Сказка о двух снах наталья абрамцева

Жил-был сон. Добрый, веселый, разноцветный. Когда наплывала ночь, приходило время спать, сон забирался под подушки к маленьким и взрослым. И не только к ним. Сон проскальзывал под подстилки к ласковым кошкам и даже самым сердитым собакам. Заберется сон под подушку или подстилку и начинает рассказывать разные интересные приятные истории.

Добрый сон знал множество забавных сказок и историй. Например, мамам сон рассказывал о том, что их дочки получали пятерки по рисованию, или о том, что пирожки в последнее воскресенье очень удались.

Девочкам сон дарил сказку о том, что все на свете воробьи и вороны превратились в прекрасных жар-птиц. Это было слишком ярко, но очень красиво. Веселым котятам добрый сон напоминал о том, как весело играть с бумажным бантиком, а щенятам – о вкусной косточке.

Просто невозможно вспомнить все, что знал добрый сон. Добрый сон рассказывал о заснеженных сказочных зимних деревьях, о зеленой-презеленой летней траве, о ледяных сосульках, о красной землянике, а еще о веселых играх и красивых куклах.

Добрый сон, наверное, потому и был добрым и веселым, что постоянно рассказывал о приятных вещах.

Ночью все спят, а потому забот у доброго сна хватало: одному успел присниться, другому, здесь успей, там не опоздай.

А если опоздает добрый сон? Тогда – беда: его опередит сон злой. Злой, грустный сон не рассказывал веселых, добрых сказок. Все его истории были печальными или даже страшноватыми.

Например, про бабу-ягу, или про ангину, или про то, как поссорились лучшие друзья. После такого сна обязательно болит голова, плакать хочется. Потому добрый сон всегда старался прошмыгнуть под подушку раньше злого. Добрый сон всегда старался защитить нас от сна злого.

Но как ни торопился добрый сон, не каждый раз удавалось ему уберечь всех от сна злого. И тогда вот что придумал добрый сон.

– Я поговорю со злым сном. Я попрошу его не рассказывать никому своих страшных, печальных сказок, – решил добрый сон.

И вот в стране Сказок, у волшебного озера, возле елки смешинок и грустинок, встретились два сна – добрый и злой. Поговорить встретились.

– Послушай, злой сон! Зачем ты злой? Ты что молчишь? Ответь, злой сон.

А он молчит.

– Ты злишься и потому рассказываешь грустные и страшные сказки? А он молчит. И вздыхает.

– Ты что молчишь? – удивляется добрый сон. – И что вздыхаешь? А? А он вздыхает грустно-грустно.

– Послушай! – спохватился добрый сон. – Может, ты вовсе не злой? Может, ты просто грустный оттого, что не знаешь ни одной доброй сказки?

Снова вздохнул сон, тот, что то ли злой, то ли грустный. Вздохнул, но на этот раз будто с облегчением.

– Добрый сон! – сказал он. – Ах, добрый сон! Мне так грустно-прегрустно… Я очень не хочу быть злым. Но дело в том… В том дело. Я думаю, ты не поверишь, но я правда не знаю ни одной доброй сказки. Потому и рассказываю злые. Ведь я же сон, мне положено что-нибудь рассказывать.

– Неужели?! Неужели ты не знаешь ни одной доброй сказки?! Ведь их так много.

– Не знаю… Ни одной…

– Как же это вышло так, бедный грустный сон?

– Не помню…

– Что же мне с тобой делать? – совсем растерялся добрый сон.

– Не знаю…

В это время волшебная елка, под которой разговаривали сны, елка смешинок и грустинок, зашуршала своими иголками-хвоинками. Сны прислушались. Тогда елка уронила одну иголочку, потом еще одну, потом еще, и еще, и еще… Падали зеленые иголки и превращались в яркие разноцветные листы с веселыми картинками. Листочки легли один на другой, а две последние упавшие елкины иголки превратились в замечательную зеленую обложку, и получилась книжка «ДОБРЫЕ СКАЗКИ» – вот что было написано на обложке.

– Елка! – обрадовался добрый сон. – Милая елка, ты замечательно придумала. Пусть грустный сон читает добрые сказки, тогда он перестанет быть злым. Перестанешь?

