бы как убитый

Не зря учёные пред нами
являют наглое зазнайство:
Бог изучает их умами
своё безумное хозяйство.

По здравому, трезвому, злому суждению
Творец навсегда завещал молчаливо
бессилие – мудрости, страсть – заблуждению
и вечную смену прилива-отлива.

Может быть, разумней воздержаться,
мысленно затрагивая небо?
Бог на нас не может обижаться,
ибо Он тогда бы Богом не был.

Бог молчит совсем не из коварства,
просто у Него своя забота:
имя Его треплется так часто,
что Его замучила икота.

Дьявол – не убогий совратитель,
стал он искушённей за века:
нынче гуманист он и мыслитель,
речь его светла и высока.

Вот ведь чудо: чистый атеизм
в годы, когда в космос брошен мост,
стал почти такой же атавизм,
как покров из шерсти или хвост.

Бог очень любит вдруг напомнить,
что всякий дар – лишь поручение,
которое чтобы исполнить,
нельзя не плыть против течения.

Всеведущ, вездесущ и всемогущ,
окутан голубыми небесами,
Господь на нас глядит из райских кущ
и думает: разъёбывайтесь сами.

Хотя и сладостен азарт
по сразу двум идти дорогам,
нельзя одной колодой карт
играть и с дьяволом, и с Богом.

Господь посеял нас, как огород,
но в зарослях растений, Им растимых,
мы делимся на множество пород,
частично вообще несовместимых.

На всё происходящее гляжу
и думаю: огнём оно гори;
но слишком из себя не выхожу,
поскольку царство Божие – внутри.

Творец, лепя людей со скуки,
бывал порою скуповат,
и что частично вышли суки,
Он сам отчасти виноват.

Прости, Господь, за сквернословья,
пошли всех благ моим врагам,
пускай не будет нездоровья
ни их копытам, ни рогам.

Мудрость Бога учла заранее
пользу вечного единения:
где блаженствует змей познания,
там свирепствует червь сомнения.

Творец, принимающий срочные меры,
чтоб как-то унять умноженье людей,
сменил старомодность чумы и холеры
повальной заразой высоких идей.

Где вся держава – вор на воре,
и ворон ворону не враг,
мечта о Боге-прокуроре
уныло пялится во мрак.

Мне, Господь, неудобно просить,
но коль ясен Тебе человек,
помоги мне понять и простить
моих близких, друзей и коллег.

В силу Божьего повеления,
чтобы мир изменялся в муках,
совесть каждого поколения
пробуждается лишь во внуках.

Творец, никому не подсудный,
со скуки пустил и приветил
гигантскую пьесу абсурда,
идущую много столетий.

Поскольку творенья родник
Творцом охраняется строго,
момент, когда нечто постиг, —
момент соучастия Бога.

Господь сей миг откроет нашу клетку
и за добро сторицею воздаст,
когда яйцо снесёт себе наседку
и на аборт поедет педераст.

Создатель дал нам две руки,
бутыль, чтоб руки зря не висли,
а также ум, чтоб мудаки
воображали им, что мыслят.

У Бога нет бессонницы,
Он спал бы как убитый,
но ночью Ему молятся
бляди и бандиты.

Из-под грязи и крови столетий,
всех погибельных мерзостей между,
красота позволяет заметить,
что и Бог не утратил надежду.

А так ли ясен Божий глаз
в делах немедленно судимых,
когда Господь карает нас
бедой и болями любимых?

Куда кругом ни погляди
в любом из канувших столетий,
Бог так смеётся над людьми,
как будто нет Его на свете.

Вон злоба сочится из глаз,
вот некуда деться от лая;
а Бог – не боится ли нас,
что властвует, нас разделяя?

Наш дух изменчиво подвижен
в крутых спиральностях своих;
чем выше он и к Богу ближе,
тем глубже мы в себе самих.

Стечение случайных обстоятельств,
дорогу изменяющих отлого, —
одно из чрезвычайных доказательств
наличия играющего Бога.

