Почему большое значение имеет в лирике лермонтова мотив сна

В творчестве М. Ю. Лермонтова наряду с мотивами тоски и одиночества присутствуют темы сна, забвения как способы уйти от той безысходности и как душевное состояние, ставшее приметой современной поэту эпохи. Попытке проанализировать состояние человека, находящегося между жизнью и смертью, представить читателю тему сна в форме потока сознания посвящено стихотворение Лермонтова “Сон”.

В произведении нет четкого указания на конкретного рассказчика: с одной стороны, повествование может вестись от лица человека, видящего сон, с другой

стороны, в роли повествователя может выступать умирающий человек, которого постепенно оставляет жизнь.

В полдневный жар в долине Дагестана

С свинцом в груди лежал недвижим я;

Глубокая еще дымилась рана,

По капле кровь точилася моя.

Состояние человека между жизнью и смертью, испытание жизни “в минуты роковые” характерно для творчества Лермонтова. И в данном произведении сон тоже выступает словно бы предтечей смерти, это так называемый сон в кубе, как бы 3 сна: сон умирающего, в нем еще один сон о девушке (следующие две строчки третьей строфы и четвертая строфа) и сон самой девушки (последняя

строфа). Все эти три сна несут в себе значение видения или предвидения происходящего где-то очень далеко, поэтому сон обретает новый смысл, становясь грезами утомленного сознания раненого человека.

Стихотворение “Сон” новеллистично: в нем есть сюжетная линия чувств, действий и поступков. Все происходящее настолько выпукло прорисовано поэтом, что трудно провести тонкую грань между реальностью и грезой человека, спящего “мертвым сном”. Героиня произведения тоже находится и в реальности, и во сне:

И в грустный сон душа ее младая

Бог знает чем была погружена…

Из одной реальности, в которой мы видим лирического героя, возникает другая, существующая параллельно: это “долина Дагестана”, с одной стороны, и “вечерний пир в родимой стороне” – с другой. Персонажи этих двух реальностей, тоже параллельно существующие, мысленно поддерживают друг с другом связь, один видит то, что происходит сейчас с другим, и наоборот.

И снилась ей долина Дагестана;

Знакомый труп лежал в долине той,

В его груди, дымясь, чернела рана,

И кровь лилась хладеющей струей.

Пониманию содержания стихотворения способствует и кольцевая композиция: в первой и последней строфах почти полностью совпадают детали. Если в первой строфе мы встречаем словосочетания “кровь точилася” (в значении “еле-еле”), “дымилась рана”, то во втором – “кровь лилась хладеющей струей”, “дымясь, чернела рана”. Это совпадение мироощущения лирических героев позволяет любящим преодолеть расстояние.

Форма стихотворения позволяет дойти до самой сути в понимании его смысла. Так, первая строфа представляет собой описание происходящего, здесь довольно своеобразная экспозиция; вторая строфа вводит нас в действие, изобилующее реалиями: здесь мы ясно видим местность, где умирает лирический герой. Тире в последней строке этой строфы как бы сообщает читателю о выходе действия за пределы реальности: герой “спал мертвым сном”.

В третьей строфе уже сон героя, и точка, заключающая строфу, своеобразно соединяет два сна.

Данное стихотворение отнюдь не выбивается из общей концепции творчества Лермонтова. Напротив, оно продолжает излюбленную тему поэта об отчужденности героя, который уходит из жизни в гордом одиночестве, и лишь одна душа это чувствует. Герой лежит в долине один, в жару, и это еще один контраст: день – символ жизни, а герой уже уходит из нее, его уже как бы и нет.

Стихотворение вроде бы не вызывает никаких особых чувств, его содержание передано на редкость сухо, без лишней эмоциональности, свойственной лирическому произведению. Но без слов и эмоций создается психологически достоверное представление о происходящем за счет композиции сна “в кубе”.

Мотив сна в лирике Лермонтова.

  Жизнь и сновидения –

страницы одной и той  же книги.

