На лице ни сна ни усталости ни скуки
Тест по роману И. А. Гончарова «Обломов»Вариант 1
К какому роду литературы относится это произведение?
а) эпос; б) драма; в) лирика; г) здесь нет ответа.2. Кто это? «В комнату вошёл пожилой человек в сером сюртуке с прорехою под мышкой, откуда торчал клочок рубашки, в сером же жилете с медными пуговицами, с голым, как колено черепом и с необъятно широкими и густыми…бакенбардами».
А) Тарантьев; б) Волков; в) Пенкин; г) такого героя здесь нет.
3. Кто это? «Ему уже за 30 лет. Он служил, вышел в отставку, занялся своими делами и в самом деле нажил дом и деньги. Он участвует в какой-то компании, отправляющей товары за границу».
А) Обломов; б) Тарантьев; в) Пенкин; г) Штольц.
4. Закончите фразу: «Нет, моя жизнь началась с…»
а) с радости; б) с рождения; в) с угасания; г) здесь нет ответа.
5. Какое слово написал Обломов?
«Он задумался и машинально стал чертить пальцем по пыли, потом посмотрел, что написано: вышло…»
а) Ольга; б) обломовщина; в) справедливость; г) здесь нет ответа.
————————————————————————————————
Тест по роману И. А. Гончарова «Обломов»Вариант 2.
Кто это? «И лицо её принимало дельное и заботливое выражение, даже тупость пропадала, когда она заговаривала о знакомом ей предмете».
а) Мария Михайловна; б) Ольга Сергеевна; в) Авдотья Михайловна; г) такого героя здесь нет.2. Вставьте нужное слово «…Он (Штольц) не предвидел, что он вносит…» (в жизнь Обломова)а) свет; б) лампу; в) фейерверк; г) свечку.
3.
Чьё это признание? «…Всё я чувствую, всё понимаю: мне давно совестно жить на свете! Но не могу идти с тобой твоей дорогой, если б даже захотел… Я стою твоей дружбы, но не стою твоих хлопот».
А) Андрея Ивановича; б) Ильи Ильича; в) Ивана Матвеевича; г) Захара.
4. Глаза Обломова: а) светло-голубые; б) тёмно-серые; в) тёмно-карие.5. Каково происхождение Обломова? а) дворянин; б) мещанин; в) купец.
—————————————————————————————————————-
Тест по роману И. А. Гончарова «Обломов»Вариант 3.
Какой год Обломов проживает в Петербурге?
а) 13-й; б) 12-й; в) он живёт в Москве.2. Сколько крепостных душ досталось Обломову в наследство?
а) у него не было крепостных; б) 250; в) 350.
3. Кто это? «На лице ни сна, ни усталости, ни скуки… сидит с книгой или пишет в домашнем пальто; на шее надета лёгкая косынка; воротнички рубашки выпущены на галстук и блестят, как снег. Выходит он в сюртуке, прекрасно сшитом, в щёгольской шляпе… Он весел, он напевает…»
а) Штольц; б) Обломов; в) Тарантьев; г) Волков.
4. Что считал Обломов синонимом слова «труд»?
а) уважение; б) сказка; в) покой.
5. Куда Обломов, будучи на службе, отправил по ошибке нужную бумагу?
а) в Архангельск; б) в Астрахань; в) в Арзамас.
Тест по роману И. А. «Обломов»Вариант 4.1. Чин Обломова?
а) коллежский секретарь; б) цензор; в) чиновник канцелярии губернатора.
2. Кто это? «Я два раза был за границей, после нашей премудрости, смиренно сидел на студенческих скамьях в Бонне, в Иене, в Эрлангене, потом выучил Европу как своё имение».
А) Штольц; б) Обломов; в) Волков; г) Судьбинский.
3. В родовое имение Обломовых входили сёла:
а) Малиновка и Сосновка; б) Сосновка и Вавиловка; в) Вавиловка и Верхлёво.
4. Главной и первой жизненной заботой в Обломовке была забота:
а) о воспитании детей; б) о здоровье; в) о пище.
5. Последним посетителем Обломова в 1 части был
а) Тарантьев; б) Штольц; в) никто к нему не приходил
.
Тест по роману И. А. «Обломов»Вариант 5.
