Сегодня ночью снился мне петров

19 октября исполняется ровно год со дня трагедии, унесшей десятки жизней на реке Сейба в Курагинском районе края. Когда поток грязной воды с выработки компании «Сисим», входящей в крупнейший холдинг «Сибзолото», смыл в ночи деревянные балки со спящими рабочими. Всё произошло в глухой тайге в 200 километрах от Красноярска, где вместо дорог — сплошная грязь и выбоины. Это усложнило спасательную операцию.

В потоке грязи и воды умерли 17 человек, 44 пострадали, а трое пропали без вести. Все — жители 4 регионов страны: Красноярского края, Хакасии, Кемерово и Вологодской области. Тело последнего пропавшего нашли только спустя полгода, в апреле, в 800 метрах ниже от прииска. Семьям погибших и пострадавших из резервного фонда региона выплатили 22,5 миллиона рублей в качестве компенсации.

На скамье подсудимых оказались три человека, включая руководителя компании Максима Ковалькова, начальника участка Андрея Еганова и горного мастера Евгения Александрова.

Мы нашли несколько семей вахтовиков и спросили, как они пережили этот год и что изменилось к годовщине. Многие вернулись работать обратно в ту же компанию и сейчас находятся в тайге без связи. Кто-то наши просьбы проигнорировал или сказал, что хочет забыть всё, как страшный сон. Поэтому слово даём супругам пострадавших вахтовиков. Их монологи — ниже.

Евгения Камардина: «Муж полгода вообще не улыбался, хотя весельчак»

Первые несколько дней после трагедии на Сейбе для Евгении стали кошмаром: о случившемся с мужем Олегом, водителем бензовоза, она узнала из новостей. Обычно он сам звонил в обед. Потом были десятки звонков на «горячую линию», в Щетинкино, руководству компании и… неизвестность. Ближе к 15:00 ей произнесли в трубку: «Ваш муж жив». Но без подробностей.

К вечеру Олег позвонил с чужого телефона, задыхался, потому что наглотался грязи во время прорыва дамбы.

— Еле говорил, задыхался. Сказал, сразу не обратился к врачам, а сейчас ему стало плохо. Я ему велела срочно искать докторов. У него ведь может эмфизема развиться, это отек легких и смерть.

Что было дальше и как семье удалось пережить этот год, Евгения рассказала журналисту NGS24.RU по телефону. Публикуем ее монолог:

— Первый раз мы увиделись в краевой больнице, когда его перевели из Курагино в Минусинск. И то это благодаря тому, что я к Малахову съездила. Иначе в поселковой больнице ему ставили неправильный диагноз, он бы там просто умер. Ему ставили одышку, но я медик — поняла, что у него сухое утопление и пневмония развивается. Потому что по телефону с ним разговаривала, задыхается. Я оказалась права: двусторонняя пневмония, вследствие чего полтора месяца пролежал в тяжелом состоянии в больнице. Сейчас все хорошо, но неизвестно, как он может пережить повторную пневмонию, как сказал доктор.

Два с половиной месяца провел на больничном, потом на работу не мог устроиться долго. Он у меня весельчак, а тут полгода даже не улыбался, недавно стал это делать — стресс.

Мой согласился на копеечную компенсацию, подписал все бумаги, что претензий не имеет, только лишь потому что я вижу слезы в глазах. Говорит: «Хочу быстрее со всем развязаться, забыть и не вспоминать». Он ничего не рассказывает. Сколько друзей потерял, сам еле выжил.

Я говорила, что не отпущу его больше на вахту, но сейчас он работает там же. Тыркался, полгода сидел дома, искал подработки, отучился два месяца в службе занятости и за свои деньги, потом случился коронавирус. В этом возрасте, 48 лет, в городе работу найти сложно. Поехал на вахту, хотя я говорила: «Ты же мне обещал»… Он: «А что делать будем? Тут я буду получать 20 тысяч и тратить на проезд и дорогу». Пошел снова в «Сибзолото». Посмотрел, компаний много вахтовым методом работают, очень много обманывают: по 2–3 месяца работают, а потом, в лучшем случае, на обратную дорогу дадут. Здесь легально, но опять без трудового договора, вся та же самая песня. Здесь хотя бы платят. В этом году 17 ноября у нас годовщина свадьбы — 30 лет. Причем у нас действительно любовь-любовь. Я страдаю, скучаю, когда его нет рядом.

Что касается компенсации, то от края он получил 200 тысяч — мы называем их «губернаторскими». Потом получили от компании 100 тысяч за моральный ущерб. А то, что материальный (автомобиль, который мы только купили, вещи новые и прочее) мы написали на 490 тысяч. Они посчитали их на 240 тысяч. К примеру, мы пуховик на него купили (он у меня полный) за 14 тысяч, они посчитали по супернизкой цене — за 1,5 тысячи. Автомобиль, например, покупали за 245 тысяч, вложили кучу денег, а посчитали за 170. Больничный компания оплатила за первые 1,5 недели как положено, а шумиха закончилась — три копейки, как по окладу. Машину всю разбитую мы забрали, муж сдал ее в утилизацию. Я знаю, что есть семьи, которые вообще не получили компенсации от компании.