– Перестану, – согласился второй сон. С тех пор, перед тем как присниться кому-нибудь, он читает одну из добрых сказок. Прочитал уже почти всю книжку.

Некоторые сказки знает наизусть и рассказывает по многу раз. Но иногда, по старой, злой привычке, он забывается и рассказывает печальные сказки. Реже, все реже и реже так получается. Ведь он уже не злой, а наполовину добрый. Не грустный, а наполовину веселый.

Скоро сон дочитает подаренную волшебной елкой книжку добрых сказок и станет обыкновенным добрым, веселым сном.

Подождем.

История о двух снах: веселом и страшном. Веселый сон забирался под подушки маленьким и взрослым, к ласковым кошкам и даже самым сердитым собакам. Добрый сон старался всегда опередить злой сон.

Сказка о двух снах читать

Жил-был сон. Добрый, веселый, разноцветный. Когда наплывала ночь, приходило время спать, сон забирался под подушки к маленьким и взрослым. И не только к ним. Сон проскальзывал под подстилки к ласковым кошкам и даже самым сердитым собакам. Заберется сон под подушку или подстилку и начинает рассказывать разные интересные приятные истории.

Добрый сон знал множество забавных сказок и историй. Например, мамам сон рассказывал о том, что их дочки получали пятерки по рисованию, или о том, что пирожки в последнее воскресенье очень удались.
Девочкам сон дарил сказку о том, что все на свете воробьи и вороны превратились в прекрасных жар-птиц. Это было слишком ярко, но очень красиво. Веселым котятам добрый сон напоминал о том, как весело играть с бумажным бантиком, а щенятам — о вкусной косточке.

Просто невозможно вспомнить все, что знал добрый сон. Добрый сон рассказывал о заснеженных сказочных зимних деревьях, о зеленой-пре-зеленой летней траве, о ледяных сосульках, о красной землянике, а еще о веселых играх и красивых куклах.
Добрый сон, наверное, потому и был добрым и веселым, что постоянно рассказывал о приятных вещах.

Ночью все спят, а потому забот у доброго сна хватало: одному успел присниться, другому, здесь успей, там не опоздай.
А если опоздает добрый сон? Тогда — беда: его опередит сон злой. Злой, грустный сон не рассказывал веселых, добрых сказок. Все его истории были печальными или даже страшноватыми.
Например, про бабу-ягу, или про ангину, или про то, как поссорились лучшие друзья. После такого сна обязательно болит голова, плакать хочется. Потому добрый сон всегда старался прошмыгнуть под подушку раньше злого. Добрый сон всегда старался защитить нас от сна злого.
Но как ни торопился добрый сон, не каждый раз удавалось ему уберечь всех от сна злого. И тогда вот что придумал добрый сон.
— Я поговорю со злым сном. Я попрошу его не рассказывать никому своих страшных, печальных сказок,— решил добрый сон.
И вот в стране Сказок, у волшебного озера, возле елки смешинок и грустинок, встретились два сна — добрый и злой. Поговорить встретились.
— Послушай, злой сон! Зачем ты злой? Ты что молчишь? Ответь, злой сон.
А он молчит.
— Ты злишься и потому рассказываешь грустные и страшные сказки? А он молчит. И вздыхает.
— Ты что молчишь?— удивляется добрый сон.— И что вздыхаешь? А? А он вздыхает грустно-грустно.
— Послушай!— спохватился добрый сон.— Может, ты вовсе не злой? Может, ты просто грустный оттого, что не знаешь ни одной доброй сказки?
Снова вздохнул сон, тот, что то ли злой, то ли грустный. Вздохнул, но на этот раз будто с облегчением.
— Добрый сон!— сказал он.— Ах, добрый сон! Мне так грустно-прегрустно… Я очень не хочу быть злым. Но дело в том… В том дело. Я думаю, ты не поверишь, но я правда не знаю ни одной доброй сказки. Потому и рассказываю злые. Ведь я же сон, мне положено что-нибудь рассказывать.
— Неужели?! Неужели ты не знаешь ни одной доброй сказки?! Ведь их так много.
— Не знаю… Ни одной…
— Как же это вышло так, бедный грустный сон?
— Не помню…
— Что же мне с тобой делать?— совсем растерялся добрый сон.
— Не знаю…
В это время волшебная елка, под которой разговаривали сны, елка смешинок и грустинок, зашуршала своими иголками-хвоинками. Сны прислушались. Тогда елка уронила одну иголочку, потом еще одну, потом еще, и еще, и еще… Падали зеленые иголки и превращались в яркие разноцветные листы с веселыми картинками. Листочки легли один на Другой, а две последние упавшие елкины иголки превратились в замечательную зеленую обложку, и получилась книжка «ДОБРЫЕ СКАЗКИ» — вот что было написано на обложке.