  (Артур Шопенгауэр)

  Сон… Биология утверждает, что это естественный физиологический процесс пребывания в состоянии с минимальным уровнем мозговой деятельности. Это научное определение. А как я понимаю слово «сон», какие ассоциации возникают у меня, когда произношу его? Прежде всего, это состояние покоя и отдыха, это то,  грезится спящему человеку. Мотив сна часто присутствует в  произведениях художественной литературы.

  Сегодня я попробую понаблюдать над воплощением мотива сна в стихотворениях .  Поэт  рано остался без матери, но утверждал, что помнил ее голос, ее колыбельные. Не так давно я слышала необычную колыбельную в исполнении Марка Наумова. Как правило, малыша трудно укачать, и мама поет ему тихонечко песню, под которую ребенок засыпает. Обычно героями таких песен бывают животные из сказок, которые, по представлениям взрослых, должны присниться малюткам. А вот  “Казачья колыбельная песня” Лермонтова совсем другая. Мама – казачка в ней предсказывает  будущее своему сынишке:

Сам узнаешь, будет время,

Бранное житье;

Смело вденешь ногу в стремя

И возьмешь ружье…

Получается, что эта  колыбельная – предсказание – сон.  Наверное, эта песня звучит  печально потому, что мама малыша уже с рождения переживает за судьбу ребенка, но изменить ничего нельзя, поскольку тот продолжит дело отца.

Но все же первым стихотворением, содержащим  мотив сна, стала для меня миниатюра «На севере диком…». Сосна видит сон:

И снится ей все, что в пустыне далекой,

В том крае, где солнца восход,

Одна и грустна на утесе далеком

Прекрасная пальма растет.

Это сон – мечта о подруге, также грустящей в одиночестве где – то  очень далеко. Стихотворение навеяно грустью одиночества, от этого сна веет добротой, поскольку эта мечта светлая.

Совсем иной мотив  отражен в стихотворении «Сон», которое философ назвал «сном в кубе», а мне он напоминает матрешку: первый сон переходит во второй, а второй в третий, который почти точно повторяет первый. Поэтому стихотворение за счет повторения первого и третьего снов в смысловом отношении имеет кольцевую композицию. Первый сон  я бы назвала сном– предвидением, сном – трагедией. Сам автор с удивительной точностью видит свою гибель:

В полдневный жар в долине Дагестана

С свинцом в груди лежал недвижим я;

Глубокая еще дымилась рана,

По капле кровь точилася моя.

Лежал один я на песке долины;

Уступы скал теснилися кругом…

погиб в июле («полдневный жар»), в Пятигорске (Кавказ), на дуэли («с свинцом в груди»), у подножия горы Машук («Уступы скал теснилися кругом»). Наверное, это стихотворение не случайно в творчестве поэта. Еще древний философ Геродот утверждал: « Обычно люди видят во сне то, о чем они думают днем». Итак, первый сон – это сон лирического героя, который предвидит собственную гибель, второй сон видит герой первого сна, спящий «мертвым сном», ему снится:

…сияющий огнями

Вечерний пир в родимой стороне.

Меж юных жен, увенчанных цветами,

Шел разговор веселый обо мне…

А далее:

Но, в разговор веселый не вступая,

Сидела там задумчиво одна,

И в грустный сон душа ее младая

Бог знает чем была погружена…

И снится ей сон, в точности повторяющий первый сон.

Итак, в лирике мотив сна играет большую роль. Сны разные. Но всегда ли они повторяют картины из реальной жизни? Случается, что да. Немецкий философ Артур Шопенгауэр  утверждал: “Жизнь и сновидения – страницы одной и той же книги”. Но мне кажется, что однозначного ответа мне пока никто не предложит.

( 2 час.)

·

· *Задание.

· Теория

· Сформулируйте понятие мотива в современном литературоведении.

·

Литература

1. Силантьев, И.В. Теория мотива в отечественном литературоведении и фольклористике. Очерк историографии / Ответственный редактор член-корр. РАН Е.К. Ромодановская. – Новосибирск, 1999. [Электронный ресурс].

