Свистни и я появлюсь легкий шаг я сон на крыльях тишины
«Почти не касаясь земли…»
Почти не касаясь земли,
Ко гробу пустому спешили.
«…Зачем вы Его унесли,
Куда вы Его положили?»
Неясный колеблется свет,
И страшно от этого света.
И в мир не доходит ответ.
Но сердце не хочет ответа.
Доверчиво бьется оно,
Полно ожиданья, как прежде.
Узнает Его все равно
И в светлой, и в темной одежде.
Зной («Небо молочно-кирпичное…»)
Небо молочно-кирпичное,
Горы в меду и в крови.
Средство я знаю отличное
От невозможной любви.
Даже святым неизвестное.
Правда, одна лишь беда:
Всех исцеляет чудесное,
Только меня — никогда.
Пусть же сирокко из Африки
Дует двенадцатый день.
Ты пригласи ее завтракать,
Перстень заветный надень.
Как бы кольцо обручальное,
С огненным камнем кольцо, —
Да прояснится печальное
Ангельски-птичье лицо.
Бедная, бедная пленница,
Если б раба твоего…
Но все равно не изменится
В нашей судьбе ничего.
Глубина («Глубина — ее не скроешь…»)
Глубина — ее не скроешь,
Если есть она в тебе.
Псом голодным ли завоешь
Или ведьмою в трубе, —
Тотчас голос твой узнают,
Ненавистный голос твой,
Что, как призрак, нарушает
Гордой праздности покой.
В тишине ночей бессонных,
При луне и без луны,
Он пугает плоскодонных
Звуком вечной глубины.
Все же часто с ними в прятки
Не играй, не зли врага.
Лучше прочь и — без оглядки,
Если воля дорога.
Люблю («Люблю, и всё. Кому какое дело…»)
Люблю, и всё. Кому какое дело,
Кого, давно ль, за что и почему.
И что сильнее — душу или тело,
Добро иль зло, сиянье или тьму?
Но пусть от всех родное имя скрою,
От Бога и людей не утаю:
Предпочитаю быть в аду с тобою, —
О, навсегда! — чем без тебя в раю.
Огонь и вода («Она течет, течет, течет…»)[664]
Ф.М.
Она течет, течет, течет,
А ветер раскаленный дует.
И пусть, свободный, он бушует.
Она свой тайный счет ведет.
Ее холодная струя —
Не мертвая струя забвенья.
Она выносит смех и пенье
Из глубины небытия.
Он — как пожар. Но без огня
Навеки все б остановилось,
Слилось, сплелось, разъединилось,
Ни ночи не было б, ни дня.
О, дух пустыни, над тобой
Ничто не властно, кроме влаги,
Что вьется в каменном овраге
Едва заметною струей.
Вот так и мы: огонь — вода.
Неутолимых два желанья,
Неразрушимостью страданья
Соединенных навсегда.
Spontanement («Не ты ль ко мне “на крыльях тишины”…»)
Не ты ль ко мне «на крыльях тишины»
Сегодня ночью прилетала?
Зачем? Друг в друга мы не влюблены,
А что до денег — денег мало.
По-братски ими я с тобой делюсь,
И ни при чем тут благородство.
Живи одна. Я лжи не покорюсь,
Не выношу ее уродства.
По-братски, да. Не знаю, почему
Наверно, жду с надеждой тайной,
Что наконец свершится то, к чему
Всё движется как бы случайно,
Что вдруг в душе твоей забрезжит свет,
Ты неожиданно прозреешь.
Но в дверь мою не постучишься, нет, —
Не оттого, что не посмеешь.
Без стука радостно ко мне войдешь,
И радостно в глаза заглянешь.
И я пойму, что ссора наша — ложь,
Что ты любить не перестанешь.
Пленник («Не забывай в любви о славном…»)
Не забывай в любви о славном,
О гордом мужестве твоем,
Когда, пленен в бою неравном,
Предстанешь ты перед вождем.
И смуглолицый, быстроногий,
Он заточит тебя в тюрьму.
