Петра фоменко сон в летнюю ночь

История постановок этой шекспировской комедии знает такие шедевры, как спектакль Рейнхардта в 1905 году, или великий спектакль Питера Брука во второй половине XX века.
Театралы помнят недавнее появление Глобуса с очаровательным наивным, грубоватым, но таким жизнерадостным стилизованным и лукавым «Сном в летнюю ночь».
Под финал сезона, сложного, нервного, где общественные проблемы, противостояния разных сил и объединений, отстаивание эстетических платформ и политических убеждений заменяло художественные открытия, Иван Поповски и фоменки подарили зрителям Театр в самом лучшем смысле слова.
Поповски вернул театру театр, создал легкое, как касание крыльев мотылька, озорное как проделки проныры и путаника Пэка, веселое и простодушное как представление наивных ремесленников и изысканное как диалоги Оберона с Титанией зрелище.
Оно вырастает из ничего, из белых драпировок, которые становятся цирковыми приспособлениями, укутывают героев, помогают им летать в прямом смысле слова над рядами партера, манят, пугают, завораживают и исчезают, когда развеивается обман и морок летней таинственной ночи. Этот спектакль – о мощи жизненных сил, о любви и непостоянстве, о власти случая, о зыбкости окружающего мира и вере в светлое и справедливое начало, об игре, которая пронизывает человеческое бытие. 
Поповски, мастер театральной магии, кажется, здесь превзошел сам себя. Хочется смаковать каждый жест, поворот, интонацию, такие подтексты открываются в них, так заразительна и восхитительна ирония, пронизывающая слова и действие. Высший режиссерский пилотаж – умение извлечь смыслы, не меняя текста, из самой плоти авторских слов.
Режиссер усиливает мотив игры, обманки, перевертыша, крепких нитей, связывающих явь и сон, реальность и выдумку, сказочное и рассудочное.
Г. Тюнина и К. Бадалов, Ипполита и Тезей, играют также Оберона и Титанию, царя и царицу фей и эльфов. Лишь меняют костюмы и надевают на голову парики с длинными ржаво-золотистыми прядями. А маленький эльф Пэк, Добрый Малый Робин, начинает спектакль в образе Филострата, распорядителя увеселений при дворе Тезея. Персонажи спектакля двоятся, открываются с неожиданной стороны, оказываются перевертышами, и еще раз доказывают истину о том, что мир – это не только видимая сторона, что в каждом таится загадка.
Зыбки границы фантастического и реального, собственно театра и жизни. Герои часто появляются в зале, среди зрителей, бегают друг за другом влюбленные – Елена за Деметром, Гермия за Лизандром, юноши после вмешательства Пэка – за Еленой. Для Пэка нет границ – он везде. То тут, то там. Долговязый пластичный Амбарцум Кабанян в белом изящном стилизованном костюме начинает спектакль, он «оживляет» фигуры, застывшие между широкими полосами материи, спускающимися из под колосников. Сцена напоминает театр застывших фигур. Филоктет меняет им положение рук, и вот они ожили и немного театрально выспренно начали свои речи. На ногах – котурны. Поклон в сторону античного театра – ведь действие происходит в древних Афинах. Но вот герои остаются сначала на одной высокой платформе, вот начинается игра с театральной обувью, приподнимавшей персонажей над обыденностью, а вот они уже босые вихрем несутся по залу, балкону, сцене – живая страсть, нешуточные любовные страдания заставляют их, да и нас, забыть об условностях и отдаться чувствам. Остается «голый человек на голой земле» – ошибающийся, наивный, упрямый, не желающий слушать и слышать другого.
Невинный на первый взгляд эксперимент проделывает раздосадованный Оберон – всего лишь несколько капель сока волшебного цветка – и мир меняет очертания, черное становится белым, осел – красавцем, гордячка царица эльфов – потерявшей голову от любви к уроду женщиной, надменный афинянин, отвергавший прежнюю любовь – верным поклонником не верящей ему девушки. Ссорятся подруги, каждое слово оборачивается своей неожиданной обидной стороной, готовы убить друг друга мирные афиняне.
И все это пронизывает абсурдное в своей серьезности и простодушии усердие ремесленников, готовящих к свадьбе герцога спектакль на античный сюжет о Пираме и Фисбе.
Кажется, смысл происходящего тихо уплывает, чтобы вернуться и завершиться веселой свадьбой, забавным представлением, мощным финальным аккордом.
Поповски смело мешает таинственную романтическую интонацию и откровенную иронию, театральность и нешуточные страсти.
И все это – в атмосфере самого настоящего почти забытого современными зрителями театрального волшебства, когда эльфы, окружающие Титанию, появляются в виде прелестных музыкантш с самыми разными инструментами – флейта, арфа, скрипка, ударные, которые вознесены каким-то особым театральным способом, и длинные юбки, высотою метр, а то и в два, становятся их своеобразным постаментом. И ей Богу, совсем не хочется выяснять, как это практически сделано – подвижные платформы, механизмы, рабочие сцены толкают спрятанные под длинными юбками фурки? Хочется, чтобы сохранилось чудо, хочется верить что там, в волшебной вышине, тихо парят творцы музыки небесных сфер.
Молодые актеры – две влюбленные пары – проделывают достаточно сложные трюки на скрученных полотнищах, и хочется просто наслаждаться их ловкостью, гибкостью, бесстрашием…
В четверке молодых людей, бесспорно, лидирует Елена (Ирина Горбачева). Да и ее роль самая яркая – и есть возможность пострадать, и есть поле для решительных действий во имя любви. Она разнообразна в интонациях, приспособлениях, искренна, энергична. Гермия (Серафима Огарева) раскрывается в тех сценах, где становится отвергнутой. Непонимающая, привыкшая к любви, она смешно по-детски защищается, остро и наивно реагируя на все упоминания о ее маленьком росте.
Юноши – Деметрий (Юрий Буторин) и Лисандр (Александр Мичков) органичны, пылки, их любовь – зов молодой крови, помноженный на книжные романтические штампы. И актеры театра играют их азартно и убедительно.
Основоположники и гордость театра Тюнина и Бадалов, коренные фоменковцы, демонстрируют не только зрелое мастерство, но и не утраченную радость существования на сцене. Виртуозное владение формой, позволяющее играть с образом, показать свое отношение к нему, пронизать иронией ситуации, соединение благородного изящества и подлинной театральности отличает лучшие фоменковские работы и навсегда определило особый изысканный, тонкий, ироничный стиль игры фоменковцев.
Прекрасна работа Амбарцума Кабанята в роли Пэка и Фшюстрата. Если Филоктет – галантный царедворец, остающийся некоей «вещью в себе», то Пэк у него нечто более сложное, чем обычный озорник. Актер показывает не просто веселого шутника, а эдакого злого мальчика очень себе на уме. Проказы этого Пэка не безобидны. В нем явственна тяга к злой насмешке, к разрушительному порыву, к стремлению не дать миру обрести гармонию. И только воля Оберона, мешает Пэку разрушить гармоничный мир и таинственного леса, и полиса.
Особого внимания заслуживают ремесленники. Фигуры колоритные, они, как правило, бывают весьма выразительными. Придумать им что-то свежее, оригинальное бывает не просто.
Выражаясь в духе их трогательной и жалостной пьесы – серьезный наив или наивный серьез удались как никогда хорошо.
Абсолютная искренность и вера актеров в предлагаемые обстоятельства не раз вызывала радостный хохот зала.
Ник Мотовило (Андрей Казаков) солидный, степенный, самоуверенный, видимо, считающийся самым умным и серьезным, и в сценах подготовки представления, а, в особенности, в сценах, когда он становится самоуверенным и самовлюбленным обладателем ослиной головы, уморительно смешон.
Питер Клин-Рустэм Юскаев полон неуемного энтузиазм и готовности немедленно сыграть все и всех. И эта его напористость и активность еще один источнике постоянных комических ситуаций. Изящный и изысканный Кирилл Пирогов (Фрэнсис Дудка), застенчивый и «трепетный», в своей «зажатости» и некоем кокетстве становится неподражаемо смешной и обворожительной Фисбой, пародией на всех жеманных барышень сразу.
Упертая твердолобость Тома Рыло (Никита Тюнин), старательность Цикли (Олег Нирян), осторожность Заморыша (Степан Пьянков) довершают картину.
Оформление сцены (художник П. О. П. ) обладает тем изысканным минимализмом, который позволяет вспомнить о традициях шекспировского театра и об изящной и убедительной простоте театра современного. Белые легкие ткани, изящно спускающиеся сверху, покрывающие пол сцены – покатый пандус, неожиданно, после окончания чудес волшебной ночи вдруг по необъяснимому приказу исчезают в небольшом отверстии в центре этого пандуса, словно влекомые неведомой силой. Там же скрывается и вездесущий Пэк. Закончены чудеса. Осталось сыграть три пышные свадьбы и стать зрителями «короткой и длительной драмы, веселой трагедии в стихах о любви прекрасной Фисбы и Пирама».
Праздник завершается, оставляя светлую грусть и чистую радость от встречи с прекрасным!

Валентина Федорова, «Планета Красота, № 5-6», 10.2015

Московский театр «Мастерская Петра Фоменко» открыл сезон премьерой прошлого сезона «Сон в летнюю ночь» по Шекспиру. После смерти мастера театральный люд взволнованно ожидал, как он будет выживать без своего отца-основателя, куда вырулит. Прошло три года со дня смерти Петра Наумовича. Было сыграно несколько премьер, которые картину, увы, особо не прояснили. И вот наступил тот день, когда можно смело сказать: дух и заветы Петра Фоменко не покинули эти стены.

Пьесу Шекспира «Сон в летнюю ночь» поставил Иван Поповски — верный ученик Фоменко. Каждый новый его спектакль всегда ждешь с радостным предвкушением театрального счастья.

Давно уже постановки режиссера, успешно работающего еще и в Театре музыки и поэзии Елены Камбуровой, стали изысканным украшением московского ландшафта. Но там он ставит ювелирно, мелким штрихом. Здесь же на большой сцене буйство режиссерской фантазии поражает воображение. Снова Иван Поповски не обманул ожиданий: странноватый сюжет с тремя параллельными планами, изобретательно интерпретирован и превосходно обыгран актерами разных поколений «фоменок» в лучших традициях одного из самых популярных и невероятно любимого публикой театра, где, к счастью, не особо рьяно гонятся за европейской модой, не злоупотребляют злободневностью и гражданским пафосом.

Нынче в Москве на подмостках идут сразу несколько «Снов…», но самый пленительный — у «фоменок», наверное, благодаря тому, что не претендует на какое-то новое, нетривиальное прочтение сказочного сюжета, впрямую не делая аллюзий на сегодняшний день. Да и странно бы это было. Он просто красивый, остроумный и талантливый. На мой взгляд, этого вполне достаточно, чтобы стать событием даже на фоне вполне успешного прошедшего московского театрального сезона.

В пьесе-сказке «Сон в летнюю ночь» — три сквозные сюжетные линии, связанные между собой грядущей свадьбой герцога Афинского Тезея и царицы амазонок Ипполиты. В начале герои все в белых одеяниях и поставлены на котурны (в прямом смысле), однако они то и дело начинают смешно прихрамывать, теряя один из них и тем самым снижая пафос собственной значимости.

Блистательные «старички» Галина Тюнина и Карэн Бадалов играют большую зрелую любовь Тезея и Ипполиты, на пути которой стоят чисто психологические проблемы. В другой, сказочной, реальности они же преображаются в царицу и царя эльфов — Титанию и Оберона, которые ссорятся по более мелким поводам. На этом фоне резвится молодежь: Лисандр и Деметрий страстно любят красавицу Гермию, а дурнушка Елена без ума от второго. Убежав из Афин в лес, Лисандр и Гермия — Серафима Огарева и Александр Мичков — попадают в царство эльфов. Гермия любит Лисандра, но отец запрещает ей выйти за него замуж, и тогда влюбленные решают бежать из Афин, чтобы обвенчаться там, где их не смогут найти. Следом за ними в лес отправляется и другая пара.

Там-то с ними и происходят разные головокружительные (в прямом смысле) метаморфозы благодаря воле Оберона. Он был в тот момент в плохом настроении из-за ссоры с Титанией, поэтому дает указание своему слуге Робину (замечательный Амбарцум Кабанян) смешать все карты, все перепутать, чтобы две пары «перелюбились» по-другому. Он и жену не пощадил, в результате чего Титания не на шутку увлеклась Ослом…

Сказочка эта хороша тем, что дает фантастический простор для театральных решений. Визуальный ряд блистательно разработан художником Ангелиной Атлагич, придумавшей удивительные костюмы для всех персонажей — от аристократов до ремесленников, которые играют смешной спектакль про Пирама и Фисбу. Пластикой «заведовал» Олег Глушков, придав действу объемность и «воздушность».

Иван Поповски придумал так, что свисающие полотна ткани — то белые афинские колонны, то серебристо-голубые деревья таинственного леса. Вообще в спектакле эти подсвеченные полотна играют свои роли. Используя их, герои лазают, закручиваются, делают невероятные кульбиты. Молодые артисты, особенно Елена — Ирина Горбачева — самоотверженно, прямо по-цирковому совершают немыслимо сложные телодвижения. 

В ролях ремесленников, разыгрывающих «Пирама и Фисбу» выступили Кирилл Пирогов (та самая Фисба), Андрей Казаков (Пирам и Осел), Рустэм Юскаев, Никита Тюнин, Олег Нирян, Степан Пьянков. Эта компашка щедро повеселила участников свадебного пира и особенно публику в зале! А вот свита Титании — это вообще что-то невероятное: над сценой, где-то в воздухе парят музыканты в светящихся сказочных одеяниях…