Мы живем точно в сне неразгаданном на одной из удобных планет
Игорь Северянин, новое:
Сыграй мне из «Пиковой дамы»,
Едва ль не больнейшей из опер,
Столь трогательной в этой самой
Рассудочно-чёрствой Европе…
Сначала сыграй мне…
Мой взор мечтанья оросили:
Вновь — там, за башнями Кремля, —
Неподражаемой России
Незаменимая земля.
В ней и убогое богато,
Полны значенья…
То было, может быть, давно,
А может быть, совсем недавно.
Ты, опираясь на окно,
Ждала меня, как Ярославна.
А я, как Игорь, что в полон
Был взят…
Счастье жизни — в искрах алых;
В просветленьях мимолётных,
В грёзах ярких, но бесплотных,
И в твоих очах усталых.
Горе — в вечности пороков,
В…
Сон лелея, лиловеет запад дня.
Снова сердце для рассудка западня.
Только вспомню о тебе, — к тебе влечёт.
Знаешь мысли ты мои наперечёт.
И хочу,…
Любите поэзию?
Интересные цитаты
Писатель всегда должен оставлять для себя хотя бы клочок свободного пространства, чтобы лучше видеть и осмысливать разные вещи. Чтобы атаковать ещё не познанное!
Свои пожелания по работе сайта вы можете оставить в нашей гостевой книге.
Игорь Северянин, самые читаемые стихотворения:
Изменить бы! Кому? Ах, не всё ли равно!
Предыдущему. Каждому. Ясно.
С кем? И это не важно. На свете одно
Изменяющееся прекрасно.Одному…
Мы живём, точно в сне неразгаданном,
На одной из удобных планет…
Много есть, чего вовсе не надо нам,
А того, что нам хочется нет.Когда твердят, что солнце — красно,
Что море — сине, что весна
Всегда зелёная — мне ясно,
Что пошлая звучит струна…Мне ясно, что назвавший…
В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом
По аллее олуненной Вы проходите морево…
Ваше платье изысканно, Ваша тальма лазорева,
А…В смокингах, в шик опроборенные, великосветские олухи
В княжьей гостиной наструнились, лица свои оглупив.
Я улыбнулся натянуто, вспомнив сарказмно…Я сделал опыт. Он печален.
Чужой останется чужим.
Пора домой; залив зеркален,
Идёт весна к дверям моим.Ещё одна весна. Быть может,
Уже…Ты совсем не похожа на женщин других:
У тебя в меру длинные платья,
У тебя выразительный, сдержанный стих
И выскальзывание из объятья.Ты не…
Ты влилась в мою жизнь, точно струйка Токая
В оскорбляемый водкой хрусталь.
И вздохнул я словами: «Так вот ты какая:
Вся такая, как надо!» В уста…Ни одного цветка, ни одного листка,
Закостенел мой сад. В моём саду тоска.Взад и вперёд хожу, по сторонам гляжу.
О чём подумаю, тебе сейчас…Сегодня «красные», а завтра «белые» —
Ах, не материи! ах, не цветы!
Людишки гнусные и озверелые,
Мне надоевшие до тошноты.Сегодня пошлые и…
Лучшая поэзия, читайте на сайте
Что стоит прочитать?
В новом онлайн-тесте, на этот раз посвящённом исключительно классической и современной прозе, мы предлагаем вам всё те…
Источник
- Авторы
Игорь Северянин
И́горь Северя́нин (большую часть литературной деятельности автор предпочитал написание Игорь-Северянин; настоящее имя — И́горь Васи́льевич Лотарёв; 4 (16) мая 1887, Санкт-Петербург — 20 декабря 1941, Таллин) — русский поэт «Серебряного века». (Википедия)
Если вы встретите женщину тихую,
Точно идущую в шорохах сна,
С сердцем простым и с душою великою,
Знайте, что это — она!
Если вы встретите женщину чудную,
Женщину, чуткую, точно струна,
Чисто живущую жизнь свою трудную,
Знайте, что это — она!
Если увидите вы под запискою
Имя прекрасней, чем жизнь и весна,
Знайте, что женщина эта — мне близкая,
Знайте, что это — она!
Мы живем, точно в сне неразгаданном, на одной из удобных планет, много есть чего вовсе не надо нам, а того что нам хочется-нет!