«…Она без чувств. Голова у неё склонилась на сторону, из-за посиневших губ видны были зубы… (она) побледнела и не слыхала заключения его фразы».
А) Акулина; б) Ольга; в) Агафья; г) такой героини нет.2. Как звали жену Обломова;
а) Агафья Матвеевна Пшеницына; б) Ольга Ильинская; в) Анисья.
3. Кто «помог» разориться Обломову?
А) Штольц; б) Тарантьев с братом Пшеницыной.
4. Кто такая Анисья?
а) жена Захара; б) жена Обломова; в) служанка Ольги Ильинской.
5. «Кто проклял тебя, Илья? Что ты сделал? Ты добр, умён, нежен, благороден… и …гибнешь! Что сгубило тебя? Нет имени этому злу?…» – «Есть… Обломовщина»,- прошептал он. Кто спрашивает у Обломова?
а) Штольц; б) Ольга Ильинская
.
Тест по роману И. А. «Обломов»Вариант 6.
Кто это? «Всё лицо его как будто прожжено было багровой печатью, ото лба до подбородка. Нос был, сверх того, подёрнут синевой. Голова совсем лысая; бакенбарды были по-прежнему большие, но смятые и перепутанные, как войлок, в каждый точно положено было по комку снега».
а) Тарантьев; б) Мухояров; в) Судьбинский г) Захар.2. За что Ольга ценила, любила Обломова?а) за богатство; б) за волю, предприимчивость; в) честное, верное сердце, ни одной фальшивой ноты.3. Вставь слово: отпуская Илюшу гулять с няней, мать строго наказывала «не пускать его в …….., как самое страшное место в околотке, пользовавшееся дурной репутацией».а) лес; б) речку; в) овраг.4. Особое отношение у обломовцев к приметам: в них мир подаёт человеку знаки, предупреждает его, диктует свою волю. Если в зимний вечер погаснет свечка, то в ответ «все встрепенутся: «…………». Какая это примета?а) к болезни; б) приезду нечаянного гостя; в) к смерти.5. Что утрачено в Обломове в детстве под влиянием чрезмерной опёки матери, няни, слуги?а) активное участие в любых проявлениях жизни; б) трудолюбие; в) сознательное отношение к жизни. Тест по роману И. А. «Обломов»Вариант 7
1.Детство Ильи Ильича Обломова. Какие внутренние силы развились его воспитанием, образованием?
а) мечтательность; б) поэтическое восприятие жизни; г) трудолюбие.2. часть 2, гл. 4. Мечты И. И. Обломова. Идеал жены спроецирован на Ольгу, с одной стороны, и на Агафью Матвеевну Пшеницыну. Соотнести:
1.
«тут музыка, Casta diva!» а) Агафья Матвеевна Пшеницына
2. «На кухне стучат в пятеро ножей;
сковорода грибов, котлеты, ягоды» б) Ольга Ильинская
3.В какой период жизни мы встречаемся с Обломовым в 1 части романа?
а) На Выборгской стороне; б) на Гороховой.
4. Где поселил И. А. Гончаров Ольгу и Штольца?
а) На Гороховой; б) в Крыму; в) в Москве.
5. Традиции какого писателя использует И. А. Гончаров, изображая героя в 1- 5 главах 1-й части через быт, вещи?а) А. С. Пушкина; б) М. Ю. Лермонтова; в) Н. В. Гоголя.—————————————————————————————————————-
Тест по роману И. А. «Обломов»Вариант 81. Главы 2 – 5 1-й части. «Парад гостей» Обломова. Каждый из них – напоминание о трёх этапах жизни Обломова. Соотнести:
1. светская жизнь а) Судьбинский
2. чиновничья служба б) Волков
3. литературная деятельность в) Пенкин.
2. Своеобразные «двойники « Обломова:
а) Волков и Судьбинский; б) Алексеев и Тарантьев; в) Пенкин и Штольц.
3. Кто это? «(Она) в строгом смысле не была красавица, то есть не было не белизны в ней, кого колорита щёк и губ, и глаза не горели лучами внутреннего огня; ни кораллов на губах, ни жемчугу во рту…»
а) Акулина; б) Ольга; в) Агафья; г) такой героини нет.