Но воспрепятствуют ли боги
Порабощенью твоему?
Платя обидой за обиду,
Перенесут ли, силой чар,
Как Ифигению в Тавриду,
Тебя в благословенный Бар?
Иль будешь в сумраке гаремном,
За неприступною стеной,
В позоре хуже чем тюремном
Томиться скукой неземной?
И вестница иного мира,
Испепеленная в песках,
Тобою преданная лира
Не зазвучит в твоих руках?
У черты («Тень ложится длинная-предлинная…»)
А.В.Р.
вернуться
664
Огонь и вода. Ф. М. — вероятно, в посвящении скрыты имена Д.В. Философова и Д.С. Мережковского.
Источник
3d-galleru.ru
Наверное, я чуть опоздала с осенью, она уже потихоньку теряет краски и уходит с необъятных просторов страны нашей. Но у нас на юге только входит в свои права, так сказать, открыла палитру с красками и достала кисти…
Осень всегда прекрасна и грустна, у каждого своя. Словно, выплеснув свою внутреннюю силу за время будоражащей весны и упоительного лета, мы чуть уставшие, наполненные и впечатлённые, готовы вместе с природой остановиться в неистовом ритме и предаться философии жизни.
Набережная Невы, октябрь 2019
Осенью люди другие, острее чувствуют потребность в тепле и доброте, более ранимые, более восприимчивы к красоте, к слову, к звукам….
Хотя все мы разные, кто-то упивается бесконечными оттенками осенних пейзажей, кто-то вслушивается в шорохи шуршащих под ногами листьев, кто-то вглядывается в хрустальную прозрачность осеннего воздуха, а кто-то ничего не испытывает кроме хандры и депрессии…
художник Леонид Афремов
Мы одариваем осень разными эпитетами, своими: волшебная, очаровывающая, величественная, неповторимая, багряная, золотая, щедрая, влекущая, манящая, печальная, притихшая, грустная, плачущая, роняющая свой покров, пронзительная на эмоции и краски…
Осень разная в нашем восприятии.
Осень единственное время года которое учит: излечиваться от прошлого, не складывать горестно руки, искать любовь и ждать. Осень наделена даром исцеления…
Эльчин Сафарли “Если бы ты знал…”
Так ли это? Кто-то согласится, кто-то нет…каждый будет прав по-своему…
Хотите тишины – зайдите в осень
Напомни, осень, музыку ветров
Напомни, осень, музыку ветров,
Сыграй мотив – простой и гениальный,
Как ты умеешь – всё без лишних слов,
Светло, торжественно, и чуть печально.
Рисуй дождями нежность на окне,
Стекающую каплями в ладони,
Будь милосердна и тепла ко мне,
Ненастье пусть глаза слезой не тронет.
В огне осенних жертвенных костров
Сжигая умирающие листья,
Храни тебе присущее добро
И мудрость старых, не забытых истин.
Не растеряй в промозглой темноте
Минут коротких, редких, но счастливых,
Будь верная любви и красоте,
Мудра по-женски, вечно терпелива.
Тебя вдыхаю фибрами души
И замираю сердцем на мгновенье,
Моей рукою, осень, напиши
Созвучное тебе стихотворенье.
Светлана Пугач
стихи Марины Ив 58
Осенний дождь
Стекает дождь с нахмуренных небес
Так, словно бы даря благословленье,
Он окропляет города и лес,
Смывая боли, горе и волненье,
Но наполняя светлою тоской
И легкой грустью влажную природу.
То дирижёр невидимой рукой
Дал знак дождю, свою исполнить коду.
Струится вниз поток небесных нот.
Листва страницы мокрого клавира
Листает словно старенький блокнот.
И музыка заполнила полмира.
Давно умолкли, в прошлое уйдя,
Июльский альт, весенняя гитара…
Играет осень партию дождя
На мокром ксилофоне тротуара.
Караваев Н. М.
источник: yandex.com
Осень — время мечтать
Осень – время мечтать и смотреть разноцветные сны,
Запивать холода самым лучшим жасминовым чаем,
Не испытывать сплин или ложное чувство вины
От того, что дожди ну нисколечко не огорчают!