В августе
Есть в тихом августе, мечтательном и кротком,
Такая мягкая, певучая печаль,
Что жаль минувшего, мелькнувшего в коротком,
Что сердце просится: «к забвению причаль».
Мне вспоминаются, туманны и бессвязны,
Обрывки августов, их встречи, их уход…
И для души моей они однообразны,
Как скалам озера — проплывший пароход…
Встречаются, чтоб расставаться,
Влюбляются, чтоб разлюбить.
Мне хочется расхохотаться
И разрыдаться, и не жить!
Клянутся, чтоб нарушить клятвы,
Мечтают, чтоб клянуть мечты…
О, горе тем, кому понятны
Все наслаждения тщеты.
В деревне хочется столицы…
В столице хочется души…
И всюду человечьи лица
Бесчеловеческой души…
Как часто красота уродна
И есть в уродстве красота…
Не завидуй другу, если друг богаче,
Если он красивей, если он умней.
Пусть его достатки, пусть его удачи
У твоих сандалий не сотрут ремней…
Двигайся бодрее по своей дороге,
Улыбайся шире от его удач:
Может быть, блаженство — на твоем пороге,
А его, быть может, ждут нужда и плач.
Плачь его слезою! Смейся шумным смехом!
Чувствуй полным сердцем вдоль и поперек!
Не препятствуй другу ликовать успехом:
Это — преступление! Это — сверхпорок!
1909
Что значит жить? Для вас — не знаю,
Жить для меня — вдыхать сирень,
В крещенский снег стремиться к маю,
Благословляя новый день.
..Оригинал, ты потускнел от копий!..
Быть может, и любит, да только не скажет…
Да только не скажет и чувств не покажет.
А раз не покажет — так что в этом толку.
Да, что в этом толку — любить втихомолку.
Надеждой терзает, надеждой тревожит…
А может быть вовсе не любит? Быть может!
Всех женщин все равно не перелюбишь,
Всего вина не выпьешь все равно…
Неосторожностью любовь погубишь:
Раз жизнь одна, и счастье лишь одно.
Это было у моря, где ажурная пена,
Где встречается редко городской экипаж…
Королева играла — в башне замка — Шопена,
И, внимая Шопену, полюбил ее паж.
Было все очень просто, было все очень мило:
Королева просила перерезать гранат,
И дала половину, и пажа истомила,
И пажа полюбила, вся в мотивах сонат.
А потом отдавалась, отдавалась грозово,
До восхода рабыней проспала госпожа…
Это было у моря, где волна бирюзова,
Где ажурная пена и соната пажа.
О ЖЕНЩИНЕ
У женщины должен быть лунный характер,
И чтобы в ней вечно сквозила весна,
Манящая с нею кататься на яхте —
Качели солено-зеленого сна…
И ревность должна ее быть невесомой,
И верность должна ее быть, как гранит.
О, к ласковой, чуткой, влекуще-влекомой
Мужчина всегда интерес сохранит!
За женственность будет любить голубую,
За желтые, синие солнышки глаз.
Ах, можно ли женщину бросить такую,
Которая всячески радует вас?!.
Сегодня «красные», а завтра «белые» —
Ах, не материи! Ах, не цветы!—
Людишки гнусные и озверелые,
Мне надоевшие до тошноты.
Сегодня пошлые и завтра пошлые,
Сегодня жулики и завтра те ж,
Они, бывалые, пройдохи дошлые,
Вам спровоцируют любой мятеж.
Идеи вздорные, мечты напрасные,
Что в «их» теориях — путь к Божеству.
Сегодня «белые», а завтра «красные» —
Они бесцветные по существу.
ЗОВУЩАЯСЯ ГРУСТЬЮ
Как женщина пожившая, но все же
Пленительная в устали своей,
Из алых листьев клена взбила ложе
Та, кто зовется Грустью у людей…
И прилегла — и грешно, и лукаво
Печалью страсти гаснущей влеча.
Необходим душе моей — как слава! —
Изгиб ее осеннего плеча…
Петь о весне смолкаем мы с годами:
Чем ближе к старости, тем все ясней,
Что сердцу ближе весен с их садами
Несытая пустынность осеней…
Грустный опыт
Я сделал опыт. Он печален.
Чужой останется чужим.
Пора домой; залив зеркален,
Идёт весна к дверям моим.
Ещё одна весна. Быть может,
Уже последняя. Ну что ж,
Она постичь душе поможет,
Чем дом покинутый хорош.