4. Соотнести названия и части романа:
1. часть а) «Испытания любви». Погружение в сон. «Нисхождение» героя.
2 часть б) «Собственно роман». Пробуждение. «Восхождение» героя.
3 часть в) Перетекание сна в вечный сон.
4 часть г) «Введение в роман». Сон.
5. Сколько лет Обломову в начале романа? а) 27 – 28; б) 29 – 30; в) 32 – 33.Тест по роману И. А. «Обломов»Вариант 9.
Кто это? «У него кипела кровь, глаза блистали. Ему казалось, что у него горят даже волосы…» а) Обломов; б) Штольц; в) Захар; г) Мухояров.
2. Кто противопоставлен (антипод) Обломову в романе?
а) Алексеев; б) Пенкин; в) Штольц.
3. Какую задачу поставил Штольц перед Ольгой?
а) поднять с кровати лежебоку Обломова и вытащить его в большой свет;
б) влюбить в себя.
4. Вещи, связанные с его внутренними переживаниями:
а) халат; б) длинные, мягкие и широкие туфли; в) сюртук.
5. Соотнести:
1. столичный франт а) Пенкин
2. литератор б) Судьбинский
3. чиновник в) Волков
Тест по роману И. А. «Обломов»Вариант 10.
У кого отстаивает «наш фрак» Захар?
а) У Пенкина б) Судьбинского, в) Волкова, г) Тарантьева?2. Кто слышит в детстве: «Зачем? Куда? А Васька, Ванька, а Захарка на что?»а) Штольц б) Обломов, в) Ольга.3. Отличительные черты стиля Гончарова:
а) гротеск б) ирония.
4. Кто по происхождению Штольц?
а) Немец. б) русский, в) полунемец – полурусский.
5. О каком из своих героев Гончаров сказал: «Он слаб,бледен. Из него слишком голо выглядывает идея»?
а) Обломове, б) Штольце. в) Волкове?
Тест по роману И. А. «Обломов»Вариант 11.
На кого брызнула одна капля общечеловеческого недуга?
а) Штольца, б) Ольгу, в) Обломова?2. «В комнате раздалась громкая оплеуха». Это необычное состояние Обломова. Кого он ударил и выгнал из своего дому?
а) Штольца, б) Волкова, в) Тарантьева?
3. Кто дом на Выборгской стороне назвал «ямой»?
а) Ольга, б) Штольц, в) Обломов?
4. Чьи отношения показаны в романе, а чьи рассказаны? Соотнести:1. Ольга и Штольц а) показаны2. Обломов и Ольга. б) рассказаны.5. Роль пейзажа в романе. Любовь Ольги и Обломова
1) Зарождалась а) с осенними дождями
2) Расцветала б) в атмосфере весны
3) Гасла в) в знойный летний полдень
4) Оборвалась г) с разведёнными мостами
Ответы «Обломов»1 вариант
1 –а
2 – г
3 – г
4 – в
5 – б
2 вариант
1- в
2 – в
3 – б
4 –б
5 – а
3 вариант
1 – б
2 – в
3 – б
4 – б
5 – а
Вариант 4.
1 – а
2 – а
3 – б
4 – в
5 – б
Вариант 5
1 – б
2 – а
3 – б
4 – а
5 – б.
Вариант 6.
1 – г
2 – в
3 – в
4 – б
5 – а, б, в.
Вариант 7.
1 – а, б
2: 1 –б; 2 – а;
3 – б
4 – б
5 – в
Вариант 8
1: 1 – б; 2 – а; 3 –в.
2 – б
3 – б
4: 1 – г; 2 –б; 3 – а; 4 – в.
5 – в.
Вариант 9.
1 – а
2 – в
3 – а
4 – а, б
5: 1 –в; 2 – а; 3 – б.
Вариант 10
1 – г,
2 – б,
3 – б,
4 – в,
5 – б.
Вариант 11.
1 – б
2 – в,
3 – б
4 – 1 – б, 2 – а,
5 – 1 – б, 2 в, 3 –а, 4 –г.