Осень – время зонтов, что давно застоялись в углу.
Время новых плащей, сапогов в разноцветную клетку —
Чтобы лично узнать глубину и количество луж,
А не грустно вздыхать и скучать по ушедшему лету.
Осень – время стихов с неизбежным наличием фраз
Об унылой поре, листопаде, капризах погоды…
Осень – повод подумать, почувствовать «здесь» и «сейчас»,
И, конечно, любить вопреки всем законам природы!
Евгения Ренар, 2012
Послушайте чарующие звуки мелодии: “Вот и грустная осень настала”
Музыка Эдгара Туниянц
Но осень пролетит опавшим цветом
И опалит надеждой без ответа,
К чему слова, не лучше ль помолчать,
Ведь осень – это вечер при свечах…
Осени вам, душевной и трепетной….! ???? ???? ????
Источник
Рассказ.
Начало.
Предыдущая глава.
Смотрю в глаза мужчины сидящего напротив. Его зрачки расширены и в них отражаюсь маленькая и растерянная я. Тону в этом взгляде, словно падаю в пропасть и даже, кажется, вижу его душу. Израненную, тоскующую, одинокую…
-Лиля… – Полу-шепот, полу-стон… Он словно пробирается мне под кожу, посылая по телу полчища мурашек. В животе появляется какая-то дрожь… Может это и есть те самые “бабочки”? Я словно растворяюсь в этом взгляде… Кто он? Этот мужчина, от которого веет таким теплом, уверенностью, надежностью. Вроде чужой и в то же время бесконечно родной.
Я столько лет знаю его. Когда-то давно он был мне другом. Почти “подружкой”. Я доверяла ему все свои самые страшные тайны и секреты. Мы вместе лазили в сады к соседям, воровали яблоки. Хотя и у самих такие росли, но те были почему-то вкуснее. В окрестных лесах мы играли в индейцев и пекли картошку в костре. Она была такая ароматная! Пару раз мы даже устроили пожар. От родителей влетело обоим. Потом мы ещё долго высиживали своё наказание, каждый в своей комнате, у себя дома.
Фото из открытых источников.
А водонапорные башни! Это вообще отдельная история. Мы вместе ходили “бояться”. Лезли наверх умирая от страха, но не показывая его друг другу. А на самой вершине вставали и, раскинув в стороны руки, пытались устоять на качающейся под порывами ветра, старой башне… Когда мама узнала, чуть не получила инфаркт. А я получила по заднице от деда. Сначала обиделась. Долго плакала. Потом осознала и запомнила на всю жизнь.
А ещё у нас было совершенно дикое развлечение. В лесу мы выискивали молоденькую березку. Залезали наверх, хватались за макушку и прыгали вниз… Метра за два от земли, макушку выпускали из рук и благополучно приземлялись на мягкую лесную землю. Главное, нужно было во время отвернуть лицо от хлещущих веток, а то так и без глаз можно было остаться. Как то раз, молодая березка не выдержала веса Макса и сломалась. Он упал с высоты в три метра и сломал ногу. Получили опять оба. Я просидела целый месяц под домашним арестом, а Максим – два месяца в гипсе… Больше он не прыгал. Прыгала я. Он страховал и ловил. До сих пор помню это ощущение полёта. Среди листьев и ветвей, с самой макушки дерева ты летишь вниз и сердце подскакивает куда-то к горлу, по телу полчищами скачут мурашки, и только ветка в руках – твоя надежда на безопасное приземление… Главное, отпустить вовремя…
И вот сейчас я сижу и чувствую себя так, словно только что сиганула с березы вниз. И сердце и мурашки, все на своих местах. Скачут. А я вместо листьев вижу светло зеленые глаза. Родные. И чужие. “ЭТО ЖЕ МАКС!” – Вопит мне сознание. “Это не он” – вторит разум. От пухлого добряка ничего не осталось. Рядом со мной сидит крупный хмурый мужчина. Улыбка на его лице не обманывает меня. Я вижу настороженность в его глазах. Неуверенность в изгибе губ… Его рука жжет моё колено. Чтобы её убрать, я неуверенно касаюсь своей… Тут же сверху опускается ладонь, закрывая мою кисть. У НЕГО ТАКИЕ БОЛЬШИЕ РУКИ! Моя ладошка просто утонула в его.