— Елка! — обрадовался добрый сон.— Милая елка, ты замечательно придумала. Пусть грустный сон читает добрые сказки, тогда он перестанет быть злым. Перестанешь?
— Перестану,— согласился второй сон. С тех пор, перед тем как присниться кому-нибудь, он читает одну из добрых сказок. Прочитал уже почти всю книжку.
Некоторые сказки знает наизусть и рассказывает по многу раз. Но иногда, по старой, злой привычке, он забывается и рассказывает печальные сказки. Реже, все реже и реже так получается. Ведь он уже не злой, а наполовину добрый. Не грустный, а наполовину веселый.
Скоро сон дочитает подаренную волшебной елкой книжку добрых сказок и станет обыкновенным добрым, веселым сном.
Подождем.

(Илл. Борисов А.)

Пожалуйста, оцените произведение

Жил-был сон. Добрый, веселый, разноцветный. Когда наплывала ночь, приходило время спать, сон забирался под подушки к маленьким и взрослым. И не только к ним. Сон проскальзывал под подстилки к ласковым кошкам и даже самым сердитым собакам. Заберется сон под

подушку или подстилку и начинает рассказывать разные интересные приятные истории.

Добрый сон знал множество забавных сказок и историй. Например, мамам сон рассказывал о том, что их дочки получали пятерки по рисованию, или о том, что пирожки в последнее воскресенье очень удались.

Девочкам сон дарил сказку о том, что все на свете воробьи и вороны превратились в прекрасных жар-птиц. Это было слишком ярко, но очень красиво. Веселым котятам добрый сон напоминал о том, как весело играть с бумажным бантиком, а щенятам — о вкусной косточке.

Просто невозможно вспомнить все, что знал добрый сон. Добрый сон рассказывал о заснеженных сказочных зимних деревьях, о зеленой-пре-зеленой летней траве, о ледяных сосульках, о красной землянике, а еще о веселых играх и красивых куклах.

Добрый сон, наверное, потому и был добрым и веселым, что постоянно рассказывал о приятных вещах.

Ночью все спят, а потому забот у доброго сна хватало: одному успел присниться, другому, здесь успей, там не опоздай.

А если опоздает добрый сон? Тогда — беда: его опередит сон злой. Злой, грустный сон не рассказывал веселых, добрых сказок. Все его истории были печальными или даже страшноватыми.

Например, про бабу-ягу, или про ангину, или про то, как поссорились лучшие друзья. После такого сна обязательно болит голова, плакать хочется. Потому добрый сон всегда старался прошмыгнуть под подушку раньше злого. Добрый сон всегда старался защитить нас от сна злого.

Но как ни торопился добрый сон, не каждый раз удавалось ему уберечь всех от сна злого. И тогда вот что придумал добрый сон.

— Я поговорю со злым сном. Я попрошу его не рассказывать никому своих страшных, печальных сказок,— решил добрый сон.

И вот в стране Сказок, у волшебного озера, возле елки смешинок и грустинок, встретились два сна — добрый и злой. Поговорить встретились.

— Послушай, злой сон! Зачем ты злой? Ты что молчишь? Ответь, злой сон.

А он молчит.

— Ты злишься и потому рассказываешь грустные и страшные сказки? А он молчит. И вздыхает.

— Ты что молчишь?— удивляется добрый сон.— И что вздыхаешь? А? А он вздыхает грустно-грустно.

— Послушай!— спохватился добрый сон.— Может, ты вовсе не злой? Может, ты просто грустный оттого, что не знаешь ни одной доброй сказки?