Источник
Халат же отмечает и меняющиеся моменты этой борьбы. Вот Илья Ильич, встав благодаря Штольцу в начале второй части перед дилеммой «Идти вперед или остаться» в своем прежнем апатичном состоянии, «теперь или никогда» («Этот <…> вопрос был для него глубже гамлетовского»), размышляет: «Идти вперед — значит вдруг сбросить широкий халат не только с плеч, но и с души, ума; вместе с пылью и паутиной со стен смести паутину с глаз и прозреть!» (с. 146). И под влиянием чистого и глубокого чувства к Ольге Ильинской, поразившей его естественностью своего облика и проникновенным пением, в самом деле сбрасывает с себя ранее нераздельный с ним халат. Он «показался ему противен» уже в день первой встречи с девушкой (с. 150). А после невольно сорвавшегося с уст героя признания («Нет, я чувствую… не музыку… а… любовь! — тихо сказал Обломов») Илья Ильич, покинув столицу, поселяется на даче вблизи с Ольгиной и проводит с героиней целые дни: «Встает он в семь часов, читает, носит куда-то книги. На лице ни сна, ни усталости, ни скуки. <…> Халата не видать на нем… <…> Выходит он в сюртуке, прекрасно сшитом, в щегольской шляпе…» (с. 159, 148).
В следующий раз халат появляется в романе уже после знаменитых сцен с веткой сирени (главы VII и VIII второй части), разъяснивших осчастливленному Обломову («Он вдруг воскрес»), что его чувство к Ольге пользуется взаимностью (с. 184). Но вот прошли «две-три недели», в которые герой и героиня «объездили все петербургские окрестности» («Что касается Обломова, то он дальше парка никуда бы не тронулся, да Ольга все придумывает…»), и Илью Ильича впервые посещает сомнение, действительно ли эта очаровательная двадцатилетняя девушка («Боже мой, какая она хорошенькая! Бывают же такие на свете! — думал он…») его любит (с. 187, 156). Он спрашивает,
И вроде бы шуточный вопрос героини весьма серьезен. Дело не только в том, что Илья Ильич, о котором в этой сцене сказано, что он глядел «на Ольгу страстно», хотел бы от девушки немыслимых для нее физических доказательств ее симпатии к нему (с. 191). Самим предпочтением любви, как правило, недолговременной влюбленности Обломов приоткрыл чуткой Ольге ту свою робость (и Маловерие) перед задачей создания счастливого союза «обоих полов между собою» (VI, с. 455), которая вместе с его жизнебоязнью и апатией были присущи его прежнему, так сказать, «халатному», существованию. И героиня на обломовское «Да, я влюблен в вас и говорю, что без этого нет и прямой любви…» твердо отвечает: «Я люблю иначе… <…> Я однажды навсегда узнала, увидела и верю, что вы меня любите, — и счастлива, хотя не повторяйте мне никогда, что любите меня. <…> Для меня любовь все равно что жизнь, а жизнь… <…> — долг, обязанность, следовательно, любовь — тоже долг: мне как будто бог послал ее, — досказала она, подняв глаза к небу, — и велел любить» (с. 191–192).
Слова Ольги и ее троекратное «Люблю, люблю, люблю…» (с. 193) заглушили сомнения Ильи Ильича. Но только до следующего дня, когда, захватив Обломова целиком, они продиктовали ему «прощальное» письмо к девушке («Простите, мой ангел, — заканчивал он его, — улетайте скорее, как испуганная птичка улетает с ветки, где села ошибкой…». С. 197), вызвавшее у нее горькие слезы и новую, более суровую, хотя и смягченную конечным примирением, отповедь герою. В которой снова как метонимия куда более серьезной, чем давешняя, душевной слабости Ильи Ильича помянут его халат.
Убеждая Ольгу, что ее «настоящее люблю» это не любовь к нему, а «только бессознательная потребность любить», Обломов полагал, что самоотверженно предостерегает девушку ради ее «будущей, нормальной любви» (с. 196, 198). И конечный итог их отношений в романе покажет, что в части своего прогноза Илья Ильич был прав: Ольга действительно полюбит вторично, на этот раз душевно родственного ей человека и даже некоторое время будет стыдиться своего чувства к Обломову. Однако в письме Ильи Ильича героиня справедливо увидела отнюдь не одну заботу о ее счастье, но и новое свидетельство малодушия («Чего вы боитесь?»), как и неизжитой эгоистичности героя. «Вас пугает, — говорит она ему, — будущая обида, что я разлюблю вас!» «Да ведь мне тогда будет хорошо, если я полюблю другого: значит, я буду счастлива!» (с. 206, 202). И девушка невольно предугадывает, чем может обернуться снова напомнившая о себе инертность ее возлюбленного: «А если вы, — начала она горячо вопросом, — <…> устанете от этой любви, как устали от книг, службы, от света; если со временем <…> уснете вдруг около меня, как у себя на диване, и голос мой не разбудит вас; если опухоль сердца пройдет, если даже не другая женщина, халат вам будет дороже?..» (с. 202).