Принудить Бог не может никого,
поскольку человека произвёл,
вложив частицу духа Своего,
а с нею – и свободы произвол.

Покуда есть вино и хлеб
и дети льнут к отцу,
неблагодарен и нелеп
любой упрёк Творцу.

Бог сутулится в облачной темени,
матерится простуженным шёпотом
и стирает дыханием времени
наши дёрганья опыт за опытом.

Всеведущий, следит за нами Бог,
но думаю, вокруг едва взгляну,
что всё-таки и Он, конечно, мог
забыть одну отдельную страну.

У Бога нету черт лица,
исходной точки и границы,
самопознание Творца
Его твореньями творится.

Совесть Бога – это странные,
и не в каждом поколении,
души, мучимые ранами
при любом чужом ранении.

Лентяй, люблю я дня конец
в дыму застольных посиделок;
а не лентяй ли был Творец,
оставив столько недоделок?

Мы все общенья с Богом жаждем,
как жаждут грешник и монах,
а личный бог живёт при каждом —
в душе, талантах и штанах.

Обрызгивая кровью каждый лист,
история нам пишется не впрок,
и кажется порой, что Бог – садист
и нами утоляет свой порок.

Я жил как все другие люди,
а если в чём-то слишком лично,
то пусть Господь не обессудит
и даст попробовать вторично.

Надеюсь, что правду, едва лишь умру,
узнаю при личном свидании,
пока же мы с Богом играем в игру,
как будто Он есть в мироздании.

Есть нечто вне формы и меры,
вне смысла, вне срока, вне фразы,
что острым предчувствием веры
тревожит незрячий мой разум.

Зачем Господь, жестокий и великий,
творит пожар, побоище и тьму?
Неужто наши слёзы, кровь и крики
любезны и прельстительны Ему?

Терпимость Бога в небесах —
терпенье по необходимости:
Он создал сам и терпит сам
наш нестерпимый дом терпимости.

Творец устроил хитро, чтоб народ
несведущим был вынужден рождаться:
судьбу свою предвидя наперёд,
зародыш предпочёл бы рассосаться.

Помилуй, Господи, меня,
освободи из тьмы и лени,
пошли хоть капельку огня
золе остывших вожделений.

Душа летит в чистилище из морга,
с печалью выселяясь на чердак:
создавши мир, Бог умер от восторга,
успев лишь на земле открыть бардак.

Бог, собирая налоги, не слышит
стонов, текущих рекой,
плата за счастье значительно выше
платы за просто покой.

Устроил с ясным умыслом Всевышний
в нас родственное сходство со скотом:
когда народ безмолвствует излишне,
то дух его зловонствует потом.

Навряд ли Бог был вечно. Он возник
в какой-то первобытно древний век
и создал человека в тот же миг,
как Бога себе создал человек.

Бог в игре с людьми так несерьёзен,
а порой и на руку нечист,
что, похоже – не религиозен,
а возможно – даже атеист.

Застав Адама с Евой за объятием,
Господь весьма расстроен ими был
и труд назначил карой и проклятием,
а после об амнистии забыл.

Бог – истинный художник и смотреть
соскучился на нашу благодать:
Он борется с желаньем всё стереть
и заново попробовать создать.

Навряд ли Бог назначил срок,
чтоб род людской угас, —
что в мире делать будет Бог,
когда не станет нас?

Есть люди – их кошмарно много, —
чьи жизни отданы тому,
чтоб осрамить идею Бога
своим служением Ему.

У Бога многое невнятно
в его вселенской благодати:
Он выдаёт судьбу бесплатно,
а душу требует к расплате.

Богу благодарен я за ночи,
прожитые мной не хуже дней,
и за то, что с возрастом не очень
сделался я зорче и умней.

Устав от евреев, сажусь покурить
и думаю грустно и мрачно,
что Бог, поспеша свою книгу дарить,
народ подобрал неудачно.

