Покой нам только снится блок

Часть 1

Река рас­ки­ну­лась. Течет, гру­стит лениво
И моет берега.
Над скуд­ной гли­ной жел­того обрыва
В степи гру­стят стога.

О, Русь моя! Жена моя! До боли
Нам ясен дол­гий путь!
Наш путь — стре­лой татар­ской древ­ней воли
Прон­зил нам грудь.

Наш путь — степ­ной, наш путь — в тоске безбрежной —
В твоей тоске, о, Русь!
И даже мглы — ноч­ной и зарубежной —
Я не боюсь.

Пусть ночь. Домчимся. Оза­рим кострами
Степ­ную даль.
В степ­ном дыму блес­нет свя­тое знамя
И хан­ской сабли сталь…

И веч­ный бой! Покой нам только снится
Сквозь кровь и пыль…
Летит, летит степ­ная кобылица
И мнет ковыль…

И нет конца! Мель­кают вер­сты, кручи…
Останови!
Идут, идут испу­ган­ные тучи,
Закат в крови!

Закат в крови! Из сердца кровь струится!
Плачь, сердце, плачь…
Покоя нет! Степ­ная кобылица
Несется вскачь!

Часть 2

Мы, сам-друг, над сте­пью в пол­ночь стали:
Не вер­нуться, не взгля­нуть назад.
За Непряд­вой лебеди кричали,
И опять, опять они кричат…

На пути — горю­чий белый камень.
За рекой — пога­ная орда.
Свет­лый стяг над нашими полками
Не взыг­рает больше никогда.

И, к земле скло­нив­шись головою,
Гово­рит мне друг: «Остри свой меч,
Чтоб неда­ром биться с татарвою,
За свя­тое дело мерт­вым лечь!»

Я — не пер­вый воин, не последний,
Долго будет родина больна.
Помяни ж за ран­нею обедней
Мила друга, свет­лая жена!

Часть 3

В ночь, когда Мамай залег с ордою
Степи и мосты,
В тем­ном поле были мы с Тобою, —
Разве знала Ты?

Перед Доном тем­ным и зловещим,
Средь ноч­ных полей,
Слы­шал я Твой голос серд­цем вещим
В кри­ках лебедей.

С полуно́чи тучей возносилась
Кня­же­ская рать,
И вдали, вдали о стремя билась,
Голо­сила мать.

И, чертя круги, ноч­ные птицы
Реяли вдали.
А над Русью тихие зарницы
Князя стерегли.

Орлий клё­кот над татар­ским станом
Угро­жал бедой,
А Непрядва убра­лась туманом,
Что княжна фатой.

И с тума­ном над Непряд­вой спящей,
Прямо на меня
Ты сошла, в одежде свет струящей,
Не спуг­нув коня.

Сереб­ром волны блес­нула другу
На сталь­ном мече,
Осве­жила пыль­ную кольчугу
На моем плече.

И когда, наутро, тучей черной
Дви­ну­лась орда,
Был в щите Твой лик нерукотворный
Све­тел навсегда.

Часть 4

Опять с веко­вою тоскою
При­гну­лись к земле ковыли.
Опять за туман­ной рекою
Ты кли­чешь меня издали́…

Умча­лись, про­пали без вести
Степ­ных кобы­лиц табуны,
Раз­вя­заны дикие страсти
Под игом ущерб­ной луны.

И я с веко­вою тоскою,
Как волк под ущерб­ной луной,
Не знаю, что делать с собою,
Куда мне лететь за тобой!

Я слу­шаю рокоты сечи
И труб­ные крики татар,
Я вижу над Русью далече
Широ­кий и тихий пожар.

Объ­ятый тос­кою могучей,
Я рыщу на белом коне…
Встре­ча­ются воль­ные тучи
Во мгли­стой ноч­ной вышине.

Взды­ма­ются свет­лые мысли
В рас­тер­зан­ном сердце моем,
И падают свет­лые мысли,
Сожжен­ные тем­ным огнем…

«Явись, мое див­ное диво!
Быть свет­лым меня научи!»
Взды­ма­ется кон­ская грива…
За вет­ром взы­вают мечи…

Часть 5

Опять над полем Куликовым
Взо­шла и рас­то­чи­лась мгла,
И, словно обла­ком суровым,
Гря­ду­щий день заволокла.