Снова вздохнул сон, тот, что то ли злой, то ли грустный. Вздохнул, но на этот раз будто с облегчением.

— Добрый сон!— сказал он.— Ах, добрый сон! Мне так грустно-прегрустно… Я очень не хочу быть злым. Но дело в том… В том дело. Я думаю, ты не поверишь, но я правда не знаю ни одной доброй сказки. Потому и рассказываю злые. Ведь я же сон, мне положено что-нибудь рассказывать.

— Неужели?! Неужели ты не знаешь ни одной доброй сказки?! Ведь их так много.

— Не знаю… Ни одной…

— Как же это вышло так, бедный грустный сон?

— Не помню…

— Что же мне с тобой делать?— совсем растерялся добрый сон.

— Не знаю…

В это время волшебная елка, под которой разговаривали сны, елка смешинок и грустинок, зашуршала своими иголками-хвоинками. Сны прислушались. Тогда елка уронила одну иголочку, потом еще одну, потом еще, и еще, и еще… Падали зеленые иголки и превращались в яркие разноцветные листы с веселыми картинками. Листочки легли один на Другой, а две последние упавшие елкины иголки превратились в замечательную зеленую обложку, и получилась книжка «ДОБРЫЕ СКАЗКИ» — вот что было написано на обложке.

— Елка! — обрадовался добрый сон.— Милая елка, ты замечательно придумала. Пусть грустный сон читает добрые сказки, тогда он перестанет быть злым. Перестанешь?

— Перестану,— согласился второй сон. С тех пор, перед тем как присниться кому-нибудь, он читает одну из добрых сказок. Прочитал уже почти всю книжку.

Некоторые сказки знает наизусть и рассказывает по многу раз. Но иногда, по старой, злой привычке, он забывается и рассказывает печальные сказки. Реже, все реже и реже так получается. Ведь он уже не злой, а наполовину добрый. Не грустный, а наполовину веселый.

Скоро сон дочитает подаренную волшебной елкой книжку добрых сказок и станет обыкновенным добрым, веселым сном.

Подождем.

