Странность любви или бессонница карамзин

Сентиментальная “поэзия чувства” Н.М. Карамзина

Стихотворения Карамзина внесли в русскую лирику новое поэтическое качество, которое, наверное, можно коротко определить как “изящная простота”. Изящество это скромное, глубоко запрятанное в строки стиха. Но чтобы его добиться, требовалась большая творческая работа. Карамзина-поэта отличает не только особое филологическое чутье нужного слова, но целенаправленные поиски такого слова. В заметке “Мысли об уединении” он размышляет об “избирательности” слова в поэзии: “Некоторые слова имеют особую красоту для чувствительного сердца”. В стихотворении “Послание к женщинам” (1795) содержатся программные строки, поясняющие художественную манеру поэта:

Чтоб слогом чистым, сердцу внятным,
Оттенки вам изображать
Страстей счастливых и несчастных,
То кротких, то ужасных;
Чтоб вы могли сказать:
“Он, право, мил и верно переводит
Все темное в сердцах на ясный нам язык;
Слова для тонких чувств находит!”

Здесь точно выражена мысль о новой для русской поэзии задаче – передать трудно уловимые “оттенки страстей” простым и “ясным языком”. Несколько позже у Жуковского эта поэтическая задача достигнет виртуознейших очертаний: “выразить невыразимое”. Но Карамзин был первый, кто ее сформулировал. О чем поэт пишет, какова тематика его стихотворений? Чаще всего она связана с любовными переживаниями. “Странность любви, или бессонница” (1793), “Законы осуждают предмет моей любви” (1793), “Песня” (1795), “Непостоянство” (1795), “Отставка” (1796), “К неверной” (1796), “К верной” (1796) и т.д.

Произведения эти различны по ритмике, мелодике, по лирической тональности. Одни из них грустные, другие шутливые. Порою прямо противоположны по сюжетной ситуации. И именно из этой ситуации проистекают те самые психологические “оттенки страстей счастливых и несчастных”, о которых поэт говорит в “Послании к женщинам”. Думается, не обошлось и без поэтического эксперимента: своего рода психологического исследования. Не случайно ведь созданные одно за другим стихотворения “К неверной” и “К верной” противопоставлены по чувству, переживаемому лирическим героем.

В лирике Карамзина встречаем новый тип героини. Предмет любви и обожания у поэта – обычная девушка, которая не блещет ни умом, ни красотою, ни талантами. Она не увлечена искусством, не читает философских книг и вообще “всю ученость презирает”. И тем не менее, лирический герой любит ее, она для него “милее всех на свете”. Так начинается стихотворение “Странность любви, или бессонница”.

Кто для сердца всех страшнее?
Кто на свете всех милее?
Знаю: милая моя!
“Кто же милая твоя?”
Я стыжусь; мне, право, больно
Странность чувств моих открыть
И предметом шуток быть.
Сердце в выборе не вольно!..
Что сказать? Она… она…
Ах! нимало не важна
И талантов за собою
Не имеет никаких;
Не блистает остротою,
И движеньем глаз своих
Не умеет изъясняться;
Не умеет восхищаться
Аполлоновым огнем;
Филосо´фов не читает
И в невежестве своем
Всю ученость презирает.
Знайте также, что она
Не Венера красотою –
Так худа, бледна собою,
Так эфирна и томна,
Что без жалости не можно
Бросить взора на нее.
Странно!.. я люблю ее!

Странность, непредсказуемость и необъяснимость любовного чувства являются темой этого стихотворения. Не найдем ни одной жестко закрепленной черточки в облике милой (сравним застывшие, как на живописном портрете, черты возлюбленной в классицистической лирике Ломоносова, например, в его “Разговоре с Анакреоном”). Поэт доискивается истоков этого всепоглощающего странного чувства, пытается в нем разобраться. Композиция стихотворения подчинена этой задаче. Следующие две строфы соотнесены по принципу антитезы, то есть противопоставления. Возможно, говорится в первой из них, страстное чувство к девушке есть результат пылкой любви к герою самой этой девушки? Ведь уверяют же опытные люди, что “любовь любовь рождает”!

“Что ж такое думать до´лжно?
Уверяют старики
(В этом деле знатоки),
Что любовь любовь рождает, –
Сердце нравится любя:
Может быть, она пленяет
Жаром чувств своих тебя;
Может быть, она на свете
Не имеет ничего
Для души своей в предмете,
Кроме сердца твоего?
Ах! любовь и страсть такая
Есть небесная, святая!
Ум блестящий, красота
Перед нею суета”.

Но, нет! – говорится во второй строфе. Девушка вовсе не любит лирического героя. И больше того, “в сердце ее лед, не кровь”. Ответного чувства нет и в помине! И чтобы усилить впечатление от горестной участи влюбленного героя, Карамзин завершит эту строфу сравнением с участью Эхо, древнегреческой нимфы, которая от неразделенной любви к Нарциссу иссохла так, что ничего от нее не осталось, кроме отзвуков голоса:

Нет!.. К чему теперь скрываться?
Лучше искренно признаться
Вам, любезные друзья,
Что жестокая моя
Нежной, страстной не бывала
И с любовью на меня
Глаз своих не устремляла.
Нет в ее душе огня!
Тщетно пламенем пылаю –
В милом сердце лед, не кровь!
Так, как Эхо, иссыхаю –
Нет ответа на любовь!