Имея свой, не строй другого.
Всегда довольствуйся одним.
Чужих освоить бестолково:
Чужой останется чужим.
Не более, чем сон
Мне удивительный вчера приснился сон:
Я ехал с девушкой, стихи читавшей Блока.
Лошадка тихо шла. Шуршало колесо.
И слёзы капали. И вился русый локон…
И больше ничего мой сон не содержал…
Но потрясённый им, взволнованный глубоко,
Весь день я думаю, встревожено дрожа,
О странной девушке, не позабывшей Блока…
Душа — цветник,
А ум — садовник…
“Душа и разум”
Ты совсем не похожа на женщин других:
У тебя в меру длинные платья,
У тебя выразительный, сдержанный стих
И выскальзыванье из объятья.
Ты не красишь лица, не сгущаешь бровей
И волос не стрижешь в жертву моде.
Для тебя есть Смирнов, но и есть соловей,
Кто его заменяет в природе.
Ты способна и в сахаре выискать «соль»,
Фразу — в только намекнутом слове…
Ты в Ахматовой ценишь бессменную боль,
Стилистический шарм в Гумилеве.
Валентина
Валентина, сколько счастья !
Валентина, сколько жути !
Сколько чары! Валентина, отчего же ты грустишь?
Это было на концерте в медицинском институте,
Ты сидела в вестибюле за продажею афиш.
Выскочив из ландалета, девушками окружённый,
Я стремился на эстраду, но, меня остановив,
Предложила мне программу и, тобой заворожённый,
На мгновенье задержался, созерцая твой извив.
Ты зашла ко мне в антракте (не зови его пробелом)
С красной розой, с тайной грёзой, с бирюзовою грозой
Глаз в…
Маленькая женщина
Маленькая женщина с крупными глазами,
Вы во всем случившемся виноваты сами.
Разве интересною можно быть такою
И в глаза заглядывать с вкрадчивой тоскою?
Обладать раздумчивой шелковой походкой?
Быть всегда приманчиво-обреченно-кроткой?
Так карта вить ласково, нежно и наивно
Самое обычное необычно — дивно?
Все о Вас я думаю, мысленно лаская,
Маленькая женщина, славная такая.
Да и как не думать мне, посудите сами,
Маленькая женщина с теплыми глазами…
Ты влилась в мою жизнь, точно струйка токая
В оскорбляемый водкой хрусталь.
И вздохнул я словами: «Так вот ты какая:
Вся такая, как надо!» В уста ль Поцелую тебя иль в глаза поцелую,
Точно воздухом южным дышу.
И затем, что тебя повтречал я такую,
Как ты есть, я стихов не пишу.
Пишут, лишь ожидая, страдая, мечтая,
Ошибаясь, моля и грозя.
Но писать после слов вроде:”Вот ты какая:
Вся такая как надо!” – нельзя.
Источник
ÑÒÐÀÍÍÎ
Ìû æèâ¸ì, òî÷íî â ñíå íåðàçãàäàííîì,
Íà îäíîé èç óäîáíûõ ïëàíåò
Ìíîãî åñòü, ÷åãî âîâñå íå íàäî íàì
À òîãî, ÷òî íàì õî÷åòñÿ, íåò
Èãîðü Ñåâåðÿíèí 1909
È ÍÛÍÅ ÑÒÐÀÍÍÎ
Íàì äàíà óäîáíàÿ ïëàíåòà.
åñòü è ðåêè, ãîðû, è ìîðÿ
Ìû âãðûçàåìñÿ â ëåñà å¸ è íåäðà,
è âñ¸ ìàëî ÷òî äàëà Çåìëÿ
Ïîëèâàåì êðîâüþ îò ñðàæåíèé,
îðîøàåì ðó÷åéêàìè ñë¸ç
È íå ìîæåì îòûñêàòü îòðàäó,
÷òîá ó ñåðäöà áûë æåëàííûé ñâåò
Ñëîâíî â ñíàõ ïî ìèðó õîäÿò ëþäè,
êòî â ðàññóäêå èùåò ëèøü îòâåò
îñòà¸òñÿ æèçíü äëÿ íèõ çàãàäêîé,
èñòèíû òåðÿåòñÿ ãäå ñëåä
Ìèð æåñòîêèé ðÿäîì ñ áåççàáîòíûì,
è äîáðî, è íåíàâèñòü, ëþáîâü
Íóæíî íàì ðàñêðûòü çàãàäêó â ñåðäöå,
è â ãðÿäóùåì îáíîâëåíüÿ íîâü
13.2.2010
* * *
Îòâåò íà https://stihi.ru/2009/09/17/3855 Ñ.Áîçèíà Ò.Í.Äàâûäîâîé
È âäðóã öàðåâíà îæèëà,
Ãëàçà ñïðîñîíüÿ ïðîòèðàÿ:
«Êàê äîëãî âñå æå ÿ ñïàëà,
Ïîðà âåðíóòüñÿ áû èç ðàÿ!