Вчера я вдруг подумал на досуге —
нечаянно, украдкой, воровато, —
что если мы и вправду Божьи слуги,
то счастье – не подарок, а зарплата.

Человек человеку не враг,
но в намереньях самых благих
если молится Богу дурак —
расшибаются лбы у других.

Много лет я не верил ни в Бога, ни в чёрта,
но однажды подумать мне срок наступил:
мы лепились из глины различного сорта —
и не значит ли это, что кто-то лепил?

Взяв искру дара на ладонь
и не смиряя зов чудачества,
Бог любит кинуть свой огонь
в сосуд сомнительного качества.

Какой бы на земле ни шёл разбой
и кровью проливалась благодать —
Ты, Господи, не бойся, я с Тобой,
за всё Тебя смогу я оправдать.

Наши бранные крики и хрипы
Бог не слышит, без устали слушая
только нежные стоны и всхлипы —
утешенье Его благодушия.

Совсем не реки постной чепухи
карающую сдерживают руку,
а просто Бог нас любит за грехи,
которыми развеивает скуку.

Нрав у Творца, конечно, крут,
но полон блага дух Господний,
и нас не Он обрёк на труд,
а педагог из преисподней.

Увы, рассудком не постичь,
но всем дано познать в итоге,
какие чушь, фуфло и дичь
несли при жизни мы о Боге.

Наш век успел довольно много,
он мир прозрением потряс:
мы – зря надеялись на Бога,
а Бог – напрасно верил в нас.

Сметая наши судьбы, словно сор,
не думая о тех, кто обречён,
безумный гениальный режиссёр
всё время новой пьесой увлечён.

Недюжинного юмора запас
использовав на замыслы лихие,
Бог вылепил Вселенную и нас
из хаоса, абсурда и стихии.

Сурово относясь к деяньям грешным
(и женщины к ним падки, и мужчины),
суди, Господь, по признакам не внешним,
а взвешивай мотивы и причины.

Я очень рад, что мы научно
постичь не в силах мира сложность:
без Бога жить на свете скучно
и тяжелее безнадёжность.

Я чёрной краской мир не крашу,
я для унынья слишком стар:
обогащая душу нашу,
потери – тоже Божий дар.

Азартно дух и плоть вершат пиры,
азартны и гордыня, и разбой,
Бог создал человека для игры
и тайно соучаствует в любой.

От Бога в наших душах раздвоение,
такой была задумана игра,
и зло в душе божественно не менее
играющего белыми добра.

Хотя ещё Творца не знаю лично,
но верю я, что был и есть такой:
всё сделать так смешно и так трагично
возможно лишь Божественной рукой.

В безумствах мира нет загадки,
Творцу смешны мольбы и просьбы:
ведь на земле, где всё в порядке,
для жизни места не нашлось бы.

По замыслу Бога порядок таков,
что теплится всякая живность,
и, если уменьшить число дураков,
у них возрастает активность.

Лепя людей, в большое зеркало
Бог на себя смотрел из тьмы,
и так оно Его коверкало,
что в результате вышли мы.

Я думаю, что Бог жесток, но точен,
и в судьбах, даже самых чрезвычайных,
количество заслуженных пощёчин
не меньше, чем количество случайных.

У нас весьма различны свойства,
но есть одно у всех подряд:
Господь нам дал самодовольство,
чтоб мы не тратились на яд.

А вера в Господа моя —
сестра всем верам:
пою Творцу молитвы я
пером и хером.

Бог шёл путём простых решений,
и, как мы что ни назови,
все виды наших отношений —
лишь разновидности любви.

Наш Бог, Создатель, Господин,
хотя и всеблагой,
для слабых духом Он один,
а для других – другой.

Никак я не миную имя Бога,
любую замечая чрезвычайность;
случайностей со мной так было много,
что это исключает их случайность.

мы будем сидеть и курить,
ждать второго прихода мессии.
мы будем задыхаться от любви, как ян кёртис от эпилепсии

Зачем нам нужна любовь, если у нас есть алкоголь, наркотики, порно, деньги, проститутки, шоколад и солярий.