Рубеж между концом второй части, где Ольга в доказательство своей любовной верности впервые целует восхищенного этим Илью Ильича («Он испустил радостный вопль и упал на траву к ее ногам»), и началом части третьей ознаменован в романе неожиданным появлением на обломовской даче «циника» Тарантьева и пошедшими «в конце августа» холодными дождями (с. 224, 237). Требование Тарантьева либо переезжать, согласно «контракту» с его «кумой» (Обломов некогда подписал его, не читая) на Выборгскую сторону, либо выплатить «восемьсот рублей ассигнациями» неустойки вынуждает Илью Ильича (к практическим действиям его побуждает и Ольга) отправиться в Петербург и познакомиться с домом Агафьи Матвеевны Пшеницыной и его хозяйкой (с. 225). Окончание лета и возвращение в город Ильинских заставили Обломова после трехдневного кочевья между дачей и столицей «со вздохом» поехать «на новую свою квартиру» (с. 237, 230). Там Илья Ильич надевает, впрочем, «легкий сюртучек, что носил на даче. С халатом он простился давно и велел его спрятать в шкаф» (с. 238). Мыслями и душой он устремлен к Ольге. «Но, — замечает повествователь, — осенние вечера в городе не походили на длинные, светлые дни и вечера в парке и роще. Здесь он уж не мог видеть ее (Ольгу. — В.Н.) по три раза в день… И вся эта летняя, цветущая поэма любви как будто остановилась, пошла ленивее, как будто не хватало в ней содержания» (с. 237).
Отчего же? В том ли только дело, что ездить отныне Обломову в Морскую улицу, где живет Ольга, — «какая даль! Едешь, едешь с Выборгской стороны да вечером назад — три часа!» (с. 238)? Конечно, для и теперь малоподвижного Ильи Ильича названная преграда — помеха немалая. Однако не самая важная. Обратим внимание: в начале третьей главы второй части почему-то дважды помянут «шестой день» (с. 238, 239). Столько времени прошло с момента возвращения Ильинских с дачи в Петербург. Поскольку же оно состоялось скорее всего в понедельник, то шестой день — это суббота, т. е. канун воскресенья, которое в доме Ольги — день приемный, где поэтому, не вызывая никаких вопросов, может бывать и Обломов. Но христианская неделя восходит к святой седмице, и последний день в ней — не просто свободный от дел, а день воскресения умершего на кресте Иисуса Христа. Духовного возрождения-воскресения ждет от Ильи Ильича и Ольга Ильинская. Однако он, хотя и облачился воскресным утром не в халат, а сюртучок, вспомнит об Ольге лишь в два часа пополудни. А перед этим сначала предастся в своей комнате искушению обильной пищей, изготовленной Агафьей Пшеницыной (тут и «славный кофе», который она, замечает Захар Обломову, варит уже «шестой день», и пирог, по словам того же Захара, «не хуже наших обломовских <…>, с цыплятами и свежими грибами», и домашняя водка «на смородинном листу»), затем через «полуотворенную дверь» комнаты, где работает «хозяйка», с удовольствием отметит ее белую шею да голые локти («„Чиновница, — а локти хоть бы графине какой-нибудь; еще с ямочками!“ — подумал Обломов»), а также «чистую юбку, чистые чулки и круглые полные ноги» и, наконец, «заглянув в дверь» «упрется взглядом» в ее «высокую грудь и голые плечи» (с. 239).
Источник
Обломов
слог его лился свободно и местами выразительно и красноречиво, как в “оны
дни”, когда он мечтал со Штольцем о трудовой жизни, о путешествии.