Ãäå ìîé ëþáèìûé ÷åëîâåê?
Âåñü îí îêóòàí ïàóòèíîé
Áåñöåëüíûõ ìûñëåé
Öåëûé âåê
Êàê çîìáè æèë âî òüìå ðóòèíû.
Î÷íèñü! Òû öàðü èëè íå öàðü?!
Êîãäà-òî âëàñòâîâàë æàð-ïòèöåé
È áûë íàä ñòðàñòüþ ãîñóäàðü,
Ñåãîäíÿ òû ñëóãà â òåìíèöå.
Î÷íèñü! Öàðèöà ãîâîðèò!
Ïóñòü áóäóò ÿñíû òâîè î÷è,
Ìóæ÷èíà òû, íå èíâàëèä,
Ñàì ïðîãîíè îáúÿòüÿ íî÷è!
Òàòüÿíà Íèêîëàåâíà Äàâûäîâà, 2009 Ñòèõè.ðó
Ìíîãî ïðèíöåâ è ïðèíöåññ
åù¸ ñïÿò â çåìíîì çäåñü ëîíå,
ðåôëåêòîðíîñòü ïðàâèò áàë,
è ðàññóäî÷íîñòü ïî âîëå
Âîëÿ çëàÿ ñåðäöà ãäå äàâíî
Ãîëîñà íå ñëûøàò
Ïàóòèíà îò âåêîâ,
çàòóìàíåí âçîð, ÷óòü äûøàò
È â îêîâàõ ìèð ó äóø,
÷òî æèâûìè ïî÷èòàåì,
äóõ æå êðåñò íåñ¸ò îò âîéí,
÷òî çäåñü ëþäè ïðîäîëæàþò
Íå ïîðà ëè îáðåñòè,
÷òî óòðà÷åíî ñ âåêàìè?
Ñåðäöà ïëàìåíü î Ëþáâè,
Ãîâîðèò îò Ñâåòà ñ íàìè
3.4.2010
Çàïèøèòå âîïðîñû ó÷åíèêó: «Íå ñëóæèøü ëè ìðàêó? Íå ñëóãà ëè ñîìíåíèÿ? Íå ïðåäàòåëü ëè? Íå ëæåö ëè? Íå ñêâåðíîñëîâåö ëè? Íå ëåíèâ ëè? Íå ñåðäèò ëè? Íå óÿâëåí ëè ê íåïîñòîÿíñòâó? Íå íåðàäèâ ëè? Çíàåøü ëè ïðåäàííîñòü? Ãîòîâ ëè ê òðóäó? Íå óáîèøüñÿ ëè Ñâåòà?» Òàê ñïðàøèâàéòå ó÷åíèêîâ, ãîòîâÿ èõ ê èñïûòàíèþ. Ó÷åíèå Æèâîé Ýòèêè: Èåðàðõèÿ, 129
ßâëåíèå ñíîâà ïîòðÿñåò Çåìëþ. Ïóñòü ïîäóìàþò ëþäè, îò÷åãî? Äðåâíÿÿ ñêàçêà ãîâîðèò: «Ðàçãíåâàëñÿ öàðü íåñïðàâåäëèâî, è îáðóøèëñÿ ëó÷øèé ãîðîä åãî. Íî íå ïîìûñëèë öàðü î ïðè÷èíå è ñíîâà íåïðàâåäíî ðàñïàëèëñÿ ãíåâîì. È ïîæðàëà ìîëíèÿ ëó÷øóþ æàòâó. Íî è òîãäà íå îïîìíèëñÿ öàðü è ðàñêàëèëñÿ òàê, ÷òî ÷óìà ïîæðàëà íàðîä åãî. Òîãäà âîññèÿë ÷óäíûé çíàê, ãäå íàïèñàíî áûëî «Óáèéöà». È íåïðàâåäíûé öàðü ïàë áåçäûõàííûì è îñóæäåííûì». Òàê çíàëè äðåâíèå î ñëåäñòâèÿõ íåñïðàâåäëèâîñòè. Ó÷åíèå Æèâîé Ýòèêè: Ìèð Îãíåííûé, ÷. 3, 468
Ãðàíè Àãíè Éîãè, 1968 ã. 227. (Ì.À.É. Ìàòåðü Àãíè Éîãè). Îáëåã÷èòü è óñèëèòü ïðîöåññ Îáùåíèÿ ñ Íàìè ìîæíî íå òîëüêî ãëóáèíîé ñàìîîòðåøåíèÿ è ñîñðåäîòî÷åíèÿ âî âðåìÿ ñàìîãî Îáùåíèÿ, íî è ñâîèì ïîâåäåíèåì â òå÷åíèå äëÿ. Åñëè äåíü ïðîâåäåí â âîçâûøåííûõ ìûñëÿõ è îñîçíàíèè áëèçîñòè Íàøåé, ýòî î÷åíü ïîìîæåò íàñòðàèâàíèþ àðôû äóõà. Îáèõîä è îáû÷íàÿ ðóòèíà äíÿ èìåþò î÷åíü