Фото из открытых источников.
-У тебя вид, будто ты только что с березы прыгнула. – Почему-то говорит он.
-А я себя так и чувствую. – Чуть слышно отвечаю я.
-Я так скучал…
-Ну всё! Мы пришли за чаем! – Вася с Викой влетели в кухню, разметав в клочья романтично-загадочную атмосферу.
И тут произошло такое смешное и неудобное… Макс взглядом чуть не разорвал Васю на кусочки. Вика, сообразив, что они совсем не во время, потянула Васю на выход со словами:
-Я хочу ещё подышать! Там полнолуние, пойдем, на звезды посмотрим!
А Вася с самым наглым видом выдал:
-Братан! Ну ты давай, активней, что ли! А то у меня уже задница замерзла на звезды глядеть! – Нагло ухмыльнулся и поспешил за Викой.
А Макс… Он сидел, глядя на руки, сомкнутые в замок. Я немного напряглась. Вдруг его плечи стали подрагивать… И через секунду в кухне раздался оглушительный смех. Он хохотал громко, от души, закинув голову назад.
-Ну Васька! Ну стервец!
Пока я приходила в себя от этого взрыва эмоций, он вдруг вскочил, сграбастал меня в охапку и поднял над полом.
-А Васян прав! Нужно активней. – И просто впился поцелуем…
О Ф И Г Е Т Ь !!!
Не может быть этого!!! Он же мне друг! Почти как брат! Я не могу этого всего чувствовать! Не должна! Стыдно же!!!
Но я чувствую. Так, как не чувствовала никогда. Ярко, остро. Это словно взрыв ослепительного фейерверка, в огнях которого растворились смущение, стыд и разум. И всё вдруг стало таким правильным. Я. Он. Этот поцелуй. Я как раз там, где и должна быть – в объятиях этого сильного мужчины. Здесь мое место. Рядом, как можно ближе…
Фото из открытых источников.
Когда Макс усадил меня на стул, я потихоньку начала приходить в себя, под его:
-Лёлёк, ты что?! Эй, малыш, ты где? Что с тобой? Там у Васьки уже зад отмерз, может запустим их на чай? – И гладит по щекам своими такими большими, но нежными руками… А они дрожат… И я дрожу… Нет, меня просто колотит! Почему?
Зашли Вася с Викой. Глаза с поволокой… Видимо неплохо на звезды поглядели. Я, взяв себя в руки, засуетилась, убирая со стола грязные тарелки, грея чайник и выставляя выпечку.
Мы пили чай и разговаривали. Вика рассказывала мне историю их с Васей знакомства. Мы много смеялись и атмосфера за столом царила чудесная. Мы съели все пирожные, выпили по три кружки чая. Все остались довольны.
Засобирались домой. Поздно уже…
Я стою в коридоре, провожаю. И так нехорошо на душе. Вот не хочется отпускать. Как сказать? Что сделать? И тут мне на помощь опять приходит Вика. Она словно читает мои мысли.
-Макс, задержись на секундочку, мне Васе кое-что ОЧЕНЬ ВАЖНОЕ нужно срочно сказать НАЕДИНЕ. – И, подмигнув мне, выскальзывает за дверь.
Я понимаю, вот он, мой шанс. Я не могу его вот так отпустить, потерять… Хочу ещё раз почувствовать его крепкие объятия, пережить эти непередаваемые эмоции… Сохранить их в памяти, хранить и беречь как драгоценность…
Дрожа всеми внутренностями, подхожу к Максиму. Беру его за руку, несмело сжимаю. Заглядываю в глаза…
-Поцелуй меня ещё раз…
И так стыдно мне. И так ЗДОРОВО!