Мужчины удивительные существа: любят сук, а живут с мышками, восхищаются девушками в мини, а своих девушек кутают в одеяла, трахают блядей, но ищут девственниц, любят, но изменяют. И после этого вы говорите, что мы, женщины, странные…

хороших девочек ждет оксфорд и рояль;
но нас должны были ждать беспределы, алкоголь, козлы и шмаль.

повсюду опять будут зонты, грязь и дождь
мне придётся наконец стать старше
осень, может ты всё таки подождёшь?
мне и так уже очень страшно
можно гулять с друзьями, ходить в кино.
прыгать по лужам, смотреть, как вода стекает.
только всегда остаётся одно лишь «но» —
память по прошлому вовсе не отпускает.
можно писать стихи, слетать на гоа.
книги читать, фильмы смотреть и прочь.
только тут нужно помнить, что память — враг.
который приходит.
каждую.
чёртову.
ночь.

Есть тети как тети, есть дяди как дяди, есть люди как люди и бляди как
бляди. Есть дяди как тети, есть тети как дяди, есть бляди как люди и
люди как бляди.

Я хочу, чтобы твои воспоминания обо мне заканчивались так: ” а однажды она просто ушла… исчезла из моей жизни… стерла все контакты… поменяла телефон… удалила всю информацию о себе… и я ее больше никогда не встречал… но всегда помнил.

я обещаю сохранить все те дни,
правду о которых знаем только мы одни

улыбаться как способ не плакать
или плакать как способ не спиться
межсезонная едкая слякоть
оседает росой на ресницах.
Совершаю всё то, что не нужно,
Совершенствуюсь на автомате.
я разбит как любимая кружка
горячего кофе в кровати.
спасибо килли за прошлое
я рада, что оно уже было
ты зиму наверно не помнишь уже
но пока еще не забыла.

а мне просто хочется в твои руки
без объяснений и оправданий,
без смеха и перца.
я тебя наверно просто достала?
жаль, не до сердца

мы может еще любим, но это уже в прошлом от этих воспоминаний охватывает дрожью

да, мой родной,
я скучаю.
но боли нет —
срок её действия, видно, недавно вышел.
я все остатки
несмело вложу в конверт
и самолетом бумажным отправлю с крыши.

но время всё ломает, всё портит, всё рушит.
знаешь, тот ноябрь был самым лучшим.

маршруты одни и те же,
но в этом городе многое держит

вспоминает ли она те времена:
пацаны, комната темна, и цель одна.
 да и передай своим друзьям и в частности маме
мне вовсе не жаль время, что мы с тобой проебали

летят годы, и летят мимо,
я понимаю, не вернётся то, что было

может все будет гуд, а может тебя утопят в пруду и никогда не найдут

жизнь достойна ценить родителей и друзей и забивать хуй на всякого рода блядей.

у Бога нет бессонницы,
он спал бы как убитый.
но ночью ему молятся
бляди и бандиты

в чёрном люди под белым снегом,серым небом,
по сути тут делать нехуй.
я бы уехала.
так бездарно напиться хочется.
лето драное рвётся, мечется.
и мы пьём по ночам в песочнице,
но любовь коньяком не лечится

у нее не течет кран. все идеально – в граммах. у нее то ли нет ран, то ли они без шрамов

Кто-то терпит твои выходки. Без выходных. Без обеденного перерыва. Без права подняться с пола. Без права слова. Потому что с тобой плохо, а без тебя – херово.

никого вокруг, ни зацепочки, чтобы дальше хотелось жить. эти мальчики, как и девочки обожают крутить ножи, но когда меж тонкими пальцами заблестит холодная сталь, отшвырни его, брось подальше и даже думать о том перестань

А мне бы в душе тебя выжечь.
Чтоб навсегда.
А мне бы просто тебя увидеть.
Вобрать в себя губы/глаза/черты лица
Вспомнить каждую клеточку.
Чтобы наверняка

Отодвинув мечты и устав от идей,
Жду зимы, как другие не ждут.
Помнишь, ты обещал, что не будет дождей?
А они всё идут и идут…

он восторженно въелся в память,
твоюж мать.
он так больно умеет ранить
и целовать.