áîëüøîå âëèÿíèå íà õàðàêòåð Îáùåíèÿ. Äóìàþò: «Âîò êîãäà ñëó÷èòñÿ òî-òî è òî-òî, òîãäà ìû ïîêàæåì ñèëó ñâîåãî äóõà è âûñîòó, äî êîòîðîé ìîæåì ïîäíÿòüñÿ». Íî ýòî ñàìîîáìàí. Èìåííî â êàæäîäíåâíîñòè, â îáû÷íîì îáèõîäå, â ñàìûõ æèòåéñêèõ ìåëî÷àõ æèçíè ïðîÿâëÿåòñÿ âûñîòà èëè íè÷òîæåñòâî äóõà. Îíè, êàê ëàêìóñîâàÿ áóìàæêà, ïðîÿâëÿþò äåéñòâèòåëüíûå êà÷åñòâà ÷åëîâåêà, à íå âîîáðàæàåìûå, êîòîðûå ïðîÿâëÿþòñÿ íåèçâåñòíî ãäå è êîãäà. Î âîîáðàæàåìûõ êà÷åñòâàõ óæå Ãîâîðèëîñü. Âîîáðàæàþùèé õðàáðåö ìîæåò îêàçàòüñÿ âåëè÷àéøèì òðóñîì. Ïîýòîìó ïðîâåðÿéòå ñåáÿ íà ìûñëÿõ, ñëîâàõ, ÷óâñòâàõ è äåëàõ êàæäîãî äíÿ, çíàÿ, ÷òî èñòèííàÿ ñóùíîñòü ÷åëîâåêà ïðîÿâëÿåòñÿ, óòâåðæäàåòñÿ è çàêàëÿåòñÿ èìåííî íà íèõ.
Источник
Серебряный век в истории русской литературы ассоциируется с именами Ахматовой, Блока, Цветаевой, Гумилёва, при этом все чаще и чаще читатели забывают о других блестящих поэтах, без которых этот удивительный период в развитии отечественной культуры, несомненно, был бы другим. Среди них — автор «Громокипящего кубка» и «Ананасов в шампанском» Игорь-Северянин (1887 — 1941).
Началом литературной карьеры он считал первую публикацию в Повременном издании для солдат и народа «Досуг и дело», хотя его стихотворения печатались и до этого. Первые брошюры со своими произведениями поэт издал под собственным именем — Игорь Лотарев, псевдоним «Игорь-Северянин» (да-да, именно через дефис) появился только в 1907 году.
Публика знала и любила Северянина за его необыкновенную манеру чтения. Он фактически пел стихотворения. И если сначала это вызывало в зале приступы хохота, то несколько лет спустя привыкшие к этому трюку слушатели внимали ему с благоговением.
«В этом была своя магия, в этом пении стихов, где мелодия извлекалась из слов, не имевших смысла. Язык существовал только как музыка. Больше от него ничего не требовалось. Человеческая мысль превращалась в поблескивание стекляруса, шуршание надушенного шелка, в страусовые перья вееров и пену шампанского», — вспоминал Константин Паустовский.