Встает он в семь часов, читает, носит куда-то книги. На лице ни сна,
ни усталости, ни скуки. На нем появились даже краски, в глазах блеск,
что-то вроде отваги или по крайней мере самоуверенности. Халата не видать
на нем: Тарантьев увез его с собой к куме с прочими вещами.
Обломов сидит с книгой или пишет в домашнем пальто; на шее надета
легкая косынка; воротнички рубашки выпущены на галстук и блестят, как снег.
Выходит он в сюртуке, прекрасно сшитом, в щегольской шляпе… Он весел,
напевает… Отчего же это?.
Вот он сидит у окна своей дачи (он живет на даче, в нескольких верстах
от города), подле него лежит букет цветов. Он что-то проворно дописывает, а
сам беспрестанно поглядывает через кусты, на дорожку, и опять спешит
писать.
Вдруг по дорожке захрустел песок под легкими шагами; Обломов бросил
перо, схватил букет и подбежал к окну.
– Это вы, Ольга Сергеевна? Сейчас, сейчас! – сказал он, схватил
фуражку, тросточку, выбежал в калитку, подал руку какой-то прекрасной
женщине и исчез с ней в лесу, в тени огромных елей…
Захар вышел из-за какого-то угла, поглядел ему вслед, запер комнату и
пошел в кухню.
– Ушел! – сказал он Анисье.
– А обедать будет?
– Кто его знает? – сонно отвечал Захар.
Захар все такой же: те же огромные бакенбарды, небритая борода, тот же
серый жилет и прореха на сюртуке, но он женат на Анисье, вследствие ли
разрыва с кумой или так, по убеждению, что человек должен быть женат; он
женился и, вопреки пословице, не переменился.
Штольц познакомил Обломова с Ольгой и ее теткой. Когда Штольц привел
Обломова в дом к Ольгиной тетке в первый раз, там были гости. Обломову было
тяжело и, по обыкновению, неловко.
“Хорошо бы перчатки снять, – думал он, – ведь в комнате тепло. Как я
отвык от всего!..”
Штольц сел подле Ольги, которая сидела одна, под лампой, поодаль от
чайного стола, опершись спиной на кресло, и мало занималась тем, что вокруг
нее происходило.
Она очень обрадовалась Штольцу; хотя глаза ее не зажглись блеском,
щеки не запылали румянцем, но по всему лицу разлился ровный, покойный свет
и явилась улыбка.
Она называла его другом, любила за то, что он всегда смешил ее и не
давал скучать, но немного и боялась, потому что чувствовала себя слишком
ребенком перед ним.
Когда у ней рождался в уме вопрос, недоумение, она не вдруг решалась
поверить ему: он был слишком далеко впереди ее, слишком выше ее, так что
самолюбие ее иногда страдало от этой недозрелости, от расстояния в их уме и
летах.
Штольц тоже любовался ею бескорыстно, как чудесным созданием, с
благоухающею свежестью ума и чувств. Она была в глазах его только
прелестный, подающий большие надежды ребенок.
Штольц, однакож, говорил с ней охотнее и чаще, нежели с другими
женщинами, потому что она, хотя бессознательно, но шла простым, природным
путем жизни и по счастливой натуре, по здравому, не перехитренному
воспитанию не уклонялась от естественного проявления мысли, чувства, воли,
даже до малейшего, едва заметного движения глаз, губ, руки.
Не оттого ли, может быть, шагала она так уверенно по этому пути, что
по временам слышала рядом другие, еще более уверенные шаги “друга”,
которому верила, и с ними соразмеряла свои шаг.
Как бы то ни было, но в редкой девице встретишь такую простоту и
естественную свободу взгляда, слова, поступка. У ней никогда не прочтешь в
глазах: “теперь я подожму немного губу и задумаюсь – я так недурна. Взгляну
туда и испугаюсь, слегка вскрикну, сейчас подбегут ко мне. Сяду у
фортепьяно и выставлю чуть-чуть кончик ноги”…
Ни жеманства, ни кокетства, никакой лжи, никакой мишуры, ни умысла!