Он чуть ли не со стоном обнимает меня, сжимая, почти ломая рёбра, выбивая воздух из лёгких… Пусть. Рядом с ним мне не нужно дышать. Он моё дыхание.
Как я дошла до этого?
Когда порыв стихает, я стою в кольце его рук, уткнувшись носом в грудь и вдыхаю такой чудесный аромат мужчины. Максим целует меня в макушку и шепчет:
-Ты когда возвращаешься в город?
-Послезавтра. – Так же шепотом отвечаю я.
-Поедем со мной? – Он отстраняется от меня и заглядывает в глаза. – Вася с мамой и Викой едут на машине, ты и Матвей можете поехать со мной, на Газели. Я завезу вас домой, и поеду мебель отвозить…
-Хорошо… – Опять шепчу. Горло сдавило спазмом…
А ночью я лежу без сна и смотрю в потолок. В голове мысли, словно карусель. Крутятся без остановки. Одни и те же.
КАК я не увидела? Как не поняла? Это мой мужчина! Я каждой клеточкой чувствую это. А он? Чувствует? Что делать теперь? Я столько лет потеряла с другим… Нет. Не потеряла. У меня же есть Матвей. Ради него, ради его появления на свет, я бы еще даже сто раз прожила свою жизнь с его отцом…
И память коварно подкидывает мне сюжеты. Вот я в восьмом классе. День Валентина. Мы все дарим друг другу открытки, валентинки. У меня в портфеле, уже дома, обнаруживается красная роза. Максим обрезал с домашнего цветка, за которым его мама ходила, как за величайшей драгоценностью… Конечно же был наказан за это…
Одиннадцатый класс. Выпускной вечер. Медленный танец. Макс аккуратно и умело ведет меня в танце. А я… А я оглядываюсь. Где-то здесь меня ждет Коля. Зеленоглазый брюнет. Мечта всех девчонок. А выбрал меня! Ждет. Сейчас, закончится танец и я побегу к нему… К своему будущему мужу. И не замечу, как вслед будет смотреть Максим. Мой друг. Моя тень…
Свадьба. Я такая счастливая! Мой уже муж, несет меня на руках, а я, лучась счастьем, оглядываю толпу гостей и… Натыкаюсь взглядом на Макса. Он стоит в стороне. Лицо его словно каменная маска. Серое и холодное. Глаза безжизненные. Губы сжаты. Брови нахмурены.
Такой он и сейчас. Словно с того времени это выражение “въелось” в его черты.
А я, спустя более десятка лет понимаю, что красавец муж, оказался чудовищем, а друг… Оказался вдруг… И не друг… И не враг…
А КАК???
Продолжение.
Как часто мы ищем счастье вдалеке. А оно порой живёт рядом с нами. Желаю всем встретить своё счастье!
Не забываем про пальчики! Каналу это полезно, а мне очень приятно!
Всем счастья, радости и хорошего настроения!
Источник
Пускай поэт с кадильницей наемной
Гоняется за счастьем и молвой,
Мне страшен свет, проходит век мой темный
В безвестности, заглохшею тропой.
Пускай певцы гремящими хвалами
Полубогам бессмертие дают,
Мой голос тих, и звучными струнами
Не оглашу безмолвия приют.
Пускай любовь Овидии поют,
Мне не дает покоя Цитерея,
Счастливых дней амуры мне не вьют.
Я сон пою, бесценный дар Морфея,
И научу, как должно в тишине
Покоиться в приятном, крепком сне.
Приди, о лень! приди в мою пустыню.
Тебя зовут прохлада и покой;
В одной тебе я зрю свою богиню;
Готово все для гостьи молодой.
Все тихо здесь: докучный шум укрылся
За мой порог; на светлое окно
Прозрачное спустилось полотно,
И в темный ниш, где сумрак воцарился,
Чуть крадется неверный свет дневной.
Вот мой диван; приди ж в обитель мира:
Царицей будь, я пленник ныне твой.
Учи меня, води моей рукой,
Всё, всё твое: вот краски, кисть и лира.