Однако мы уверены, что и без музыки поэзия Северянина существует весьма благополучно.
Я прогремел на всю Россию,
Как оскандаленный герой!..
Литературного Мессию
Во мне приветствуют порой.
Я узнаю во всем вас, дети злого века!
Паденье славного — бесславных торжество!
Позорно презирать за слабость человека,
Отнявши силы у него.
Прочтя рецензий тысяч двадцать,
Мне хочется поиздеваться.
Мы живем, точно в сне неразгаданном,
На одной из удобных планет…
Много есть, чего вовсе не надо нам,
А того, что нам хочется, нет…
Ради шутки, ради смеха
Я хотел бы жить всегда!
Но ответило мне эхо:
«Да!»
Повтори… еще… сначала…
Кто бессмертен, как мечты?
Снова эхо отвечало:
«Ты!»
Бывают и годы короче мгновенья,
Но есть и мгновенья длиннее веков!
Любви без жертвы нет, и если
Нет жертвы, значит, нет любви.
Я не сочувствую войне
Как проявленью грубой силы.
Страшны досрочные могилы
И оскорбительны вдвойне.
За струнной изгородью лиры
Живет неведомый паяц.
Его палаццо из палацц —
За струнной изгородью лиры…
Как он смешит пигмеев мира,
Как сотрясает хохот плац,
Когда за изгородью лиры
Рыдает царственный паяц!..
Есть имена, как солнце!
Имена — Как музыка!
Как яблоня в расцвете!
Я говорю о Пушкине: поэте,
Действительном, в любые времена!
Позор стране, встречавшей «ржаньем»
Глумленье надо всем святым,
Былым своим очарованьем
И над величием своим!
Жизнь стала противно-трезва,
И жадность — у всех идеал.
Желудок святыню попрал,
Свои предъявляя права.
Да разве это жизнь в болоте дрязг житейских,
В заботах мелочных о платье и куске,
В интригах, в сплетнях, в сальностях лакейских,
С фразеологией гнусней, чем в кабаке?
И в зле добро, и в добром злоба,
Но нет ни добрых, нет ни злых,
И правы все, и правы оба,—
И правоту поет мой стих.
И нет ни шведа, ни японца.
Есть всюду только человек,
Который под недужьем солнца
Живет свой жалкий полувек.
Глаза крылатой русской молодежи!
Я верю в вас, а значит — и в страну,
Да, верю я, наперекор стихии,
Что вал растет, вздымающий волну,
Которая все-все сольет в одну,
А потому — я верю в жизнь России!
Необходим для сердца перелом:
Догнать… Вернуть… Сказать кому-то слово…
И жутко Вам, что все уже в былом,
А в будущем не видно и былого…
Горе — в вечности пороков,
В постоянном с ними споре,
В осмеянии пороков
И в исканьях счастья — горе.
Не пой толпе! Ни для кого не пой!
Для песни пой, не размышляя — кстати ль!..
Всем будет весело и солнечно,
Осветит лица милосердье…
И светозарно-ореолочно
Согреет всех мое бессмертье!
Я, гений Игорь-Северянин,
Своей победой упоен:
Я повсеградно оэкранен!
Я повсесердно утвержден!
Источник
Игорь Северянин
О ЖЕНЩИНЕ
У женщины должен быть лунный характер,
И чтобы в ней вечно сквозила весна,
Манящая с нею кататься на яхте —
Качели солено-зеленого сна…
И ревность должна ее быть невесомой,
И верность должна ее быть, как гранит.
О, к ласковой, чуткой, влекуще-влекомой
Мужчина всегда интерес сохранит!
За женственность будет любить голубую,
За желтые, синие солнышки глаз.
Ах, можно ли женщину бросить такую,
Которая всячески радует вас?!.
Таллин
1935. Октябрь
***
Если вы встретите женщину тихую,
Точно идущую в шорохах сна,
С сердцем простым и с душою великою,
Знайте, что это – она!
Если вы встретите женщину чудную,
Женщину, чуткую, точно струна,
Чисто живущую жизнь свою трудную,
Знайте, что это – она!
Если увидите вы под запискою
Имя прекрасней, чем жизнь и весна,
Знайте, что женщина эта – мне близкая,
Знайте, что это – она!
(Игорь Северянин)
***
Будь спокойна, моя деликатная,
Робко любящая и любимая:
Ты ведь осень моя ароматная,
Нежно грустная, необходимая.