Зато ее и ценил почти один Штольц, зато не одну мазурку просидела она одна,
не скрывая скуки; зато, глядя на нее, самые любезные из молодых людей были
неразговорчивы, не зная, что и как сказать ей…
Одни считали ее простой, недальней, неглубокой, потому что не сыпались
с языка ее ни мудрые сентенции о жизни, о любви, ни быстрые, неожиданные и
смелые реплики, ни вычитанные или подслушанные суждения о музыке и
литературе: говорила она мало, и то свое, неважное – и ее обходили умные и
бойкие “кавалеры”; небойкие, напротив, считали ее слишком мудреной и
немного боялись. Один Штольц говорил с ней без умолка и смешил ее.
Любила она музыку, но пела чаще втихомолку, или Штольцу, или
какой-нибудь пансионной подруге; а пела она, по словам Штольца, как ни одна
певица не поет.
Только что Штольц уселся подле нее, как в комнате раздался ее смех,
который был так звучен, так искренен и заразителен, что кто ни послушает
этого смеха, непременно засмеется сам, не зная о причине.
Но не все смешил ее Штольц: через полчаса она слушала его с
любопытством и с удвоенным любопытством переносила глаза на Обломова, а
Обломову от этих взглядов – хоть сквозь землю провалиться.
“Что они такое говорят обо мне?” – думал он, косясь в беспокойстве на
них. Он уже хотел уйти, но тетка Ольги подозвала его к столу и посадила
подле себя, под перекрестный огонь взглядов всех собеседников.
Он боязливо обернулся к Штольцу – его уже не было, взглянул на Ольгу и
встретил устремленный на него все тот же любопытный взгляд.
“Все еще смотрит!” – подумал он, в смущении оглядывая свое платье.
Он даже отер лицо платком, думая, не выпачкан ли у него нос, трогал
себя за галстук, не развязался ли: это бывает иногда с ним; нет, все,
кажется, в порядке, а она смотрит!
Но человек подал ему чашку чаю и поднос с кренделями. Он хотел
подавить в себе смущение, быть развязным и в этой развязности захватил
такую кучу сухарей, бисквитов, кренделей, что сидевшая с ним рядом девочка
засмеялась. Другие поглядывали на кучу с любопытством.
“Боже мой, и она смотрит! – думает Обломов. – Что я с этой кучей
сделаю?”
Он, и не глядя, видел, как Ольга встала с своего места и пошла в
другой угол. У него отлегло от сердца.
А девочка навострила на него глаза, ожидая, что он сделает с сухарями.
“Съем поскорей”, – подумал он и начал проворно убирать бисквиты; к
счастью, они так и таяли во рту.
Оставались только два сухаря; он вздохнул свободно и решился взглянуть
туда, куда пошла Ольга…
Боже! Она стоит у бюста, опершись на пьедестал, и следит за ним. Она
ушла из своего угла, кажется, затем, чтоб свободнее смотреть на него: она
заметила его неловкость с сухарями.
За ужином она сидела на другом конце стола, говорила, ела и, казалось,
вовсе не занималась им. Но едва только Обломов боязливо оборачивался в ее
сторону, с надеждой, авось она не смотрит, как встречал ее взгляд,
исполненный любопытства, но вместе такой добрый…
Обломов после ужина торопливо стал прощаться с теткой: она пригласила
его на другой день обедать и Штольцу просила передать приглашение. Илья
Ильич поклонился и, не поднимая глаз, прошел всю залу. Вот сейчас за роялем
ширмы и дверь. Он взглянул – за роялем сидела Ольга и смотрела на него с
большим любопытством. Ему показалось, что она улыбалась.
“Верно, Андрей рассказал, что на мне были вчера надеты чулки разные
или рубашка наизнанку!” – заключил он и поехал домой не в духе и от этого
предположения и еще более от приглашения обедать, на которое отвечал
поклоном: значит, принял.
С этой минуты настойчивый взгляд Ольги не выходил из головы Обломова.
Напрасно он во весь рост лег на спину, напрасно брал самые ленивые и
покойные позы – не спится, да и только. И халат показался ему противен, и
Захар глуп и невыносим, и пыль с паутиной нестерпима.
Он велел вынести вон несколько дрянных картин, которые навязал ему
какой-то покровитель бедных артистов; сам поправил штору, которая давно не
поднималась, позвал Анисью и велел протереть окна, смахнул паутину, а потом
лег на бок и продумал с час – об Ольге.