А вы, друзья моей прелестной музы,
Которыми любви забыты узы,
Которые владычеству земли,
Конечно, сон спокойный предпочли,
О мудрецы! дивиться вам умея,
Для вас одних я ныне трон Морфея
Поэзии цветами обовью,
Для вас одних блаженство воспою.
Внемлите же с улыбкой снисхожденья
Моим стихам, урокам наслажденья.
В назначенный природой неги час
Хотите ли забыться каждый раз
В ночной тиши, средь общего молчанья,
В объятиях игривого мечтанья?
Спешите же под сельский мирный кров,
Там можно жить и праздно и беспечно,
Там прямо рай; но прочь от городов,
Где крик и шум ленивцев мучит вечно.
Согласен я: в них можно целый день
С прелестницей ловить веселья тень;
В платок зевать, блистая в модном свете;
На. бале в ночь вертеться на паркете,
Но можно ли вкушать отраду снов?
Настала тень,— уснуть лишь я готов,
Обманутый призраками ночными,
И вот уже, при свете фонарей,
На бешеной четверке лошадей,
Стуча, гремя колесами златыми,
Катится Спесь под окнами моими.
Я дремлю вновь, вновь улица дрожит —
На скучный бал Рассеянье летит…
О боже мой! ужели здесь ложатся,
Чтобы всю ночь бессонницей терзаться?
Еще стучат, а там уже светло,
И где мой сон? не лучше ли в село?
Там рощица листочков трепетаньем,
В лугу поток таинственным журчаньем,
Златых полей, долины тишина —
В деревне все к томленью клонит сна.
О сладкий сон, ничем не возмущенный!
Один петух, зарею пробужденный,
Свой резкий крик подымет, может быть;
Опасен он — он может разбудить.
Итак, пускай, в сералях удаленны,
Султаны кур гордятся заключенны
Иль поселян сзывают на поля:
Мы спать хотим, любезные друзья.
Стократ блажен, кто может сном забыться
Вдали столиц, карет и петухов!
Но сладостью веселой ночи снов
Не думайте вы даром насладиться
Средь мирных сел, без всякого труда.
Что ж надобно? — Движенье, господа!
Похвальна лень, но есть всему пределы.
Смотрите: Клит, в подушках поседелый,
Размученный, изнеженный, больной,
Весь век сидит с подагрой и тоской.
Наступит день; несчастный, задыхаясь,
Кряхтя, ползет с постели на диван;
Весь день сидит; когда ж ночной туман
Подернет свет, во мраке расстилаясь,
С дивана Клит к постеле поползет.
И как же ночь несчастный проведет?
В покойном сне, в приятном сновиденье?
Нет! сон ему не радость, а мученье;
Не маками, тяжелою рукой
Ему Морфей закроет томны очи,
И медленной проходит чередой
Для бедного часы угрюмой ночи.
Я не хочу, как общий друг Вершу,
Предписывать вам тяжкие движенья:
Упрямый плуг, охоты наслажденья.
Нет, в рощи я ленивца приглашу:
Друзья мои, как утро здесь прекрасно!
В тиши полей, сквозь тайну сень дубрав
Как юный день сияет гордо, ясно!
Светлеет все; друг друга перегнав,
Журчат ручьи, блестят брега безмолвны;
Еще роса над свежей муравой;
Златых озер недвижно дремлют волны.
Друзья мои! возьмите посох свой,
Идите в лес, бродите по долине,
Крутых холмов устаньте на вершине,
И в долгу ночь глубок ваш будет сон.
Как только тень оденет небосклон,
Пускай войдет отрада жизни нашей,
Веселья бог с широкой, полной чашей,
И царствуй, Вакх, со всем двором своим.
Умеренно пируйте, други, с ним:
Стакана три шипящими волнами
Румяных вин налейте вы полней;
Но толстый Ком с надутыми щеками,
Не приходи стучаться у дверей.
Я рад ему, но только за обедом,
И дружески я в полдень уберу
Его дары; но, право, ввечеру
Гораздо я дружней с его соседом.