Считаю ли я тех, кто сейчас под следствием виноватыми? Я считаю, что лично Еганов виноват. Понятно, что приказы были от руководства, якобы говорят, что среди народа стрелочников находят. Не знаю, как насчёт мастера, но начальник участка Еганов за экономию получал большие премии. Миллион — полтора, в зависимости от того, сколько он сэкономил. Это была экономия на дамбе, что они что-то не слили. Он тоже думал о своем кармане, прекрасно понимал, что это был риск и пошел на него. Среди рабочих это все знали.

В целом компания не шла на уступки, в больницу к мужу никто не приходил, здоровьем не интересовался. Когда он пришел за компенсацией по машине, его выставили за дверь. Сто тысяч дадим и иди отсюда. Только когда закончилось расследование и дело пошло в суд, сами адвокаты их стали звонить, предлагать компенсацию. Только чтобы мы не присутствовали на суде, сгладить сроки Ковалькову.

Какой срок им будет наказанием? Я не знаю, я не судья, в уголовном кодексе не сильна. Столько ребят молодых погибло, охранники по 22–24 года, у них только жизнь началась. И всё из-за экономии денег?

Что касается того, изменилось ли что-то в компании… У них большая текучка, за три месяца может смениться два начальника участка. Видимо, руководство свыше дает какие-то поручения, они видят, что это создает риск и, по-видимому, отказываются выполнять приказы. Видя, что сидят мастера. Раньше всем платили черную зарплату, сейчас на карту. Трудовой договор на руки так и не выдают. Что-то поменялось, стали построже, аккуратнее что ли.

Нина Епишина: «Мужу снятся сны, что ты тонешь, и на тебя идет 4-метровая волна»

У Нины Епишиной из Курагинского района в тот злополучный день на вахте находились супруг и зять — отец троих детей. Оба отделались травмами средней тяжести, провели какое-то время на больничном. Однако ее муж Николай до сих пор не отошел от трагедии: потерял частично зрение, получил обморожение, которое дает о себе знать в холода. Супруг женщины до сих пор не написал заявление на увольнение и не получил трудовую книжку, но на работу пока не вышел.

— А почему он должен увольняться? Предоставьте любую работу. Ее никто не предложил, просили подписать заявление, — рассказывает Нина. — Вы не понимаете, что в 45 лет человек частично потерял зрение, черепно-мозговая травма была, у него теперь как осень — руки мерзнут, ноги тянет ночами, он не спит. Если бы он потерял ногу, тогда бы дали инвалидность — понимаете? А здесь такие мучения, как это можно определить и доказать? Каким прибором измерить душевную боль? После случившегося, когда его через неделю привезли мне сюда, надо было видеть, что происходило в семье. Это надо было пережить, когда ночами видишь, как он стонет от боли. Сны снились, что тонет и на него волна идет 4-метровая, бревна плывут.

Нам после огласки всей ситуации и моей поездки к Малахову говорили, что дали миллион. Ничего такого не было. Господи, я поехала туда не за деньгами! У меня зять с шейным позвонком лежал, у мужа, сказали, ребра переломаны и ноги. Слава Богу, что нам с дочкой не пришлось их хоронить. После программы мужикам сразу привезли одежду в Курагино, одели-обули. Простые жители, у кого и денег нет, приходили, не поверите — кушать приносили. Может, из последнего мяса котлет нажарили и принесли. Даже сланцы ребята нерусские им отдали. А где были представители компании?

Что касается выплат, мы получили 200 тысяч от правительства. Выплатили больничный сто процентов — здесь вопросов нету. Хотя знаю, что мужики жаловались. Созваниваюсь еще с одним мужчиной [пострадавшим вахтовиком] в Бархатово, ему эти 100 тысяч от компании выплатили в феврале или марте, говорили денег нет. Нам недавно звонили и предлагали 100 тысяч морального ущерба, чтобы Ковалькову на суде снизить до средней тяжести. Какой средней тяжести? Ефремову [актеру] дали 8 лет сразу, что сбил одного человека. А здесь 20 человек погибло и 40 пострадавших! А кто вылечит ему психологическую травму? Парни такие молодые погибли, жить бы им и жить. Коля говорит, мужик был, рассказывал: последнюю вахту поеду, дом дострою, доделаю отопление — и всё. А его теперь нету, дети остались. Как это пережить? 19 октября у моего Коли будет второй день рождения.

Зять сейчас работает экскаваторщиком там же, в «Сибзолоте». Он 10 дней пролежал в Красноярске, в ноябре уже вышел на работу. Конечно, страшно [что ситуация может повториться]. Но у него трое детей — кормить-то надо. Но в целом зарплату всегда выплачивали вовремя, кормили, одевали, обували. Да, техника старая.

Что думаю по поводу тех сотрудников компании, кто сейчас в СИЗО? Я считаю: причем здесь они? Если тебе приказывают вот так и так сделать, что ты сделаешь? Вообще есть одна версия, что это была диверсия: это золото, деньги.