не будет идиотских фраз
про любовь до гроба
здесь только боль ,
обида,
нефильтрованная злоба

перебирай меня
перебирай меня словно чётки
у нас с тобой future
но оно такое не чёткое

слушай, не напишу больше вечером,
надоело плакать, думать о тебе нету мочи.
Знаешь, даже сказать тебе нечего.
Любви тебе,доброй ночи

повесили трубки – и снова неделя:
друзья, тренировки, работа, работа..
а знаешь, в тот миг, когда ты улетела,
хотелось бежать за твоим самолётом

скоро здесь будет холодно
и кого -то увезут на скорой
лечится от этого города
таблетками и уколами

просто представь:
сейчас, в эту самую минуту,
когда ты читаешь этот текст,
где то на другом краю земли,
или в соседнем дворе,
твой будущий муж дописывает сообщение другу и
собирается идти гулять.

сорвать бы с тебя колготки
снять трусы, полосатые гетры
людей разделяют шмотки
а не какие-то там километры

С каким бы человеком ты ни расстался,
всегда будут наступать моменты,
когда тебе будет не хватать именно его.
Именно его фирменного словечка,
именно его улыбки,
именно его тембра голоса,
манеры курить, фигуры,
образа жизни или его мыслей.

Полбутылки рома,
два пистолета,
Сумка сменной одежды – и все
готово.
Вот оно какое, наше лето.
Вообще ничего святого©

Давай жить, как ни в чем не бывало –
Курить травку. Трахаться. Слушать музыку, от которой глохнем.
Давай жить, как будто жизней навалом!
Давай жить! А потом неожиданно сдохнем

В таких случаях помогают водка, героин и прочие.
Мы вырастаем, мы железные и непорочные.
Все жизненно важные знаки – подстрочные.
Мы такие же странные, но уже непрочные

 Абонент сейчас недоступен,перезвоните ему попозже.
Абоненту плюнули в душу и оставили шрам на коже…
Абонент был слишком доверчив и не думал, что его могут кинуть.
То, что сделали с абонентом, называется «ножиком в спину»..
Абонент развалился в кресле, запивая абсентом горе,
Абоненту не интересно, кто виновен был в этой ссоре.

А мы как на качелях прожили нашу жизнь: пока я вверх летела — ты с кем-то падал вниз.

Попробуй в человеческом сознании
Определить логическую точку:
Смеемся мы, как правило, в компании,
А вот страдаем чаще в одиночку.©

Мне медленно, но верно сносит крышу:
У психов обострение – весна.
Мне кажется, я слышу, как он дышит за сотни километров от меня.

закрою глаза…представлю тебя.те чувства, ту страсть, что с тобой пережили.
и сразу..мне вдруг захотелось назад..туда, где с тобой мы друг друга любили.

бывают такие дни в жизни,
когда просыпаешься утром, идешь, ничего не соображая на кухню,
чтобы уже наконец заварить этот долбанный чай и понимаешь,
что все окончательно рухнуло.
все что выстраивалось и собиралось по частям теперь нахуй не нужно.

а кто-то завтра увидит море,а кому-то плакать в подушку,не ругайтесь друг с другом люди,и не рвите вы свою душу

Знай, что я все равно тебя выслушаю и помогу. И запомни, придурок, ты единственный, к кому я поеду среди ночи, оставив теплую постель и гордость.не ценишь.

после коньяк крепкий, жизнь
ослепляет фарами. всё
позади,детка, но сны по ночам
кошмарные.

пол пачки Кента, вот так с размаху
вдыхать, и кольцами выше, выше.
послать никчемное утро на хуй,
тебя не видеть, не знать, не
слышать

и сейчас убивает то, что раньше всегда спасало.

[ /MORE]