Лишь в тебе нахожу исцеление
Для души моей обезвопросенной
И весною своею осеннею
Приникаю к твоей вешней осени.
Игорь Северянин
Художник Diego Fernandez
Северянин Игорь
Странно
Мы живем, точно в сне неразгаданном,
На одной из удобных планет…
Много есть, чего вовсе не надо нам,
А того, что нам хочется, нет…
(1909)
***
Быть может оттого, что ты не молода,
Но как-то трогательно-больно моложава,
Быть может, оттого я так хочу всегда
С тобою вместе быть; когда, смеясь лукаво,
Раскроешь широко влекущие глаза
И бледное лицо подставишь под лобзанья,
Я чувствую, что ты вся – нега, вся – гроза,
Вся – молодость, вся – страсть; и чувства без
Названья
Сжимают сердце мне пленительной тоской,
И потерять тебя – боязнь моя безмерна…
И ты, меня поняв, в тревоге головой
Прекрасною своей вдруг поникаешь нервно,-
И вот другая ты: вся – осень, вся – покой…
Игорь Северянин
***
Весенний день горяч и золот,-
Весь город солнцем ослеплен!
Я снова – я: я снова молод!
Я снова весел и влюблен!
Душа поет и рвется в поле,
Я всех чужих зову на “ты”…
Какой простор! Какая воля!
Какие песни и цветы!
Скорей бы – в бричке по ухабам!
Скорей бы – в юные луга!
Смотреть в лицо румяным бабам,
Как друга, целовать врага!
Шумите, вешние дубравы!
Расти, трава! Цвети, сирень!
Виновных нет: все люди правы
В такой благословенный день!
(Игорь Северянин)
***
В долине святой реки
Крылят цветы – мотыльки,
Крылят цветы – мотыльки
Белоснежные.
Из снега они торчат,
Как ушки моих зайчат,
Как ушки моих зайчат
Уши нежные.
Сквозь снег они ввысь растут
В долине и там, и тут,
В долине и там, и тут –
Шелкостружные.
Шуршащие так легки
Цветочные мотыльки,
Цветочные мотыльки –
Грезокружные.
Игорь Северянин
РОНДО
Читать тебе себя в лимонном будуаре,
Как яхту грезь, его приняв и полюбя…
Взамен неверных слов, взамен шаблонных арий,
Читать тебе себя.
Прочувствовать тебя в лиловом пеньюаре,
Дробя грядущее и прошлое, дробя
Второстепенное, и сильным быть в ударе.
Увериться, что мир сосредоточен в паре:
Лишь в нас с тобой, лишь в нас! И только для тебя,
И только о тебе, венчая взор твой царий,
Читать тебе себя!
1914 Игорь Северянин
***
Море любит солнце, солнце любит море…
Волны заласкают ясное светило
И, любя, утопят, как мечту в амфоре;
А проснешься утром – солнце засветило!
Солнце оправдает, солнце не осудит,
Любящее море вновь в него поверит…
Это вечно было, это вечно будет,
Только силы солнца море не измерит.
***
Как хорошо, что вспыхнут снова эти
Цветы в полях под небом голубым!
Как хорошо, что ты живёшь на свете
И красишь мир присутствием своим!
Как хорошо, что в общем вешнем шуме
Милей всего твой голос голубой,
Что, умирая, я ещё не умер
И перед смертью встретился с тобой!
Игорь Северянин
***
Как хорошо, что вспыхнут снова эти
Цветы в полях под небом голубым!
Как хорошо, что ты живёшь на свете
И красишь мир присутствием своим!
Как хорошо, что в общем вешнем шуме
Милей всего твой голос голубой,
Что, умирая, я ещё не умер
И перед смертью встретился с тобой!
Игорь Северянин
***
Почему бы не встречаться…
Нам с тобой по вечерам
У озер, у сонных речек,
По долинам, по борам?
Отчего бы нам не грезить
От заката до зари?
Это что-то вроде счастья,
Что ты там ни говори!
Счастье жизни – в искрах алых,
В просветленьях мимолетных,
В грезах ярких, но бесплотных,
И в твоих очах усталых.
Горе – в вечности пороков,
В постоянном с ними споре,
В осмеянии пророков
И в исканьях счастья – горе.