2. Силантьев, И. Поэтика мотива.Серия: Язык. Семиотика. Культура Языки славянской культуры. – М.: Языки славянской культуры, 2004. – 296с.

3. Щемелева, Л.М. Мотивы // Лермонтовская энциклопедия. – М.: Советская энциклопедия, 1981. – С. 290-291 (Коровин, В.И. Свобода и воля. – С. 291-292, Песков, А.М., Турбин В.Н. Действие и подвиг. – С. 293-294, Муравьев, Д.П. Одиночество. – С. 394-295, Кедров, К. Странничество. – С.294-296, Щемелева, Л.М. Покой. – С. 301-302, Роднянская И.Земля и небо. – С. 302-304, Пульхритудова, Е.М. Путь. – С. 306-307, Роднянская, И. Время и вечность. – С. 307-308, Гальцева, Р.А.Смерть. – С. 310-312). [Электронный ресурс].

4. Целкова, Л.Н. Мотив // Введение в литературоведение. – М.: Высшая школа, 1999. – С.202-209. См. также др. издания.

·

Вопросы для обсуждения

I. Теория мотива.

1. Мотив как структурно-семантическая единица художественного текста, его функции.

* Примечание.

«Нерасчленимо-многозначный, ускользающе-таинственный смысл» мотива (В.М.Маркович), «мерцающий символический подтекст».

2. Своеобразие лермонтовского мотива: мотив как хранитель метафорического смысла.

3. Архетипические мотивы в лирике М.Ю.Лермонтова: семантика и функция (архетип потерянного рая и его мотивный комплекс, образный ряд дерево / река /райская птица / дева рая и его генерирующая роль в приращении семантики мотива сада, мотивный ряд «души родной» /отпадения, архетип «возвращения блудного сына», мотив пустыни и его мотивный комплекс, соотношение понятий странничества и изгнанничества, мотив узничества как структурно-содержательная основа межтекстовых связей и т.д.).

II. «Сны» и «бессонницы» в лирике Лермонтова.

* Д.С. Мережковский назвал Пушкина дневным, а Лермонтова – ночным светилом русской поэзии. С.В. Ломинадзе считает «сон» сквозным, целостным мотивом лермонтовской лирики; логика сна пронизывает поэтическую ткань его стихов «незримой иглой», проникая в фундаментальный изобразительный принцип. То есть «сон» становится не только содержательной единицей, но и формообразующей моделью поэтики Лермонтова (Кумбашева Ю.А. «Мотив сна в русской лирике первой трети XIX века).

1. «Ночь 1» (1830)

а) Сон в историко-культурной перспективе,

б) семантика и функция сна,

в) картина мира и принципы ее моделирования (точка зрения, пространство, земля и небо, время и вечность, цвет, акустика, оценочный эпитет и т.д.),

г) сюжетныеэпизоды (встреча с ангелом и возвращение на землю) и переоценка «земного»,

д) тело и душа (картина физиологического распада),

е) диалектика души, лирика как самопознание,

ж) мотивный комплекс лирического героя (обида на мир, страдание в философии поэта и т.д.),

з) демонизм и его истоки: «дикие проклятья» как итог познания и самопознания,

и) несвершенный жест и ситуация пробуждения.

2. «Ночь III» (Темно. Все спит…., 1830)

а) оптика: взгляд из окна,

б) смена пространственных планов,

в) оппозиция Я/Другой и ее смысл,

г) оппозиция живого/мертвого (внешняя статуарность и внутренняя активность),

д) лирический субъект и его ипостаси: демонизм как другое «я».

3. «Сон» (1841)

а) автобиографический подтекст,

б) кавказский пейзаж, его поэтика и функции,

в) балладный код,

г) зеркальность как прием

* Как Вы понимаете формулу В.С. Соловьева, это – «сон в кубе», догадку Б.Эйхенбаума: «Сон героя и сон героини – это как бы два зеркала, взаимно отражающие действительные судьбы каждого из них и возвращающие друг другу свои отражения»?