За тиши­ною непробудной,
За раз­ли­ва­ю­щейся мглой
Не слышно грома битвы чудной,
Не видно мол­ньи боевой.

Но узнаю тебя, начало
Высо­ких и мятеж­ных дней!
Над вра­жьим ста­ном, как бывало,
И плеск и трубы лебедей.

Не может сердце жить покоем,
Неда­ром тучи собрались.
Доспех тяжел, как перед боем.
Теперь твой час настал. — Молись!

1908 г.

Река раскинулась. Течет, грустит лениво
И моет берега.
Над скудной глиной желтого обрыва
В степи грустят стога.

О, Русь моя! Жена моя! До боли
Нам ясен долгий путь!
Наш путь – стрелой татарской древней воли
Пронзил нам грудь.

Наш путь – степной, наш путь – в тоске безбрежной –
В твоей тоске, о, Русь!
И даже мглы – ночной и зарубежной –
Я не боюсь.

Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострами
Степную даль.
В степном дыму блеснет святое знамя
И ханской сабли сталь…

И вечный бой! Покой нам только снится
Сквозь кровь и пыль…
Летит, летит степная кобылица
И мнет ковыль…

И нет конца! Мелькают версты, кручи…
Останови!
Идут, идут испуганные тучи,
Закат в крови!
Закат в крови! Из сердца кровь струится!
Плачь, сердце, плачь…
Покоя нет! Степная кобылица
Несется вскачь!

2

Мы, сам-друг, над степью в полночь стали:
Не вернуться, не взглянуть назад.
За Непрядвой лебеди кричали,
И опять, опять они кричат…

На пути – горючий белый камень.
За рекой – поганая орда.
Светлый стяг над нашими полками
Не взыграет больше никогда.

И, к земле склонившись головою,
Говорит мне друг: “Остри свой меч,
Чтоб недаром биться с татарвою,
За святое дело мертвым лечь!”

Я – не первый воин, не последний,
Долго будет родина больна.
Помяни ж за раннею обедней
Мила друга, светлая жена!

3

В ночь, когда Мамай залег с ордою
Степи и мосты,
В темном поле были мы с Тобою,-
Разве знала Ты?

Перед Доном темным и зловещим,
Средь ночных полей,
Слышал я Твой голос сердцем вещим
В криках лебедей.

С полуночи тучей возносилась
Княжеская рать,
И вдали, вдали о стремя билась,
Голосила мать.

И, чертя круги, ночные птицы
Реяли вдали.
А над Русью тихие зарницы
Князя стерегли.

Орлий клёкот над татарским станом
Угрожал бедой,
А Непрядва убралась туманом,
Что княжна фатой.

И с туманом над Непрядвой спящей,
Прямо на меня
Ты сошла, в одежде свет струящей,
Не спугнув коня.

Серебром волны блеснула другу
На стальном мече,
Освежила пыльную кольчугу
На моем плече.

И когда, наутро, тучей черной
Двинулась орда,
Был в щите Твой лик нерукотворный
Светел навсегда.

4

Опять с вековою тоскою
Пригнулись к земле ковыли.
Опять за туманной рекою
Ты кличешь меня издали…

Умчались, пропали без вести
Степных кобылиц табуны,
Развязаны дикие страсти
Под игом ущербной луны.

И я с вековою тоскою,
Как волк под ущербной луной,
Не знаю, что делать с собою,
Куда мне лететь за тобой!

Я слушаю рокоты сечи
И трубные крики татар,
Я вижу над Русью далече
Широкий и тихий пожар.

Объятый тоскою могучей,
Я рыщу на белом коне…
Встречаются вольные тучи
Во мглистой ночной вышине.

Вздымаются светлые мысли
В растерзанном сердце моем,
И падают светлые мысли,
Сожженные темным огнем…

“Явись, мое дивное диво!
Быть светлым меня научи!”
Вздымается конская грива…
За ветром взывают мечи…

5

И мглою бед неотразимых
Грядущий день заволокло.
Вл. Соловьев

Опять над полем Куликовым
Взошла и расточилась мгла,
И, словно облаком суровым,
Грядущий день заволокла.

За тишиною непробудной,
За разливающейся мглой
Не слышно грома битвы чудной,
Не видно молньи боевой.

Но узнаю тебя, начало
Высоких и мятежных дней!
Над вражьим станом, как бывало,
И плеск и трубы лебедей.