Æèë-áûë ñîí. Äîáðûé, âåñåëûé, ðàçíîöâåòíûé. Êîãäà íàïëûâàëà íî÷ü, ïðèõîäèëî âðåìÿ ñïàòü, ñîí çàáèðàëñÿ ïîä ïîäóøêè ê ìàëåíüêèì è âçðîñëûì. È íå òîëüêî ê íèì. Ñîí ïðîñêàëüçûâàë ïîä ïîäñòèëêè ê ëàñêîâûì êîøêàì è äàæå ñàìûì ñåðäèòûì ñîáàêàì. Çàáåðåòñÿ ñîí ïîä
ïîäóøêó èëè ïîäñòèëêó è íà÷èíàåò ðàññêàçûâàòü ðàçíûå èíòåðåñíûå ïðèÿòíûå èñòîðèè.
Äîáðûé ñîí çíàë ìíîæåñòâî çàáàâíûõ ñêàçîê è èñòîðèé. Íàïðèìåð, ìàìàì ñîí ðàññêàçûâàë î òîì, ÷òî èõ äî÷êè ïîëó÷àëè ïÿòåðêè ïî ðèñîâàíèþ, èëè î òîì, ÷òî ïèðîæêè â ïîñëåäíåå âîñêðåñåíüå î÷åíü óäàëèñü.
Äåâî÷êàì ñîí äàðèë ñêàçêó î òîì, ÷òî âñå íà ñâåòå âîðîáüè è âîðîíû ïðåâðàòèëèñü â ïðåêðàñíûõ æàð-ïòèö. Ýòî áûëî ñëèøêîì ÿðêî, íî î÷åíü êðàñèâî. Âåñåëûì êîòÿòàì äîáðûé ñîí íàïîìèíàë î òîì, êàê âåñåëî èãðàòü ñ áóìàæíûì áàíòèêîì, à ùåíÿòàì — î âêóñíîé êîñòî÷êå.
Ïðîñòî íåâîçìîæíî âñïîìíèòü âñå, ÷òî çíàë äîáðûé ñîí. Äîáðûé ñîí ðàññêàçûâàë î çàñíåæåííûõ ñêàçî÷íûõ çèìíèõ äåðåâüÿõ, î çåëåíîé-ïðå-çåëåíîé ëåòíåé òðàâå, î ëåäÿíûõ ñîñóëüêàõ, î êðàñíîé çåìëÿíèêå, à åùå î âåñåëûõ èãðàõ è êðàñèâûõ êóêëàõ.
Äîáðûé ñîí, íàâåðíîå, ïîòîìó è áûë äîáðûì è âåñåëûì, ÷òî ïîñòîÿííî ðàññêàçûâàë î ïðèÿòíûõ âåùàõ.
Íî÷üþ âñå ñïÿò, à ïîòîìó çàáîò ó äîáðîãî ñíà õâàòàëî: îäíîìó óñïåë ïðèñíèòüñÿ, äðóãîìó, çäåñü óñïåé, òàì íå îïîçäàé.
À åñëè îïîçäàåò äîáðûé ñîí? Òîãäà — áåäà: åãî îïåðåäèò ñîí çëîé. Çëîé, ãðóñòíûé ñîí íå ðàññêàçûâàë âåñåëûõ, äîáðûõ ñêàçîê. Âñå åãî èñòîðèè áûëè ïå÷àëüíûìè èëè äàæå ñòðàøíîâàòûìè.
Íàïðèìåð, ïðî áàáó-ÿãó, èëè ïðî àíãèíó, èëè ïðî òî, êàê ïîññîðèëèñü ëó÷øèå äðóçüÿ. Ïîñëå òàêîãî ñíà îáÿçàòåëüíî áîëèò ãîëîâà, ïëàêàòü õî÷åòñÿ. Ïîòîìó äîáðûé ñîí âñåãäà ñòàðàëñÿ ïðîøìûãíóòü ïîä ïîäóøêó ðàíüøå çëîãî. Äîáðûé ñîí âñåãäà ñòàðàëñÿ çàùèòèòü íàñ îò ñíà çëîãî.
Íî êàê íè òîðîïèëñÿ äîáðûé ñîí, íå êàæäûé ðàç óäàâàëîñü åìó óáåðå÷ü âñåõ îò ñíà çëîãî. È òîãäà âîò ÷òî ïðèäóìàë äîáðûé ñîí.
— ß ïîãîâîðþ ñî çëûì ñíîì. ß ïîïðîøó åãî íå ðàññêàçûâàòü íèêîìó ñâîèõ ñòðàøíûõ, ïå÷àëüíûõ ñêàçîê,— ðåøèë äîáðûé ñîí.
È âîò â ñòðàíå Ñêàçîê, ó âîëøåáíîãî îçåðà, âîçëå åëêè ñìåøèíîê è ãðóñòèíîê, âñòðåòèëèñü äâà ñíà — äîáðûé è çëîé. Ïîãîâîðèòü âñòðåòèëèñü.
— Ïîñëóøàé, çëîé ñîí! Çà÷åì òû çëîé? Òû ÷òî ìîë÷èøü? Îòâåòü, çëîé ñîí.
À îí ìîë÷èò.