4. «Выхожу один я на дорогу» (1841)

а) мотив дороги и его семантика, мотив в контексте «дорожных стихотворений» русской литературы, странничество как состояние,

б) пейзаж и его бытийственность: (оптика: земля и небо, пространство, колорит и т.д.: акустика: тишина и разговор звезд, символика и эмблематика, «тишина», «молчание» в различных контекстах культуры, звукообразы макрокосма, образы музыки мироздания),

в) философия природы,

г) трансформация приема аналогии природа/душа (комплекс – тончайшая душевная вибрация), музыкальный рисунок и его функция,

д) концепция сна-смерти: Эдем как воплощение грез о посмертном бытии в образах звучания (дуб, сладкий голос, песня),

е) трансформация мотивов лирического стихотворения Г.Гейне («Смерть – это прохладная ночь. Жизнь – это знойный день. Уже темнеет, меня клонит ко сну, день утомил меня. Над моим ложем поднимается дерево, на нем поет соловей; он все поет о любви, я даже во сне слышу эту песню»).

·

Литература

Критика

1. Белинский В. Г. Стихотворения Лермонтова.

2. Розанов В. Лермонтов // Вопр. лит. – 1988. – № 4. – С. 180-189.

3. Анненский И. Книга отражений. – М., 1979. – С. 242-251.

***

1. Руднев, В.П. Культура и сон //Даугава. – 1990. – № 3. – С.121-124.

2. Исупов, К. Космос русского самосознания. Сон // Лексикон. PDF

Монографии

1. Максимов, Д.Е. Поэзия Лермонтова. – Л.: Советский писатель, 1959. – 326 с.

2.Эйхенбаум, Б.М. Статьи о Лермонтове. – М.;Л.: Изд-во АН СССР, 1961. – 372 с.

3. Григорьян, К.Н. Лермонтов и романтизм. – М.; Л.: Наука, 1964. – 347 с.

4. Гинзбург Л. О лирике. – Л., 1974. Гл. 3, 4.

5. Фохт, У. Лермонтов. Логика творчества. – М.: АН СССР, 1975. – 192 с.

6. Ломинадзе, С.В. Поэтический мир Лермонтова. – М.: Современник, 1985. – 288 с.

7. Семенова, С.Г. Преодоление трагедии: «Вечные вопросы» в литературе. – М.: Советский писатель, 1989. – 440 с. (Отношение Лермонтова к природе и мирозданию на материале стихотворений «Когда волнуется желтеющая нива», «Ночь I», «Ночь II», «Когда б в покорности незнанья», «Графине Ростопчиной», «Могила бойца», «Любовь мертвеца», «Морская царевна» и др. (С. 25-26, 56-59, 69, 88-97).

8. Ходанен, Л.А. Миф в творчестве русских романтиков: монография. – Томск: Изд-во Том. ун-та, 2000. – 320 с.

9.Зотов, С.Н. Художественное пространство – мир Лермонтова. – Таганрог: Изд-во Таганрогского. гос. пед. ин-та, 2001. – 322 с. [Электронный ресурс].

10. Журавлева, А.И. Лермонтов в русской литературе: проблемы поэтики. – М.: Прогресс-Традиция, 2002. – 288 с.

11. Савинков, С.В. Творческая логика Лермонтова. – Воронеж: изд-во Воронежского ун-та, 2004. – 288 с.

12. Штайн, К.Э.;Петренко, Д.И. Лермонтов и барокко.–Ставрополь:Ставроп. гос. ун-т,2007.–452 с. (Филол. кн. СГУ.).*

13. Творчество Лермонтова. Сб. статей. – М.: Наука, 1964. – 512 с.

14. Роднянская, И. Сон // Лермонтовская энциклопедия. – М., 1981. – С. 304-305.

15. М.Ю. Лермонтов: художественная картина мира: Сборник статей / Кемер. гос. ун-т. Каф. Русская литература и фольклора; Редкол.: Ходанен Л.А. и др. – Томск, 2008. – 267 с.

Учебные пособия

1. Маймин, Е.А. О русском романтизме / Е.А. Маймин. – М.: Просвещение, 1970. – 240 с.

2. Коровин, В.И. Творческий путь Лермонтова / В.И. Коровин. – М.: Просвещение, 1983. – 287 с.

3. Русская классическая литература. – М.: Просвещение, 1969. – 408 с.

4. Кормилов, С.И. Поэзия Лермонтова / С.И. Кормилов. – М.: Изд-во МГУ, 1997. – 128 с.

5. Коровин, В. М.Ю. Лермонтов в жизни и творчестве: учебное пособие для школ, гимназий, лицеев и колледжей / В.И. Коровин. – М.: Русское слово, 2012. –126с.

·

Научные статьи

1. Сакулин, П.Н. Земля и небо в поэзии Лермонтова // Венок М. Ю. Лермонтову: Юбилейный сборник. – М.; Пг.: Изд. т-ва «В.В. Думнов, наследники бр. Салаевых», 1914. – С. 1-55.

2. Асмус, В. Круг идей Лермонтова // Литературное наследство. – Т.43-44. – М.: Изд-во АН ССР, 1941. – С. 517-628.

3. Вацуро, В.Э. Ранняя лирика Лермонтова и поэтическая традиция 20-х годов // Русская литература. – 1964. – № 3. – С. 46-55.

4. Максимов, Д.Е. О двух стихотворениях Лермонтова// Русская классическая литература. Разборы и анализы. – М., 1969. – С. 121-141.

5. Подгаецкая, И. Ю. «Свое» и «чужое» в поэтическом стиле. Жуковский – Лермонтов – Тютчев// Смена литературных стилей. – М., 1974. – С. 201-250.

6. Бухштаб, Б.Я. К истории текста стихотворения Лермонтова «Они любили друг друга так долго и нежно.» // Изв. АН СССР. Серия лит. и яз. – 1988. – Т. 47. – № 2. – С. 181-185.

7. Рогачевский, А.Б. Риторика и индивидуальный стиль: Жуковский, Пушкин, Лермонтов// Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. – 1990. –Т. 49. – № 3. – С. 223-230.

8. Дрыжакова, Е. Оппозиция «добро зло» в лирике Лермонтова // Михаил Лермонтов 1814 – 1989. –Нортфилд; Вермонт, 1992. – С. 53-69.

9. Михельсон, В.А. Стихотворение М.Ю. Лермонтова «Сон»: о пушкинской традиции в лирике Лермонтова // Филология – Philologica. – 1993. – №1.

10. Маркович, В. Еще раз о «творческой тоске» (о поэзии Лермонтова) // Нева. – 1994. – № 10. – С. 268-275.

11. Котельников, В.А. «Покой» в религиозно-философских и художественных контекстах // Русская литература. – 1994. – № 1. – С. 3-41.

12. Ходанен, Л.А. Мотивы и образы «сна» в поэзии русского романтизма// Русская словесность. – 1997. – № 1. – С. 2-8. – № 2. –С. 47 – 51.

13. Шапошникова, В.В., Шишлова, С.Н. Словообраз душа в лирике М.Ю. Лермонтова // . – 1997. – № 1. – С. 67-70.

14. Милевская, Н.И. Мотив «сна» «смерти» в раннем творчестве М.Ю. Лермонтова // М.Ю. Лермонтов. Проблемы изучения и преподавания: Межвуз. сб. науч. тр. – Ставрополь: Изд-во СГУ, 1996. – С. 36-54.

15. Кузнецова, А.В. Концепт СЧАСТЬЕ в семантическом пространстве лирической поэзии М.Ю. Лермонтова / А.В. Кузнецова // Русская словесность. – 2003. – № 7. – С. 28-32.

16. Лебедев, Ю.В. «Звезды и небо! – а я человек! …»: К 190 – летию со дня рождения М.Ю. Лермонтова / Ю.В. Лебедев // Литература в школе. – 2004. – № 3. – С. 2-10.

17. Сапаров, К.С. Шестой стих стихотворения М.Ю.Лермонтова «ыхожу один я на дорогу» // Вопросы филологии:Сборник научных трудов. Выпуск 1. – Ереван: Лингва, 2005. – С. 63-67. [Электронный ресурс]

18. Киселева, И.А. М.Ю.Лермонтов. Эстетика пространства и этический идеал покаяния // Вестн. Моск. гос. обл. ун-та. – М., 2006. – N 1. – С. 103-107.

19. Венцлова, Т. Пространство сна: Лермонтов и Пастернак//Любовь пространства: Поэтика места в творчестве Б. Пастернака.–М., 2008.–С. 241-251.

20. Золотарев, И.Л. Лермонтов и демоническая романтизация реализма//Русская словесность.–М., 2008.–N 2. – С. 6-11.

21. Седина, Е.В. Жанр молитвы в мифопоэтической картине мира // Вестник Челябинского гос. ун-та. – 2009. № 7 (188). Филология. Искусствоведение. – Вып. 41. –С. 143-147.

22. Седина, Е.В. Сон как особая реальность в мифопоэтической картине мира М.Ю. Лермонтова // Интерпретация текста: лингвистический, литературоведческий и методический аспекты. –Чита:Забайкальский государственный гуманитарно-педагогический университет им. Н.Г. Чернышевского. – 2010. – № 1. – С. 310-313.

23. Седина, Е.В. Мифопоэтическая картина мира М.Ю. Лермонтова в контексте русского романтизма / Е.В. Седина // Гуманитарный вектор. – 2010. – № 2. – С. 146-151.

24. Седина, Е.В. Особенности творческого мышления М.Ю. Лермонтова в контексте мифопоэтического подхода/ Е.В. Седина // Вестник Кемеровского государственного университета культуры и искусств: журнал теоретических и прикладных исследований. – 2011. – № 17-2. – С. 33-3.

25. Ким, В.А. «Ночной цикл» М.Ю. Лермонтова // Ломоносовские чтения на Алтае. – Барнаул: АлтГПА, 2012.

26. Ким, В.А. Лирика М.Ю. Лермонтова: статус «демонического» и логика его развития // Вестник АлтГПА. – 2012. – № 10. Серия: Студенческие и магистерские работы. – Барнаул: АлтГПА, 2012. – С. 28-35.

27. Ким, В.А.Ранняя лирика М.Ю. Лермонтова: Природа: метафизика и поэзия //Традиции и инновации в филологии XXI века: взгляд молодых ученых. – Томск, 2012. – С. 243-246.

Дополнительно:

1. Карасев, Л. В. Метафизика сна. Сон – семиотическое окно // Сновидение и cобытие. Сновидение и искусство. Сновидение и текст: XXVI Випперовские чтения (Москва, 1993). – М., 1994. – 135-142.

2. Бельская, Л.Л. «Бессонница» в русской поэзии // Русская речь. – 1995. – № 4. – С. 8–12.

3. Рапопорт, А. Три бессонницы в русской поэзии (Пушкин, Тютчев, Анненский) // Литературоведение XXI века. Анализ текста: Метод и результат. – СПб., 1996. – С. 194–163.

4. Флоренский, П.А. Иконостас // Флоренский П.А. Собр. соч.: В 4 т. – М., 1996. Т. 2. – С. 419–526.

5. Флоренский, П.А. У водоразделов мысли. 2.4. Символика видений // Флоренский. П.А. Собр. соч.: В 4 т. – М., 2000. Т 3/1. – С. 422-433.

6. Аристотель О сновидениях. Перевод и научный комментарий О.А. Чулкова // AKADHMEIA: Материалы и исследования по истории платонизма. Вып.6. Сб. статей. – СПБ., 2005. – С. 420-432.7. Доддс, Э.Р. Образы сновидений и образы культуры // Доддс Э. Р. Греки и иррациональное. – СПб., 2000. – С.152-197.

8. Протопопова, И.А. О сновидениях в античной Греции // Русская антропологическая школа. Труды Вып. 2. – М.: РГГУ, 2004. – С. 163-190.

9. Аристотель. О предсказаниях во сне // Интеллектуальные традиции античности и средних веков (Исследования и переводы). – М.: Кругъ, 2010. – С.169-175.

Занятие № 8

· Психологизм романа М.Ю. Лермонтова

· (2 час.)

·

I. Теория.

· Понятие психологизма в современном литературоведении.

· Конспекты статей.

II. Принципы психологизма в «романе самосознания»:

· 2. Повесть «Бэла»: Печорин глазами очевидца:

· а) введение меры очевидца и значение этого принципа («здесь и сейчас»);

· б) персональное повествование – текстопорождение нового типа: портрет, его структура (детали облика и оценка); двойная функция изображения (представление объекта и субъекта), поведение Печорина в интерпретации Максима Максимыча (анализ эпизодов: пластика и оценка жестов, мимики и т.д.).

· 3. Повесть «Максим Максимыч»: корректирующий взгляд другого очевидца:

· а) психологический портрет Печорина (понятие, структура, функции, традиции),

· б) интерпретация сюжетной ситуации («Да и было им о чем говорить?»).

· 3. Журнал Печорина как сложный комплекс. Авторефлексия в «Княжне Мери»:

· а) автопортреты Печорина в повести «Княжна Мери»:

· – отметьте ситуации, где появляются автопортреты,

· б) обозначьте структуру автопортретов;

· – поясните логику их появления в тексте.

· в) смена различных приемов в эпизодах и ее смысл:

· – ситуация погони за Верой;

· – цепь внешних движений,

· – раздвоение, борьба противоположных чувств, диалектика

· внешнего и внутреннего,

· – внутренний монолог как смена естественных порывов и самоиронии,

· – сцена с Мери на прогулке

· – монолог – автоконцепция,

· – психологическая ретроспекция,

· – исповедь в контексте светской беседы с ее эпиграмматическим злословием,

· – одновременное проявление нескольких ипостасей Печорина и Мери

· *Примечание

· Из этой возможности двоякого толкования возникли два полюса мнений. Так В.И. Левин категорически утверждает, что в словах Печорина нет правды, одно лицедейство. Возражая ему, К.Н. Григорьян убежден в абсолютной искренности Печорина. При этом и К.Н. Григорьян и В.И. Левин ссылаются на Белинского, который как раз не решался судить однозначно. И. Гурвич предлагает рассматривать оба монолога Печорина в соотнесении друг с другом и с иными “печоринскими автохарактеристиками”, которые “в каких-то пределах вариативно дополняют друг друга, переменчиво сопрягаются”.

· последнее объяснение с Мери

· – «внешний человек» и «внутренняя речь»: поступки и автокомментарий, психологическое состояние и характер,

· – дуэль с Грушницким

· – мотивировка поведения других персонажей и своего собственного во внутренней речи Печорина;

· – мотив в контексте философии Печорина;

· – «телесное» и «духовное»;

· – жестовая партитура сцены;

· – реакция Вернера и ее оценка Печориным.

· г) Исповедальность дневниковых записей и диалектика души:

· – диалог с самим собой: запись от 3 июня (анализ смены сиюминутных состояний в контексте философии Печорина);

· – отстраненность, взгляд на поток собственного сознания со стороны;

· – поток ассоциаций, калейдоскопичное сочетание разных впечатлений, мыслей, событий, прочитанных книг и др.;

· – исповедь как духовный «автопортрет»;

· – провоцирующий характер исповеди, ее катастрофические исходы;

· – исповедь как диалог с Универсумом (индивидуальное сознание преодолевает замкнутость, становится открытым, обращенным к надличностной силе);

· – три исповеди Печорина в романе, их соотнесенность: исповедь-предыстория («Бэла»), «исповедь» перед княжной Мери – «эпитафия», «Печорин в степи»: исповедь с элементами древнего обычая – «исповедь земле»;

· – внутренний монолог в повести «Фаталист»: («Я возвращался пустыми переулками станицы…») как звено в формировании философии индивидуализма.

· д) «Разговор авгуров»: Печорин и Вернер

· *Примечание.

· Авгуры – мистификаторы. И смысл их мистификации – защитить профанное сознание, которое не справится с мыслью о том, что его существование не осенено божественным присутствием. Смысл существования самих авгуров состоит в сотворении мифа, поддержании иллюзий в сознании человечества, в развитии фиктивного знания. Такой способ общения возможен только между двумя равноправными сознаниями, причем это должно быть сознание поэта, но вместе с тем и «скептика и материалиста» – иными словами, оно должно быть внутренне противоречивым, мечущимся между двумя полюсами. Главное условие для развития общения в этом ключе – полнейшее взаимопонимание, умение «прочитывать» тайное в душе собеседника, обоим это понимать, но при этом не высказывать, а лишь обозначать это понимание косвенным образом (смех, улыбка) (И.Юхнова).

· е) Психологически насыщенность «голосовой» детали у Лермонтова.

·

· Литература

· 1. Есин, А.Б. Психологизм русской классической литературы. – М.: Просвещение, 1988. – 176 с.

· 2. Есин, А.Б. Психологизм романа М.Ю.Лермонтова «Герой нашего времени»: Дополнительный материал к уроку словесности// Домашний лицей. – 2001. – №1. – С. 64-76.

· 3. Удодов, Б.Т. Психологизм // Лермонтовская энциклопедия. – М., 1999. – С. 453-455. См. также др. издания.

· 4. Есин, А.Б. Психологизм // Введение в литературоведение (любое издание).

·

· Научные статьи

1. Левин, В.И. Об истинном смысле монолога Печорина // Творчество М.Ю.Лермонтова. 150 лет со дня рождения. 1814-1864. – М., 1964. – С. 276-282.

· 2. Дьяконова, Н.Я. Из наблюдения над журналом Печорина // Русская литература. – 1969. – № 4. – С. 115-125.

· 3. Марченко, А. Род литературного дагерротипа // Литературная учеба. – М., 1989. – №2. – С. 123-133.

· 4. Вострикова, А. Тема «исключительной дуэли» у Бестужева-Марлинского и Лермонтова // Русская литература. – 1993. – № 3. – С. 66-72.

· 5. Галкин, А. Об одном символе романа // Вопросы литературы – 1991. – № 7. – С.114-120.

· 6. Белова, Л.А. «Для какой цели я родился» (о философской основе романа) //Литература в школе. – 1994. – №6. – С.14-16.

· 7. Журавлева, А.И. «Гамлетовский» элемент в «Герое нашего времени» // Русская речь. – 1994. – № 4. – С. 9-14.

· 8. Нахапетов, Б.А. Печорин как акцентированная личность //Вопросы психологии. – 1994. – № 1. – С. 111-115.

· 9. Картавцев, М. Тайна Печорина (анатомия одного преступления) // Подъем. – Воронеж, 1995. – № 9. – С. 208-215.

· 10. Савинков, C.B. Dramatis personae лермонтовской души // Филологические записки. – Воронеж, 1996. – Вып. 7. – С. 35-45.

· 11. Ранчин, А.Женщины и лошади в романе М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» // Литература: Издательский дома «Первое сентября». – 2003. – № 35.

· 12. Александрова, М.А., Большухин, Л.Ф. «Пиковая дама» в рецепции Лермонтова («Фаталист») // Новый филологический вестник. – М., 2010. – № 4 (15). – С. 41-55.

· 13. Александрова, М.А., Большухин, Л.Ф. Повесть «Фаталист» в контексте «Журнала Печорина»: событие и его интерпретации // Критика и семиотика. Вып. 15. – Новосибирск; Москва, 2011. – С. 102-__