Не может сердце жить покоем,
Недаром тучи собрались.
Доспех тяжел, как перед боем.
Теперь твой час настал.- Молись!

На этой странице читайти стихи «На поле Куликовом» русского поэта Александра Блока, написанные в 1908 году.

© ООО «Издательство АСТ», 2016

Лирика

Вступление

Отдых напрасен. Дорога крута.

Вечер прекрасен. Стучу в ворота.

Дольнему стуку чужда и строга,

Ты рассыпаешь кругом жемчуга.

Терем высок, и заря замерла.

Красная тайна у входа легла.

Кто поджигал на заре терема,

Что воздвигала Царевна Сама?

Каждый конек на узорной резьбе

Красное пламя бросает к тебе.

Купол стремится в лазурную высь.

Синие окна румянцем зажглись.

Все колокольные звоны гудят.

Залит весной беззакатный наряд.

Ты ли меня на закатах ждала?

Терем зажгла? Ворота отперла?

28 декабря 1903

«Я вышел. Медленно сходили…»

Я вышел. Медленно сходили

На землю сумерки зимы.

Минувших дней младые были

Пришли доверчиво из тьмы…

Пришли и встали за плечами,

И пели с ветром о весне…

И тихими я шел шагами,

Провидя вечность в глубине…

О, лучших дней живые были!

Под вашу песнь из глубины

На землю сумерки сходили

И вечности вставали сны!..

25 января 1901. С.-Петербург

«Ветер принес издалёка…»

Ветер принес издалёка

Песни весенней намек,

Где-то светло и глубоко

Неба открылся клочок.

В этой бездонной лазури,

В сумерках близкой весны

Плакали зимние бури,

Реяли звездные сны.

Робко, темно и глубоко

Плакали струны мои.

Ветер принес издалёка

Звучные песни твои.

29 января 1901

«Тихо вечерние тени…»

Тихо вечерние тени

В синих ложатся снегах.

Сонмы нестройных видений

Твой потревожили прах.

Спишь ты за дальней равниной,

Спишь в снеговой пелене…

Песни твоей лебединой

Звуки почудились мне.

Голос, зовущий тревожно,

Эхо в холодных снегах…

Разве воскреснуть возможно?

Разве былое – не прах?

Нет, из господнего дома

Полный бессмертия дух

Вышел родной и знакомой

Песней тревожить мой слух.

Сонмы могильных видений,

Звуки живых голосов…

Тихо вечерние тени

Синих коснулись снегов.

2 февраля 1901

«Душа молчит. В холодном небе…»

Душа молчит. В холодном небе

Всё те же звезды ей горят.

Кругом о злате иль о хлебе

Народы шумные кричат…

Она молчит, – и внемлет крикам,

И зрит далекие миры,

Но в одиночестве двуликом

Готовит чудные дары,

Дары своим богам готовит

И, умащенная, в тиши,

Неустающим слухом ловит

Далекий зов другой души…

Так – белых птиц над океаном

Неразлученные сердца

Звучат призывом за туманом,

Понятным им лишь до конца.

3 февраля 1901

«Ты отходишь в сумрак алый…»

Ты отходишь в сумрак алый,

В бесконечные круги.

Я послышал отзвук малый,

Отдаленные шаги.

Близко ты или далече

Затерялась в вышине?

Ждать иль нет внезапной встречи

В этой звучной тишине?

В тишине звучат сильнее

Отдаленные шаги,

Ты ль смыкаешь, пламенея,

Бесконечные круги?

6 марта 1901

«Ночью сумрачной и дикой…»

О. М. Соловьевой

Ночью сумрачной и дикой –

Сын бездонной глубины –

Бродит призрак бледноликий

На полях моей страны,

И поля во мгле великой

Чужды, хладны и темны.

Лишь порой, заслышав бога,

Дочь блаженной стороны

Из родимого чертога

Гонит призрачные сны,

И в полях мелькает много

Чистых девственниц весны.

23 апреля 1901

«Навстречу вешнему расцвету…»

Навстречу вешнему расцвету

Зазеленели острова.

Одна лишь песня не допета,

Забылись вечные слова…

Душа в стремленьи запоздала,

В пареньи смутном замерла,

Какой-то тайны не познала,

Каких-то снов не поняла…

И вот – в завистливом смущеньи –

Глядит: растаяли снега,

И рек нестройное теченье

Свои находит берега.

25 апреля 1901

«В день холодный, в день осенний…»

В день холодный, в день осенний

Я вернусь туда опять

Вспомнить этот вздох весенний,

Прошлый образ увидать.

Я приду – и не заплачу,

Вспоминая, не сгорю.

Встречу песней наудачу

Новой осени зарю.

Злые времени законы

Усыпили скорбный дух.

Прошлый вой, былые стоны

Не услышишь – я потух.

Самый огнь – слепые очи

Не сожжет мечтой былой.

Самый день – темнее ночи

Усыпленному душой.

27 апреля 1901Поле за Старой Деревней

«Всё отлетают сны земные…»

Всё отлетают сны земные,

Всё ближе чуждые страны.

Страны холодные, немые,

И без любви, и без весны.

Там – далеко, открыв зеницы,

Виденья близких и родных

Проходят в новые темницы

И равнодушно смотрят в них.

Там – матерь сына не узнает,

Потухнут страстные сердца…

Там безнадежно угасает

Мое скитанье – без конца…

И вдруг, в преддверьи заточенья,

Послышу дальние шаги…

Ты – одиноко – в отдаленьи,

Сомкнешь последние круги…

4 мая 1901

«В передзакатные часы…»

В передзакатные часы

Среди деревьев вековых

Люблю неверные красы

Твоих очей и слов твоих.

Прощай, идет ночная тень,

Ночь коротка, как вешний сон,

Но знаю – завтра новый день,

И новый для тебя закон.

Не бред, не призрак ты лесной,

Но старина не знала фей

С такой неверностью очей,

С душой изменчивой такой!

5 мая 1901

«Всё бытие и сущее согласно…»

Всё бытие и сущее согласно

В великой, непрестанной тишине.

Смотри туда участно, безучастно, –

Мне всё равно – вселенная во мне.

Я чувствую, и верую, и знаю,

Сочувствием провидца не прельстишь.

Я сам в себе с избытком заключаю

Все те огни, какими ты горишь.

Но больше нет ни слабости, ни силы,

Прошедшее, грядущее – во мне.

Всё бытие и сущее застыло

В великой, неизменной тишине.

Я здесь в конце, исполненный прозренья,

Я перешел граничную черту.

Я только жду условного виденья,

Чтоб отлететь в иную пустоту.

17 мая 1901

«Кто-то шепчет и смеется…»

Кто-то шепчет и смеется

Сквозь лазоревый туман.

Только мне в тиши взгрустнется –

Снова смех из милых стран!

Снова шепот – и в шептаньи

Чья-то ласка, как во сне,

В чьем-то женственном дыханьи,

Видно, вечно радость мне!

Пошепчи, посмейся, милый,

Милый образ, нежный сон;

Ты нездешней, видно, силой

Наделен и окрылен.

20 мая 1901

«Белой ночью месяц красный…»

Белой ночью месяц красный

Выплывает в синеве.

Бродит призрачно-прекрасный,

Отражается в Неве.

Мне провидится и снится

Исполненье тайных дум.

В вас ли доброе таится,

Красный месяц, тихий шум?..

22 мая 1901

«Небесное умом не измеримо…»

Небесное умом не измеримо,

Лазурное сокрыто от умов.

Лишь изредка приносят серафимы

Священный сон избранникам миров.

И мнилась мне Российская Венера,

Тяжелою туникой повита,

Бесстрастна в чистоте, нерадостна без меры,

В чертах лица – спокойная мечта.

Она сошла на землю не впервые,

Но вкруг нее толпятся в первый раз

Богатыри не те, и витязи иные…

И странен блеск ее глубоких глаз…

29 мая 1901. С. Шахматово

«Они звучат, они ликуют…»

Они звучат, они ликуют,

Не уставая никогда,

Они победу торжествуют,

Они блаженны навсегда.

Кто уследит в окрестном звоне,

Кто ощутит хоть краткий миг

Мой бесконечный в тайном лоне,

Мой гармонический язык?

Пусть всем чужда моя свобода,

Пусть всем я чужд в саду моем –

Звенит и буйствует природа,

Я – соучастник ей во всем!

30 мая 1901

«Одинокий, к тебе прихожу…»

Одинокий, к тебе прихожу,

Околдован огнями любви.

Ты гадаешь. – Меня не зови. –

Я и сам уж давно ворожу.

От тяжелого бремени лет

Я спасался одной ворожбой,

И опять ворожу над тобой,