Сравнение с Эхо – кульминация стихотворения, то есть его высшая смысловая и эмоциональная точка. А затем идет финальная часть: последняя строфа, в которой поэт раскрывает себя. Мы догадываемся, что лирический герой – это одновременно и он сам, автор стихотворения. Он переживает подобную ситуацию и делится с читателями своими соображениями по поводу природы любовного чувства:

Очарован я тобою,
Бог, играющий судьбою,
Бог коварный – Купидон!
Ядовитою стрелою
Ты лишил меня покою.
Как ужасен твой закон,
Мудрых мудрости лишая
И ученых кабинет
В жалкий Бе´длам превращая,
Где безумие живет!
Сча´стлив, кто не знает страсти!
Сча´стлив хладный человек
Не любивший весь свой век!..
Я завидую сей части
И с Титанией люблю
Всем насмешникам в забаву!..
По небесному уставу
Днем зеваю, ночь не сплю.

Чтобы полнее проанализировать стихотворный текст, важно не пройти мимо упоминающихся в нем мифологических, литературных и географических имен и названия. “Коварный бог Купидон”, играющий по своей причудливой прихоти судьбами людей, у древних римлян значился богом любви. Сын Венеры, богини красоты и чувственной любви, Купидон в переводе с латинского языка и означает вожделение, непреодолимую любовную страсть. Бедлам – это дом для умалишенных в столице Англии Лондоне. Понятно, как усложняется смысл вроде бы полушутливой авторской беседы с читателем от введения этого страшноватого образа. Самых мудрых и ученых людей бог любви способен лишить рассудка. Образ Титании отсылает читателя к пьесе Шекспира “Сон в летнюю ночь”. И если читатель эту пьесу знает, то драматизм поэтической коллизии стихотворения становится для него очевидным. Шекспировская Титания, царица фей и эльфов, влюбилась в ткача с ослиной головою и ничего не может поделать с могущественным любовным наваждением. С Титанией сравнивает поэт своего лирического героя и себя самого.

Какой же вывод напрашивается? Как решается поэтический конфликт? С одной стороны, решение отчетливо звучит в финале:

Счастлив, кто не знает страсти!
Счастлив хладный человек,
Не любивший весь свой век!..

Но с другой стороны, лирический тон стихотворения противоречит такому простому и вроде бы очевидному выводу. Ведь герой никогда не откажется от своего чувства, пусть странного и мучительного, но делающего жизнь полной очарования. И не случайна заключительная строка о том, что все происходящее подчинено “небесному уставу”.

Карамзин был одним из первых русских поэтов, который стремился показать любовное чувство в его противоречивой, а то и парадоксальной сложности.

► Читайте также другие темы главы VII:

• Сентиментализм. Поэты-сентименталисты. Сентиментальная лирика Карамзина
• Биография. Жизнь и творчество
• Анализ стихотворения “Осень”
• Анализ стихотворения “Меланхолия”
• Анализ стихотворения “Берег”
• Реформа русского литературного языка

► Перейти к оглавлению книги Русская поэзия XVIII века

Кто для сердца всех страшнее?
Кто на свете всех милее?
Знаю: милая моя!

«Кто же милая твоя?»—
Я стыжусь; мне, право, больно
Странность чувств моих открыть
И предметом шуток быть.
Сердце в выборе не вольно!..
Что сказать? Она… она…
Ах! нимало не важна
И талантов за собою
Не имеет никаких;
Не блистает остротою,
И движеньем глаз своих
Не умеет изъясняться;
Не умеет восхищаться
Аполлоновым огнем;
Философов не читает
И в невежестве своем
Всю ученость презирает.

Знайте также, что она
Не Венера красотою —
Так худа, бледна собою,
Так эфирна и томна,
Что без жалости не можно
Бросить взора на нее.
Странно!.. я люблю ее!..

«Что ж такое думать должно?
Уверяют старики
(В этом деле знатоки),
Что любовь любовь рождает,—
Сердце нравится любя:
Может быть, она пленяет
Жаром чувств своих тебя;
Может быть, она на свете
Не имеет ничего
Для души своей в предмете,
Кроме сердца твоего?
Ах! любовь и страсть такая
Есть небесная, святая!
Ум блестящий, красота
Перед нею суета».

Нет!.. К чему теперь скрываться?
Лучше искренно признаться
Вам, любезные друзья,
Что жестокая моя
Нежной, страстной не бывала
И с любовью на меня
Глаз своих не устремляла.
Нет в ее душе огня!
Тщетно пламенем пылаю —
В милом сердце лед, не кровь!
Так, как Эхо1, иссыхаю —
Нет ответа на любовь!

Очарован я тобою,
Бог, играющий судьбою,
Бог коварный — Купидон!
Ядовитою стрелою
Ты лишил меня покою.
Как ужасен твой закон,
Мудрых мудрости лишая
И ученых кабинет
В жалкий Бедлам2 превращая,
Где безумие живет!
Счастлив, кто не знает страсти!
Счастлив хладный человек,
Не любивший весь свой век!..
Я завидую сей части
И с Титанией люблю
Всем насмешникам в забаву!..

Другие стихи Николая Карамзина: