Осенний вальс осенний сон играет гармонист текст
Слова Михаила Исаковского
Музыка Матвея Блантера
С берез, неслышен, невесом,
Слетает желтый лист.
Старинный вальс «Осенний сон»
Играет гармонист.
Вздыхают, жалуясь, басы,
И, словно в забытьи,
Сидят и слушают бойцы –
Товарищи мои.
Под этот вальс весенним днем
Ходили мы на круг;
Под этот вальс в краю родном
Любили мы подруг;
Под этот вальс ловили мы
Очей любимых свет;
Под этот вальс грустили мы,
Когда подруги нет.
И вот он снова прозвучал
В лесу прифронтовом,
И каждый слушал и мечтал
О чем-то дорогом;
И каждый думал о своей,
Припомнив ту весну.
И каждый знал – дорога к ней
Ведет через войну.
Пусть свет и радость прежних встреч
Нам светят в трудный час.
А коль придется в землю лечь,
Так это ж только раз.
Но пусть и смерть в огне, в дыму
Бойца не устрашит,
И что положено кому –
Пусть каждый совершит.
Так что ж, друзья, коль наш черед,
Да будет сталь крепка!
Пусть наше сердце не замрет,
Не задрожит рука.
Настал черед, пришла пора, –
Идем, друзья, идем.
За все, чем жили мы вчера,
За все, что завтра ждем.
С берез, неслышен, невесом,
Слетает желтый лист.
Старинный вальс «Осенний сон»
Играет гармонист.
Вздыхают, жалуясь, басы,
И, словно в забытьи,
Сидят и слушают бойцы –
Товарищи мои.
слова – 1942
музыка – 1943
Нам дороги эти позабыть нельзя. Песенник. Сост. А. П. Павлинов,
Т. П. Орлова. СПб., «Композитор – Санкт-Петербург», 2005.
У поэта стихотворение называется “В прифронтовом лесу” и имеет посвящение:
“Лиде”. 3-я строка 3-го куплета обычно встречается в редакции: “И каждый
слушал и молчал”.
Композитор Никита Богословский в 1990-е годы завлял в телепередачах и интервью газетам, что Блантер украл мелодию у вальса “Королева ночи” прусского композитора Виктора Матиасовича. Однако никаких свидетельств о существованияи такого вальса, кроме утверждения Богословского, нет. Запрос в Google “Victor Маtуаsovich “Коnigin dеr Nacht” даст только страницы с высказываниями Богословского, причем они в деталях не совпадают друг с другом.
“Литературная газета”, 18.12.1996:
“В 1948 году неизвестная женщина из Прибалтики прислала мне ноты, изданные
аж в 1925 году в Хемнице, прусского композитора Victor Маtуаsovich “Коnigin
dеr Nacht”, второй частью которых являлась мелодия песни военных лет “В
лесу прифронтовом” Матвея Блантера (за которую он получил Сталинскую премию
в 1946 году). Я дал ноты композитору Евгению Жарковскому, который хорошо читал
“с листа”, и он на совещании в Союзе Композиторов по творческому методу
сыграл “В лесу прифронтовом” с нот, изданных в Германии. Потом был
секретариат СК, где в защиту Блантера выступили добрый человек Шостакович, Кабалевский,
ещё кто-то. Потом разбирались в Голубом зале “Комсомолки”. В итоге
выговор дали мне, наверное, за то, что вынес сор из избы”
Газета “Версия”, 19.10.1999 (приводится по сайту “Пресс архив”):
“Первый мой конфликт с Союзом композиторов, членом которого я имею честь (удовольствие? радость? счастье?) быть вот уже 65(!) лет, произошел в конце сороковых годов. А было это так.
Мой друг, композитор Игорь Морозов, передал мне, не скрывая своего недоумения, клавир вальса-бостона композитора Виктора Матиасовича “Королева ночи”, опубликованного издательством “Мольтоферлаг” в немецком городе Хемнице в 1925 году. Получил он эти ноты от какой-то знакомой пианистки из Риги. Признаюсь честно: меня это сочинение также крайне поразило.
Через несколько дней у нас, в союзе, состоялась дискуссия о творческом методе. И я, без всяких словесных предварении, попросил хорошо читающего “с листа” композитора Евгения Жарковского сыграть среднюю часть этого сочинения.
Когда Жарковский закончил – наступила тяжелая длительная пауза, поскольку присутствующие услышали в фортепианном изложении полностью совпадающую с исполненным знаменитую песню Матвея Блантера “В лесу прифронтовом”, композитора широко и по заслугам известного. На этой паузе и закончилась дискуссия о творческом методе.
Слух об этом происшествии быстро разнесся по Москве, достиг прессы, в результате чего в Голубом зале “Комсомольской правды” состоялось заседание редакций “Крокодила”, “Комсомолки” и секретариата нашего союза. Речи были необычайно горячи и взволнованны, как защищающие, так и обвинительные. Однако пресса об этом скандале не обмолвилась ни одним словом.
На следующий день состоялся расширенный секретариат союза. Много негодующих, яростных слов было сказано в адрес виноватого. И в результате он получил выговор (композитор В.Г. Фере настаивал на отрогом, но поддержан не был). А сейчас, дорогие читатели, вас ждет неожиданность. Дело в том, что ВЫГОВОР ПОЛУЧИЛ Я! Несмотря на то, что ни до, ни после демонстрации этого опуса я твердо воздерживался даже от малейших комментариев. А вся эта нервозная, кипящая страстями атмосфера, как я потом узнал, была вызвана командой “сверху” – ведающими музыкальными делами в отделе культуры ЦК т.т. Ярустовским, Хубовым и Апостоловым. Наш первый секретарь Т.Н. Хренников вынужден был подчиниться партийному указанию. Не могу не отметить, что при голосовании А.И. Хачатурян и Д.Д. Шостакович были против этой кары, не согласившись с мнением “агрессивного большинства”, состоящего из мало кому известных творцов. А протокол этого заседания впоследствии “куда-то затерялся”.
Песня “В лесу прифронтовом” время от времени звучит по радио в числе других “старых песен о главном”. А вальс “Королева ночи”, так никогда у нас и не сыгранный, мирно покоится у меня в архиве. И когда я туда иногда заглядываю, мне почему-то вспоминаются известные пословицы насчет “сора из избы” и “дыма без огня”.
“Осенний сон” (“Songe d’Automne”, “Autumn Dream”) – вальс британского композитора Арчибальда Джойса, написанный в 1908 году (там же см. ноты). В России впервые опубликован в 1913 году с
русским текстом Ф. Касаткина-Ростовского. В дальнейшем были также сложены русские
тексты В. Малкина и В. Бокова.
АВТОРСКОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ
В прифронтовом лесу
Михаил Исаковский
С берез, неслышен, невесом,
Слетает желтый лист.
Старинный вальс “Осенний сон”
Играет гармонист.
Вздыхают, жалуясь, басы,
И, словно в забытьи,
Сидят и слушают бойцы –
Товарищи мои.
Под этот вальс весенним днем
Ходили мы на круг,
Под этот вальс в краю родном
Любили мы подруг;
Под этот вальс ловили мы
Очей любимых свет,
Под этот вальс грустили мы,
Когда подруги нет.
И вот он снова прозвучал
В лесу прифронтовом,
И каждый слушал и молчал
О чем-то дорогом;
И каждый думал о своей,
Припомнив ту весну.
И каждый знал – дорога к ней
Ведет через войну…
Так что ж, друзья, коль наш черед, –
Да будет сталь крепка!
Пусть наше сердце не замрет,
Не задрожит рука;
Пусть свет и радость прежних встреч
Нам светят в трудный час,
А коль придется в землю лечь,
Так это ж только раз.
Но пусть и смерть – в огне, в дыму –
Бойца не устрашит,
И что положено кому –
Пусть каждый совершит.
Настал черед, пришла пора, –
Идем, друзья, идем!
За все, чем жили мы вчера,
За все, что завтра ждем;
За тех, что вянут, словно лист,
За весь родимый край…
Сыграй другую, гармонист,
Походную сыграй!
1942
Русские советские песни (1917-1977). Сост. Н. Крюков и Я. Шведов.
М., «Худож. лит.», 1977
Михаил Исаковский (1900-1973)
Источник
ÈÑÒÎÐÈß ÏÅÑÍÈ «Â ËÅÑÓ ÏÐÈÔÐÎÍÒÎÂÎÌ»
Ìíîãèì èç íàñ õîðîøî çíàêîìû è ïàìÿòíû ñëîâà è íàïåâ ïåñíè «Â ëåñó ïðèôðîíòîâîì» âðåì¸í Âåëèêîé Îòå÷åñòâåííîé âîéíû.
Ãåðîé å¸ ñòàðèííûé âàëüñ 1908 ãîäà «Îñåííèé ñîí» áðèòàíñêîãî ýñòðàäíîãî ìóçûêàíòà «àíãëèéñêîãî êîðîëÿ âàëüñà» Àð÷èáàëüäà Äæîéñà (1873 1963). Ïîä çâóêè ýòîãî âàëüñà, êàê ïî¸òñÿ â íàøåé ïåñíå, ñòîëüêî ïîêîëåíèé «õîäèëè íà êðóã», «ëþáèëè ïîäðóã», ãðóñòèëè è ðàäîâàëèñü â áåççàáîòíî-ñ÷àñòëèâîå äîâîåííîå âðåìÿ. È ïîòîìó íà ôðîíòå, çàñëûøàâ åãî, êàæäûé ïðèïîìèíàë ÷òî-òî ñâî¸ äîðîãîå, çàâåòíîå, ñîçíàâàÿ, ÷òî äîðîãà ê ïîáåäíîé âåñíå, ê ñ÷àñòüþ, ê ëþáèìîé ïðîëåãëà ÷åðåç âîéíó
Ðàññêàçûâàåò ÿðîñëàâñêèé êîìïîçèòîð è ìóçûêîâåä ïîëêîâíèê â îòñòàâêå Þðèé Åâãåíüåâè÷ Áèðþêîâ (ðîæä. 1935).
«Ñòèõè íàïèñàíû íà Êàìå, êîãäà ø¸ë âòîðîé ãîä âîéíû, âñïîìèíàë ìíîãî ëåò ñïóñòÿ î ðîæäåíèè ïåñíè «Â ëåñó ïðèôðîíòîâîì» àâòîð å¸ ñëîâ Ìèõàèë Âàñèëüåâè÷ Èñàêîâñêèé (1900 1972).
Ðàáîòàÿ, ïðåäñòàâèë ñåáå ðóññêèé ëåñ, ÷óòü-÷óòü îêðàøåííûé îñåíüþ, òèøèíó, íåïðèâû÷íóþ äëÿ ñîëäàò, òîëüêî ÷òî âûøåäøèõ èç áîÿ, òèøèíó, êîòîðóþ íå ìîæåò íàðóøèòü äàæå ãàðìîíü. Ïîñëàë ñòèõè ñòàðîìó òîâàðèùó Ìàòâåþ Èñààêîâè÷ó Áëàíòåðó (1903 1990) ñ íèì ñîçäàâàëè «Êàòþøó». Ñïóñòÿ íåñêîëüêî ìåñÿöåâ óñëûøàë ïî ðàäèî èñïîëíåíèå ïåñíè «Â ëåñó ïðèôðîíòîâîì».
Óïîìÿíóòûé â ñòèõàõ Èñàêîâñêîãî ñòàðèííûé âàëüñ «Îñåííèé ñîí» íàïèñàí Äæîéñîì, è, íàâåðíîå, ïîýòîìó â ìóçûêå Áëàíòåðà îùóùàåòñÿ íàìåðåííàÿ ñòèëèçàöèÿ, êàê ïîä ýòîò âàëüñ, òàê è åãî æå âàëüñ «Âîñïîìèíàíèå» (â çàïåâå ïåñíè). Îäíàêî ìóçûêà Áëàíòåðà ïî ñâîåé èíòîíàöèîííîé íàïîëíåííîñòè, ïî êðàñîòå è âûðàçèòåëüíîñòè ìåëîäèé, áåçóñëîâíî, áîãà÷å è âûðàçèòåëüíåå îðäèíàðíûõ âàëüñîâ Äæîéñà.  íåé ÿðêî âûðàæåíû íàñòðîåíèå è îñíîâíàÿ èäåÿ ñòèõîâ Èñàêîâñêîãî íå òîëüêî ðàçäóìüÿ è âîñïîìèíàíèÿ î ìèðíîé æèçíè, íî è ïðèçûâ ê áîðüáå ñ íåíàâèñòíûì âðàãîì, ïîòîìó ÷òî äîðîãà ê äîìó, ê ëþáèìîé âåäåò ÷åðåç âîéíó, ÷åðåç èñïûòàíèÿ è íåâçãîäû.
Èñàêîâñêèé âîø¸ë â èñòîðèþ ñîâåòñêîé ëèòåðàòóðû, ïðåæäå âñåãî, êàê ïîýò-ïåñåííèê.  ñóðîâûå äíè Âåëèêîé Îòå÷åñòâåííîé âîéíû òðîãàþùèå ñåðäöà, ïðåêðàñíûå ïåñíè Èñàêîâñêîãî, êàê íà êðûëüÿõ, îáëåòàëè ôðîíòû è òûëû, ïîìîãàÿ ñîâåòñêèì ëþäÿì áîðîòüñÿ ñ âðàãîì. Îíè ïðîíèêàëè â øèðî÷àéøèå ìàññû è, áëèçêèå ïî äóõó óñòíîìó íàðîäíîìó òâîð÷åñòâó, ñàìè ñòàíîâèëèñü êàê áû ôîëüêëîðîì. Îñîáåííîñòü ïåñåí Èñàêîâñêîãî çàêëþ÷àåòñÿ â òîì, ÷òî îíè æèâóò íå òîëüêî ïðè íàëè÷èè íàïèñàííîé êîìïîçèòîðîì ìóçûêè, íî è ñàìîñòîÿòåëüíî, êàê ñòèõîòâîðåíèÿ. Ïîýòè÷åñêàÿ ðå÷ü Èñàêîâñêîãî íàðîäíà ïî ïðèðîäå, íàïåâíà, åé ñâîéñòâåííà ãëóáîêàÿ âíóòðåííÿÿ ìåëîäè÷íîñòü. ×èñòûé è ïðîçðà÷íûé, ñ áë¸ñòêàìè ëóêàâîãî þìîðà, ÿçûê Èñàêîâñêîãî ïëîäîòâîðíî ðàçâèâàåò òðàäèöèè êëàññè÷åñêîé ïîýçèè, ïðåæäå âñåãî ïîýçèè Íèêîëàÿ Àëåêñååâè÷à Íåêðàñîâà (1821 1878).
Ïåñíÿ ïîÿâèëàñü â 1943 ãîäó. À ïåðâûì å¸ èñïîëíèòåëåì íà ðàäèî áûë Åôðåì Áîðèñîâè÷ Ôëàêñ (1909 1982).  1936 ãîäó, ñ îòëè÷èåì çàêîí÷èâ êîíñåðâàòîðèþ, ìîëîäîé ïåâåö ïîñòóïàåò â àñïèðàíòóðó, à ïî å¸ îêîí÷àíèè îñòà¸òñÿ ïðåïîäàâàòü, âñêîðå ñòàíîâèòñÿ ñîëèñòîì Ëåíèíãðàäñêîé ôèëàðìîíèè, ãäå ïðîðàáîòàåò äîëãèõ 35 ëåò. Ñ íà÷àëîì âîéíû Ôëàêñ çàïèñûâàåòñÿ äîáðîâîëüöåì â íàðîäíîå îïîë÷åíèå, à ïîçäíåå êîìàíäèðóåòñÿ íà ôðîíò, â Àíñàìáëü ïåñíè è ïëÿñêè Ñåâåðî-Çàïàäíîãî ôðîíòà. Ìíîãî ðàáîòàåò è íà Ëåíèíãðàäñêîì ðàäèî, èñïîëíÿÿ íîâûå ôðîíòîâûå ïåñíè.
Äóøåâíóþ ïåñíþ «Â ëåñó ïðèôðîíòîâîì» ïîäõâàòèëè ìíîãèå ïîïóëÿðíûå èñïîëíèòåëè, âûåçæàâøèå ñ êîíöåðòàìè ê áîéöàì âñåõ ôðîíòîâ. Îäíèì èõ òàêèõ ñîëèñòîâ áûë è Ãåîðãèé Ïàâëîâè÷ Âèíîãðàäîâ (1908 1980). Ñ 1937 ãîäà îí ñîëèñò Âñåñîþçíîãî ðàäèî.  1939 ãîäó îí ñòàíîâèòñÿ ñîëèñòîì â Ãîñóäàðñòâåííîì äæàçå ÑÑÑÐ.  åãî èñïîëíåíèè çâó÷àëè ðîìàíñû, êëàññè÷åñêèå, ëèðè÷åñêèå, òàíöåâàëüíûå ïåñíè. Ñ íà÷àëîì Âåëèêîé Îòå÷åñòâåííîé âîéíû Âèíîãðàäîâ ïîäàë çàÿâëåíèå î ìîáèëèçàöèè è îòïðàâêå íà ôðîíò, îäíàêî áûë ïðèíÿò íà ñëóæáó â âîèíñêèå ìóçûêàëüíûå êîëëåêòèâû: ñ 1941 ãîäà â îðêåñòð Íàðêîìàòà îáîðîíû, ñ 1943 â Àíñàìáëü ïåñíè è ïëÿñêè Ñîâåòñêîé Àðìèè.
Ïåñíþ «Â ëåñó ïðèôðîíòîâîì» âçÿëè â ñâîé ðåïåðòóàð ìíîãèå ñîëèñòû è àíñàìáëè.
Ïðåêðàñíî çâó÷èò çàïèñü ýòîãî ïðîèçâåäåíèÿ â èñïîëíåíèè îïåðíîãî ïåâöà, «ðóññêîãî ñîëîâüÿ» Èâàíà Ñåì¸íîâè÷à Êîçëîâñêîãî (1900 1993).
Îïåðíàÿ ïåâèöà Òàìàðà Èëüèíè÷íà Ñèíÿâñêàÿ (ðîæä. 1943) ñâîèì ÷óäåñíûì ìåööî-ñîïðàíî òàê èñïîëíÿåò «Â ëåñó ïðèôðîíòîâîì», ÷òî ñëóøàòåëè âìåñòå ñ íåþ îêàçûâàþòñÿ â íàñòîÿùèõ ðóññêèõ ôðîíòîâûõ ëåñàõ
 ËÅÑÓ ÏÐÈÔÐÎÍÒÎÂÎÌ
Ñ áåð¸ç íåñëûøåí, íåâåñîì
Ñëåòàåò æ¸ëòûé ëèñò.
Ñòàðèííûé âàëüñ «Îñåííèé ñîí»
Èãðàåò ãàðìîíèñò.
Âçäûõàþò, æàëóÿñü, áàñû,
È, ñëîâíî â çàáûòüè,
Ñèäÿò è ñëóøàþò áîéöû,
Òîâàðèùè ìîè.
Ïîä ýòîò âàëüñ âåñåííèì äí¸ì
Õîäèëè ìû íà êðóã,
Ïîä ýòîò âàëüñ â êðàþ ðîäíîì
Ëþáèëè ìû ïîäðóã.
Ïîä ýòîò âàëüñ ëîâèëè ìû
Î÷åé ëþáèìûõ ñâåò.
Ïîä ýòîò âàëüñ ãðóñòèëè ìû,
Êîãäà ïîäðóãè íåò.
È âîò îí ñíîâà ïðîçâó÷àë
 ëåñó ïðèôðîíòîâîì,
È êàæäûé ñëóøàë è ìîë÷àë
Î ÷¸ì-òî äîðîãîì.
È êàæäûé äóìàë î ñâîåé,
Ïðèïîìíèâ òó âåñíó,
È êàæäûé çíàë äîðîãà ê íåé
Âåä¸ò ÷åðåç âîéíó.
Ïóñòü ñâåò è ðàäîñòü ïðåæíèõ âñòðå÷
Íàì ñâåòÿò â òðóäíûé ÷àñ.
À êîëü ïðèä¸òñÿ â çåìëþ ëå÷ü,
Òàê ýòî òîëüêî ðàç!
Íî ïóñòü è ñìåðòü â îãíå, â äûìó
Áîéöà íå óñòðàøèò,
È ÷òî ïîëîæåíî êîìó,
Ïóñòü êàæäûé ñîâåðøèò.
Òàê ÷òî æ, äðóçüÿ, êîëü íàø ÷åð¸ä,
Äà áóäåò ñòàëü êðåïêà!
Ïóñòü íàøå ñåðäöå íå çàìð¸ò,
Íå çàäðîæèò ðóêà.
Íàñòàë ÷åð¸ä, ïðèøëà ïîðà,
Èä¸ì, äðóçüÿ, âïåð¸ä!
Çà âñ¸, ÷åì æèëè ìû â÷åðà,
Çà âñ¸, ÷òî çàâòðà æäåò!
Ñ áåð¸ç íåñëûøåí, íåâåñîì
Ñëåòàåò æ¸ëòûé ëèñò.
Ñòàðèííûé âàëüñ «Îñåííèé ñîí»
Èãðàåò ãàðìîíèñò.
Âçäûõàþò, æàëóÿñü, áàñû,
È, ñëîâíî â çàáûòüè,
Ñèäÿò è ñëóøàþò áîéöû,
Òîâàðèùè ìîè.
 Èíòåðíåòå ìîæíî ïîñìîòðåòü è ïîñëóøàòü ïåñíþ «Â ëåñó ïðèôðîíòîâîì» â ñîëüíîì è õîðîâîì èñïîëíåíèÿõ. Ôðàãìåíò ôèëüìà «Îôèöåðû» (1971) ñ ýòîé áîåâîé ïåñíåé íà ïîðòàëå YouTube. Òàì æå òðåêè è âèäåîêëèïû ýòîé ïàìÿòíîé ïåñíè, êîòîðóþ ïîþò ìíîãèå èñïîëíèòåëè, â òîì ÷èñëå:
Åôðåì Áîðèñîâè÷ Ôëàêñ, çàñëóæåííûé àðòèñò ÐÑÔÑÐ (ïåðâûé èñïîëíèòåëü);
Ãåîðãèé Ïàâëîâè÷ Âèíîãðàäîâ, çàñëóæåííûé àðòèñò ÐÑÔÑÐ;
Èâàí Ñåì¸íîâè÷ Êîçëîâñêèé, íàðîäíûé àðòèñò ÑÑÑÐ;
Òàìàðà Èëüèíè÷íà Ñèíÿâñêàÿ, íàðîäíàÿ àðòèñòêà ÑÑÑÐ è íàðîäíàÿ àðòèñòêà Àçåðáàéäæàíà.
Ñìîòðåòü êëèï è ñëóøàòü ïåñíþ “ ëåñó ïðèôðîíòîâîì” â èñïîëíåíèè Ãåðãèÿ Ïàâëîâè÷à Âèíîãðàäîâà: https://www.youtube.com/watch?v=P8OJ7PEHDY8.
Ïî ìàòåðèàëàì ñàéòîâ Èíòåðíåòà.
Âîçâðàùåíèå ê ñîäåðæàíèþ ñáîðíèêà “Ïåñíè äîðîã âîéíû” https://www.proza.ru/2015/02/16/1876
2015 2020
Источник
Цитата сообщения komrik_valerya
ИСТОРИЯ ВАЛЬСА “ОСЕННИЙ СОН”
Многим из нас хорошо знакомы и памятны слова и напев песни «В лесу прифронтовом» времён Великой Отечественной войны.
Герой её — старинный вальс «Осенний сон», под звуки которого столько поколений, как поется в этой песне, «ходили на круг», «любили подруг», грустили и радовались в беззаботно-счастливое довоенное время. И потому на фронте, заслышав его, каждый припоминал что-то свое дорогое, заветное, сознавая, что дорога к победной весне, к счастью, к любимой — пролегла через войну…
«Стихи написаны на Каме, когда шел второй год войны, — вспоминал много лет спустя о рождении песни «В лесу прифронтовом» автор её слов Михаил Васильевич Исаковский. — Работая, представил себе русский лес, чуть-чуть окрашенный осенью, тишину, непривычную для солдат, только что вышедших из боя, тишину, которую не может нарушить даже гармонь. Послал стихи старому товарищу Матвею Блантеру (с ним создавали «Катюшу»). Спустя несколько месяцев услышал по радио, как «В лесу прифронтовом» исполняет Ефрем Флакс».
Автор музыки — композитор Матвей Блантер — не оставил, к сожалению, даже таких лаконичных воспоминаний об обстоятельствах написания и первых шагах этой песни. Её исполнители — Ефрем Флакс, Георгий Виноградов — тоже, хотя им она в не меньшей степени, чем авторам, обязана своей популярностью и долгой жизнью в народной памяти.
Но этот рассказ — не столько о ней, сколько о том самом вальсе, который в ней воспет. Нетрудно предположить, что, работая над музыкой к стихам Исаковского, композитор не мог не учитывать этого обстоятельства. Потому интонации вальса «Осенний сон» явно прослушиваются в песне, а в запеве её слышны отголоски ещё одного старинного вальса — «Воспоминание».
Так что же это за вальсы? Кем и когда они были созданы?
Долгое время оба их относили, да и в наши дни нередко относят, к старинным русским вальсам, совершенно не подозревая, что родина этих двух вальсов вовсе не Россия, а Англия. К тому же и автор у них один и тот же.
Скупые сведения о нем удалось обнаружить в многотомном энциклопедическом словаре Грова «Музыка и музыканты», изданном в Великобритании. Выяснилось, что родился он в 1873 году в Лондоне, а умер в 1963-м в Саттоне (графство Сюррей), то есть, по существу, был нашим современником, прожив долгую жизнь — девяносто лет! Звали его Арчибальд Джойс.
Был он мальчиком-хористом, пианистом в танцевальном ансамбле, а потом организовал и возглавил собственный танцевальный коллектив, ставший одним из самых популярных в стране. Тут-то и начал сочинять собственные произведения, в основном — вальсы. Первый из них — «Приятное воспоминание» — сразу же принес ему известность. Потом были «Осенний сон» (1908), «Грезы любви» и «Воспоминание» (1909), «Мечты» (1911), завоевавшие их автору негласный почетный титул английского короля вальсов.
В 1909 году Арчибальд Джойс совершил турне как дирижёр вместе с певицей Эллен Терри по странам Европы. Вполне возможно, что именно тогда он побывал и в России, где его вальсы, особенно «Осенний сон» и «Воспоминание» полюбились и запомнились. Многочисленные издания нот этих вальсов, пластинки с их записями, выходившие огромными тиражами в России, способствовали их популярности и широкому распространению.
Тогда же, в дореволюционные годы, появились и первые песенные версии вальса «Осенний сон». Слова на музыку Джойса сочинил князь Ф. Касаткин-Ростовский и посвятил баронессе Ольге Николаевне Таубе, как значится в публикации вальса с его текстом, начинавшимся такой строфой:
Темной тучей небо закрыто,
Тихо мчатся сада листы.
Счастья надежда жизнью разбита.
Друг мой верный, скажи, где ты?
Распространения в исполнительской практике этот песенный вариант вальса не получил, как, впрочем, и та версия «Осеннего сна», которую исполнял в концертах и даже записал на грампластинку в те годы Ю. Морфесси. Публика их, как говорится, не приняла. Всюду исполнялся и широко бытовал инструментальный, а не песенный вариант вальса «Осенний сон».
В 30-е и 40-е годы попытки придумать к мелодии вальса «Осенний сон» песенные тексты и внедрить их в исполнительскую практику предпринимали поэты Виктор Боков, Вадим Малков и Василий Лебедев-Кумач. Последний сочинил поэтическую версию «Осеннего сна» после настойчивых просьб Лидии Андреевны Руслановой, о чем рассказала дочь поэта — Марина Васильевна — и даже отыскала в его архиве подлинник этих стихов. Вот они:
Ветер осенний листья срывает,
Вся природа грусти полна.
Только надежда не умирает —
Сердце знает: придёт весна.
И печали, и ненастья —
Всё, как дождь осенний, пройдет.
Будет радость, будет счастье,
И горячее солнце взойдет!
Полно вам плакать, клёны, берёзы,
Старых листьев вам не собрать.
Полно ронять вам крупные слёзы,
День весенний придет опять.
Скоро минует осень разлуки,
Лист зеленый вырастет вновь,
Вновь обоймут нас милые руки,
Будет радость, придёт любовь.
Лидия Андреевна с большим успехом исполняла песню с этими словами в своих концертах и даже записала её на грампластинку, не упомянув, к сожалению, имени автора.
В наши дни в песенных сборниках и изданиях старинных вальсов «Осенний сон» публикуется, как правило, с текстом Вадима Малкова. Эта версия многим известна по исполнению этой песни Людмилой Зыкиной и хором имени Пятницкого.
Вот, пожалуй, и всё, что известно о знаменитых вальсах Арчибальда Джойса, их удивительной и счастливой судьбе, долгой жизни в народной памяти. Россия стала, по сути дела, их второй родиной, потому что в самой Англии их позабыли, как и их создателя.
Что касается вальса «Воспоминание», то на песенные версии ему, пожалуй, не повезло. Но сам вальс пользовался и пользуется у нас большой популярностью. Ему даже посвящена песня замечательного белорусского композитора Игоря Лученка на стихи Владимира Легчилова.
Старый вальс — «Воспоминанье» —
Нам оркестр играл,
Лет былых очарованье
Тихо навевал.
Вспомни: в парке довоенном
Уж в который раз
Всё играет вальс бессменный,
Старый добрый вальс.
Будто не было разлуки
С юностью моей.
Навевает сердцу звуки
Тех далёких дней.
Закружил, увлек недаром
Этот танец нас.
Этот добрый, этот старый,
Вечно юный вальс.
С нами он делил невзгоды
В самый трудный час.
Не состарили нас годы,
Не стареет вальс.
Добрый друг, товарищ верный,
Нас не позабудь.
Может быть, ты станешь первым
Для кого-нибудь.
А теперь несколько вариантов текста.
ОСЕННИЙ СОН
Старинный вальс
Музыка А. Джойса
Слова Ф. Касаткина-Ростовского
Тучи низко кружат над садом,
Ветер, воя, бьет в окно…
Сердце, тоскуя, плачет о прошлом,
Призрак счастья исчез давно.
Опустел наш сад, и напрасно взгляд
Ищет солнца луч в серой дали.
Кончен сон златой, плачет сад пустой,
И в ответ ему сердце щемит.
Скрылись чудной грезы виденья,
Упоенья, нега весны,
Радость свиданий, пыл увлеченья,
Унесли вас осенние сны…
Друг мой, где ты? Прежней сказки
Нежной, страстной, хоть миг верни;
Своей лаской, как луч, ясной,
Сердца сумрак ты озари.
Друг мой, где ты? Призыв страстный
До рассвета звучит, как стон,
Но напрасно жду ответа, –
Кончен светлый сон.
Тучи низко кружат над садом,
Сильный ветер гонит листы…
Сердце, тоскуя, плачет о прошлом,
Унесли всё осенние сны.
ВАРИАНТ
Музыка А. Джойса
Слова Ф. Косаткина-Ростовского
Тучи низко кружат над садом,
Ветер с воем бьется в окно…
Сердце, тоскуя, плачет о прошлом,
Призрак счастья исчез давно.
Опустел наш сад,
И напрасно взгляд
Ищет солнца луч в серой дали.
Кончен сон златой,
Плачет сад пустой,
И в груди моей сердце болит.
Скрылись чудной грезы виденья,
Упованья, нега весны,
Радость свиданий, пыл увлеченья,
Унесли вас осенние сны…
Друг мой, где ты? Прежней сказки,
Пылкой, страстной, хоть миг верни;
Своей лаской, как луч ясной,
Сердца сумрак ты озари.
Друг мой, где ты?
Призыв страстный
До рассвета звучит, как стон,
Но напрасно жду ответа –
Кончен светлый сон.
Тучи низко кружат над садом,
Гонит листья ветер шальной…
Сердце, тоскуя, плачет о прошлом,
Унесли всё осенние сны.
Милый друг, что с тобой?
Тучи низко кружат над садом,
Ветер, воя, бьется в окно…
Сердце, тоскуя, плачет о прошлом,
Призрак счастья исчез давно.
Опустел наш сад,
И напрасно взгляд
Ищет солнца луч в серой дали.
Кончен сон златой,
Плачет сад пустой,
И в ответ ему сердце щемит.
Скрылись чудной грезы виденья,
Упованья, нега весны.
Радость свиданий, пыл увлеченья,
Унесли вас осенние сны…
Друг мой, где ты?
Прежней сказки, нежной, страстной,
Хоть миг верни;
Своей лаской, как луч, ясной,
Сердца сумрак ты озари.
Друг мой, где ты?
Призыв страстный до рассвета
Звучит, как стон,
Но напрасно жду ответа, –
Кончен светлый сон.
Тучи низко кружат над садом,
Сильный ветер гонит листы…
Сердце, тоскуя, плачет о прошлом,
Унесли всё осенние сны.
Милый друг, где же ты?
Ветер осенний воет и злится,
Солнце сменили холод и мгла,
Лист пожелтевший с веток валится,
И вся природа совсем замерла.
Счастье, как во сне,
Улыбнулось мне
И навек ушло.
Без любви твоей
На душе моей
Мрачно, тяжело.
Счастья вам, липы, ивы, березы!
Вам только зиму одну переждать.
Будут вам листья, будут вам грезы,
Только лишь мне весь век горевать.
Осенний сон
Старинный вальс
Музыка А. Джойса
Слова В. Бокова
Тихо в роще лист опадает,
Над рекою ива грустна.
Сердце тоскует, сердце страдает,
Сердце ждет – вновь придет весна.
Не грусти, мой друг,
Что увял наш луг,
Что трава пожелтела вокруг.
Зацветут цветы,
Оживут мечты,
Дни счастливые снова придут.
Вспомни ночи теплого лета,
До рассвета пел соловей.
Мы не забудем, милый, про это,
Сбережем все в душе своей.
Не грусти, мой друг,
Что увял наш луг,
Что трава пожелтела вокруг.
Зацветут цветы,
Оживут мечты,
Дни счастливые снова придут.
В белом цвете яблони были,
Умывались вешним дождем.
Мы в эту пору нежно любили,
Всю весну шли с тобой вдвоем.
Все проснется, отзовется
На призывный голос весны.
От восторга сердце бьется,
Будут наши дали ясны.
Автор этого текста неизвестен.
Снова кудри клена желтеют,
Ранний иней тронул виски…
Кружатся листья в тихой аллее,
Расстилая ковер тоски.
Этот старый вальс
Слышал много раз,
И опять он звучит в этот вечер.
Льется грустный вальс,
В этот тихий час
Вспоминаю далекие встречи.
Снова слышу в сердце смятенье,
Рано тронут золотом клен.
И напевает ветер осенний
Вальс старинный «Осенний сон».
В этот вечер в ритме вальса
Мчатся пары, весело кружатся.
Вечно юный, звонкий, легкий,
Вальс старинный льется волной.
В этот вечер с первой встречи
С нашим вальсом каждый подружится
И напев его знакомый
Унесет с собой.
В переулке, с детства знакомом,
Где когда-то был я влюблен,
Льется из окон нового дома
Вальс старинный «Осенний сон».
Источник: форум Олега Погудина
Источник