— Òû çëèøüñÿ è ïîòîìó ðàññêàçûâàåøü ãðóñòíûå è ñòðàøíûå ñêàçêè? À îí ìîë÷èò. È âçäûõàåò.
— Òû ÷òî ìîë÷èøü?— óäèâëÿåòñÿ äîáðûé ñîí.— È ÷òî âçäûõàåøü? À? À îí âçäûõàåò ãðóñòíî-ãðóñòíî.
— Ïîñëóøàé!— ñïîõâàòèëñÿ äîáðûé ñîí.— Ìîæåò, òû âîâñå íå çëîé? Ìîæåò, òû ïðîñòî ãðóñòíûé îòòîãî, ÷òî íå çíàåøü íè îäíîé äîáðîé ñêàçêè?
Ñíîâà âçäîõíóë ñîí, òîò, ÷òî òî ëè çëîé, òî ëè ãðóñòíûé. Âçäîõíóë, íî íà ýòîò ðàç áóäòî ñ îáëåã÷åíèåì.
— Äîáðûé ñîí!— ñêàçàë îí.— Àõ, äîáðûé ñîí! Ìíå òàê ãðóñòíî-ïðåãðóñòíî… ß î÷åíü íå õî÷ó áûòü çëûì. Íî äåëî â òîì… Â òîì äåëî. ß äóìàþ, òû íå ïîâåðèøü, íî ÿ ïðàâäà íå çíàþ íè îäíîé äîáðîé ñêàçêè. Ïîòîìó è ðàññêàçûâàþ çëûå. Âåäü ÿ æå ñîí, ìíå ïîëîæåíî ÷òî-íèáóäü ðàññêàçûâàòü.
— Íåóæåëè?! Íåóæåëè òû íå çíàåøü íè îäíîé äîáðîé ñêàçêè?! Âåäü èõ òàê ìíîãî.
— Íå çíàþ… Íè îäíîé…
— Êàê æå ýòî âûøëî òàê, áåäíûé ãðóñòíûé ñîí?
— Íå ïîìíþ…
— ×òî æå ìíå ñ òîáîé äåëàòü?— ñîâñåì ðàñòåðÿëñÿ äîáðûé ñîí.
— Íå çíàþ…
 ýòî âðåìÿ âîëøåáíàÿ åëêà, ïîä êîòîðîé ðàçãîâàðèâàëè ñíû, åëêà ñìåøèíîê è ãðóñòèíîê, çàøóðøàëà ñâîèìè èãîëêàìè-õâîèíêàìè. Ñíû ïðèñëóøàëèñü. Òîãäà åëêà óðîíèëà îäíó èãîëî÷êó, ïîòîì åùå îäíó, ïîòîì åùå, è åùå, è åùå… Ïàäàëè çåëåíûå èãîëêè è ïðåâðàùàëèñü â ÿðêèå ðàçíîöâåòíûå ëèñòû ñ âåñåëûìè êàðòèíêàìè. Ëèñòî÷êè ëåãëè îäèí íà Äðóãîé, à äâå ïîñëåäíèå óïàâøèå åëêèíû èãîëêè ïðåâðàòèëèñü â çàìå÷àòåëüíóþ çåëåíóþ îáëîæêó, è ïîëó÷èëàñü êíèæêà «ÄÎÁÐÛÅ ÑÊÀÇÊÈ» — âîò ÷òî áûëî íàïèñàíî íà îáëîæêå.
— Åëêà! — îáðàäîâàëñÿ äîáðûé ñîí.— Ìèëàÿ åëêà, òû çàìå÷àòåëüíî ïðèäóìàëà. Ïóñòü ãðóñòíûé ñîí ÷èòàåò äîáðûå ñêàçêè, òîãäà îí ïåðåñòàíåò áûòü çëûì. Ïåðåñòàíåøü?
— Ïåðåñòàíó,— ñîãëàñèëñÿ âòîðîé ñîí. Ñ òåõ ïîð, ïåðåä òåì êàê ïðèñíèòüñÿ êîìó-íèáóäü, îí ÷èòàåò îäíó èç äîáðûõ ñêàçîê. Ïðî÷èòàë óæå ïî÷òè âñþ êíèæêó.
Íåêîòîðûå ñêàçêè çíàåò íàèçóñòü è ðàññêàçûâàåò ïî ìíîãó ðàç. Íî èíîãäà, ïî ñòàðîé, çëîé ïðèâû÷êå, îí çàáûâàåòñÿ è ðàññêàçûâàåò ïå÷àëüíûå ñêàçêè. Ðåæå, âñå ðåæå è ðåæå òàê ïîëó÷àåòñÿ. Âåäü îí óæå íå çëîé, à íàïîëîâèíó äîáðûé. Íå ãðóñòíûé, à íàïîëîâèíó âåñåëûé.
Ñêîðî ñîí äî÷èòàåò ïîäàðåííóþ âîëøåáíîé åëêîé êíèæêó äîáðûõ ñêàçîê è ñòàíåò îáûêíîâåííûì äîáðûì, âåñåëûì ñíîì.
Ïîäîæäåì.

© Copyright: Íàòàëüÿ Àáðàìöåâà, 2006
Ñâèäåòåëüñòâî î ïóáëèêàöèè ¹206092500208