***
ИГОРЬ СЕВЕРЯНИН ….. В ОЧАРОВАНЬЕ ..
Быть может оттого, что ты не молода,
Но как-то трогательно-больно моложава,
Быть может, оттого я так хочу всегда
С тобою вместе быть; когда, смеясь лукаво,
Раскроешь широко влекущие глаза
И бледное лицо подставишь под лобзанья,
Я чувствую, что ты вся – нега, вся – гроза,
Вся – молодость, вся – страсть; и чувства без
названья
Сжимают сердце мне пленительной тоской,
И потерять тебя – боязнь моя безмерна…
И ты, меня поняв, в тревоге головой
Прекрасною своей вдруг поникаешь нервно,-
И вот другая ты: вся – осень, вся – покой..
1912 год
***
“Всё по-старому…- сказала нежно.
Всё по-старому…”
Но смотрел я в очи безнадежно –
Всё по-старому…
Улыбалась, мягко целовала –
Всё по-старому…
Но чего-то все недоставало –
Всё по-старому!..
Игорь Северянин. Июль 1909
***
Маленькая элегия
Она на пальчиках привстала
И подарила губы мне,
Я целовал ее устало
В сырой осенней тишине.
И слезы капали беззвучно
В сырой осенней тишине.
Гас скучный день — и было скучно,
Как все, что только не во сне.
И.Северянин
***
В детстве слышал я ночами
Звуки странного мотива.
Инструмент, мне неизвестный,
Издавал их так красиво.
Кто играл? на чем? – не знаю;
Все покрыто тайною мглою;
Только помню, что те звуки
Власть имели надо мною.
Их мотив был так чарующ,
Так возвышен, полон ласок;
Вместе с тем печален, страшен –
Описать его нет красок.
Я боялся этих звуков,
Их таинственного свойства,
Но когда я их не слышал,
Я был полон беспокойства.
Я любил, когда незримый
Музыкант играл ночами;
Я лежал в оцепененьи
С удивленными очами;
Я лежал в своей кроватке,
Щуря глазки и, дыханье
Затаив, ловил так жадно
Их гармонию рыданья.
Звуков больше я не слышу.
Что они мне предвещали?
Счастье ль в мире равнодушья
Или горе и печали?
Не нашел себе я счастья, –
Звуки горе мне напели:
Я боялся их недаром
С безмятежной колыбели.
А любил я их, мне мнится,
Потому, что эти звуки
Мне сулили счастье в смерти,
На земле напев лишь муки.
Знает кто? быть может, струны
Пели мне слова Завета:
«Кто страдает в царстве мрака,
Насладится в царстве света».
(Игорь Северянин)
***
Каретка куртизанки, в коричневую лошадь,
По хвойному откосу спускается на пляж.
Чтоб ножки не промокли, их надо окалошить, –
Блюстителем здоровья назначен юный паж.
Кудрявым музыкантам предложено исполнить
Бравадную мазурку. Маэстро, за пюпитр!
Удастся ль душу дамы восторженно омолнить
Курортному оркестру из мелодичных цитр?
Цилиндры солнцевеют, причёсанные лоско
И дамьи туалеты пригодны для витрин.
Смеётся куртизанка. Ей вторит солнце броско.
Как хорошо в буфете пить “крем-де-мандарин”!
За чем же дело встало? – к буфету, черный кучер!
Гарсон, сымпровизируй блестящий файв-о-клок…
Каретка куртизанки опять все круче, круче,
И паж к ботинкам дамы, как фокстерьер прилёг…
И. Северянин
***
ПОЭЗА СТРАННОСТЕЙ ЖИЗНИ
Встречаются, чтоб разлучаться…
Влюбляются, чтоб разлюбить…
Мне хочется расхохотаться,
И разрыдаться – и не жить!
Клянутся, чтоб нарушить клятвы…
Мечтают, чтоб клянуть мечты…
О, скорбь тому, кому понятны
Все наслаждения тщеты!..
В деревне хочется столицы…
В столице хочется глуши…
И всюду человечьи лица
Без человеческой души…
Как часто красота уродна
И есть в уродстве красота …
Как часто низость благородна
И злы невинные уста.
Так как же не расхохотаться,
Не разрыдаться, как же жить,
Когда возможно расставаться,
Когда возможно разлюбить?!
ИГОРЬ СЕВЕРЯНИН.
Февраль 1916.
Художник RICHARD BERGH
Источник