Он сначала пристально занялся ее наружностью, все рисовал в памяти ее
портрет.
Ольга в строгом смысле не была красавица, то есть не было ни белизны в
ней, ни яркого колорита щек и губ, и глаза не горели лучами внутреннего
огня; ни кораллов на губах, ни жемчугу во рту не было, ни миньятюрных рук,
как у пятилетнего ребенка, с пальцами в виде винограда.
Но если б ее обратить в статую, она была бы статуя грации и гармонии.
Несколько высокому росту строго отвечала величина головы, величине головы –
овал и размеры лица; все это, в свою очередь, гармонировало с плечами,
плечи – с станом…
Кто ни встречал ее, даже рассеянный, и тот на мгновение останавливался
перед этим так строго и обдуманно, артистически созданным существом.
Нос образовал чуть заметно выпуклую, грациозную линию; губы тонкие и
большею частию сжатые: признак непрерывно устремленной на что-нибудь мысли.
То же присутствие говорящей мысли светилось в зорком, всегда бодром, ничего
не пропускающем взгляде темных, серо-голубых глаз. Брови придавали
особенную красоту глазам: они не были дугообразны, не округляли глаз двумя
тоненькими, нащипанными пальцем ниточками – нет, это были две русые,
пушистые, почти прямые полоски, которые редко лежали симметрично: одна на
линию была выше другой, от этого над бровью лежала маленькая складка, в
которой как будто что-то говорило, будто там покоилась мысль.
Ходила Ольга с наклоненной немного вперед головой, так стройно,
благородно покоившейся на тонкой, гордой, шее; двигалась всем телом ровно,
шагая легко, почти неуловимо…
“Что это она вчера смотрела так пристально на меня? – думал Обломов. –
Андрей божится, что о чулках и о рубашке еще не говорил, а говорил о дружбе
своей ко мне, о том, как мы росли, учились, – все, что было хорошего, и
между тем (и это рассказал), как несчастлив Обломов, как гибнет все доброе
от недостатка участия, деятельности, как слабо мерцает жизнь и как…”
“Чему ж улыбаться? – продолжал думать Обломов. – Если у ней есть
сколько-нибудь сердца, оно должно бы замереть, облиться кровью от жалости,
а она… ну, бог с ней! Перестану думать! Вот только съезжу сегодня,
отобедаю – и ни ногой”.
Проходили дни за днями: он там и обеими ногами, и руками, и головой.
В одно прекрасное утро Тарантьев перевез весь его дом к своей куме, в
переулок, на Выборгскую сторону, и Обломов дня три провел, как давно не
проводил: без постели, без дивана, обедал у Ольгиной тетки.
Вдруг оказалось, что против их дачи есть одна свободная. Обломов нанял
ее заочно и живет там. Он с Ольгой с утра до вечера; он читает с ней,
посылает цветы, гуляет по озеру, по горам… он, Обломов.
Чего не бывает на свете! Как же это могло случиться? А вот как.
Когда они обедали со Штольцем у ее тетки, Обломов во время обеда
испытывал ту же пытку, что и накануне, жевал под ее взглядом, говорил,
зная, чувствуя, что над ним, как солнце, стоит этот взгляд, жжет его,
тревожит, шевелит нервы, кровь. Едва-едва на балконе, за сигарой, за дымом,
удалось ему на мгновение скрыться от этого безмолвного, настойчивого
взгляда.
– Что это такое? – говорил он, ворочаясь во все стороны. – Ведь это
мученье! На смех, что ли, я дался ей? На другого ни на кого не смотрит так:
не смеет. Я посмирнее, так вот она… Я заговорю с ней! – решил он, – и
выскажу лучше сам словами то, что она так и тянет у меня из души глазами.
Вдруг она явилась перед ним на пороге балкона; он подал ей стул, и она
села подле него.
– Правда ли, что вы очень скучаете? – спросила она его.
– Правда, – отвечал он, – но только не очень… У меня есть занятия.
– Андрей Иваныч говорил, что вы пишете какой-то план?
– Да, я хочу ехать в деревню пожить, так приготовляюсь понемногу.
– А за границу поедете?
Источник