Не ужинать — святой тому закон,
Кому всего дороже легкий сои.
Брегитесь вы, о дети мудрой лени!
Обманчивой успокоенья тени.
Не спите днем: о горе, горе вам,
Когда дремать привыкли по часам!
Что ваш покой? бесчувствие глубоко.
Сон истинный от вас уже далеко.
Не знаете веселой вы мечты;
Ваш целый век — несносное томленье,
И скучен сон, и скучно пробужденье,
И дни текут средь вечной темноты.
Но ежели в глуши, близ водопада,
Что под горой клокочет и кипит,
Прелестный сон, усталости награда,
При шуме волн на дикий брег слетит,
Покроет взор туманной пеленою,
Обнимет вас и тихою рукою
На мягкий мох преклонит, осенит,—
О! сладостно близ шумных вод забвенье.
Пусть долее продлится ваш покой,
Завидно мне счастливца наслажденье.
Случалось ли ненастной вам норой
Дня зимнего, при позднем, тихом свете,
Сидеть одним, без свечки в кабинете:
Все тихо вкруг; березы больше нет;
Час от часу темнеет окон свет;
На потолке какой-то призрак бродит;
Бледнеет угль, и синеватый дым,
Как легкий пар, в трубу, виясь, уходит;
И вот жезлом невидимым своим
Морфей на все неверный мрак наводит.
Темнеет взор; «Кандид» из ваших рук,
Закрывшися, упал в колени вдруг;
Вздохнули вы; рука на стол валится,
И голова с плеча на грудь катится,
Вы дремлете! над вами мира кров:
Нежданный сон приятней многих снов!
Душевных мук волшебный исцелитель,
Мой друг Морфей, мой давный утешитель!
Тебе всегда я жертвовать любил,
И ты жреца давно благословил.
Забуду ли то время золотое,
Забуду ли блаженный неги час,
Когда, в углу под вечер притаясь,
Я призывал и ждал тебя в покое…
Я сам не рад болтливости своей,
Но детских лет люблю воспоминанье.
Ах! умолчу ль о мамушке моей,
О прелести таинственных ночей,
Когда в чепце, в старинном одеянье,
Она, духов молитвой уклони,
С усердием перекрестит меня
И шепотом рассказывать мне станет
О мертвецах, о подвигах Бовы…
От ужаса не шелохнусь, бывало,
Едва дыша, прижмусь под одеяло,
Не чувствуя ни ног, ни головы.
Под образом простой ночник из глины
Чуть освещал глубокие морщины,
Драгой антик, прабабушкин чепец
И длинный рот, где зуба два стучало,—
Все в душу страх невольный поселяло.
Я трепетал — и тихо наконец
Томленье сна на очи упадало.
Тогда толпой с лазурной высоты
На ложе роз крылатые мечты,
Волшебники, волшебницы слетали,
Обманами мой сон обворожали.
Терялся я в порыве сладких дум;
В глуши лесной, средь муромских пустыней
Встречал лихих Полкапов и Добрыней,
И в вымыслах носился юный ум…
Но вы прошли, о ночи безмятежны!
И юности уж возраст наступил…
Подайте мне Альбана кисти нежны,
И я мечту младой любви вкусил.
И где ж она? Восторгами родилась,
И в тот же миг восторгом истребплась.
Проснулся я; ищу на небе день,
Но все молчит; луна во тьме сокрылась,
И вкруг меня глубокой ночи тень.
Но сон мой тих! беспечный сын Парнаса,
В ночной тиши я с рифмою не бьюсь,
Не вижу ввек ни Феба, ии Пегаса,
Ни старый двор каких-то старых муз.
Я не герой, по лаврам не тоскую;
Спокойствием и негой не торгую,
Не чудится мне ночью грозный бой;
Я не богач — и лаем пес привратный
Не возмущал мечты моей приятной;
Я не злодей, с волненьем и тоской
Не зрю во сне кровавых привидений,
Убийственных детей предрассуждений,
И в поздний час ужасный бледный Страх
Не хмурится угрюмо в головах.
1816 г.
Источник