Моя бессонница моя любовница

Читайте также:  Биологически активные точки при бессоннице

И ни остаться, ни расстаться
Никак не можешь ты решить.
А мне уже давно за двадцать,
И мне самой пора спешить.

Ты изменяешь мне с женой,
Ты изменяешь ей со мной.
Ты и женой, и мной любим.
Ты изменяешь нам двоим.

Прощаясь, смотришь долгим взглядом,
Рука задержится в руке.
А я следы губной помады.
Тебе оставлю на щеке.

Придешь домой, жена заметит,
И ты решишь, что это месть.
А я хочу, чтоб все на свете
Узнали, что я тоже есть.

Ты изменяешь мне с женой,
Ты изменяешь ей со мной.
Ты и женой, и мной любим.
Ты изменяешь нам двоим.

Мне сон приснился невозможный.
И ты, явившись в странном сне,
Промолвил вдруг неосторожно,
Что навсегда пришел ко мне.

Дорогой, подойди к телефону,
Женский голос, наверно, она.
Жаль, что ей неизвестны законы —
Не звонить, если дома жена.
Ты растерян, мой милый, расстроен,
Прячешь в дым выражение глаз.
Что нас в этой истории трое,
Поняла я, поверь, не сейчас.

Но не надейся, дорогой,
Что я отдам тебя другой.
Я двадцать раз с тобой прощусь
И двадцать раз к тебе вернусь.
Я двадцать раз тебе навру,
Что завтра вещи соберу,
И двадцать раз, и двадцать раз
Все будет снова, как сейчас.

Мы друг другу с тобой не чужие,
Сколько их, вместе прожитых дней!
Не молчи, дорогой, расскажи мне,
Я хочу знать всю правду о ней.
Сколько лет, как зовут, кто такая
И что значит она для тебя.
Буду слушать я, слезы глотая,
Ненавидя и все же любя.

Снимая комнату на сутки,
Они встречались в месяц раз.
Но им казался лишь минуткой
В объятьях проведённый час.

Он знал, что это всё порочно,
Произошёл сердечный взлом.
Пусть нить любви тонка, но прочно
Была запутана узлом.

Не веря в собственность фантазий,
В кольцо волос шептал, что вот
Всё разрешится в одноразье,
Когда подаст он на развод.

И всё же знал – семью не бросит,
Что эти дни уйдут, как сны,
Что отгорит листвою осень
В поющем пламени весны.
(Владимир Шин)

Я – воровка.
Каюсь, каюсь,
Я краду чужое счастье.
Под расстрелом не сознаюсь,
Кто в той краже соучастник.

Даже, вдруг,
Осудят люди,
Перед Богом оправдаюсь.
Пусть недолгим, счастье будет.
Я – воровка. Каюсь, каюсь.
(Л. Веселова)

Дверь распахнулась. это Он,
его глаза, улыбка, плечи,
и терпкий чуть одеколон,
и тихий голос: «Добрый вечер…»

Переступает мой порог,
снег на пальто искрится талый,
от трудных жизненных дорог
взгляд по-вечернему усталый.

Под мышкой роза и конфеты,
в словах дыхание души:
вдвоём мы будем до рассвета,
а, значит, можно не спешить.

Щекой к любимому прильнуть
и смаковать остывший кофе,
не думая, что этот путь
ведёт обоих на Голгофу.

Но муки совести молчат,
когда любовь ласкает нежно,
в ложбинке тёплого плеча
усну светло и безмятежно.

К утру на вешалке просохнет
его промокшее пальто,
засыплет снег тяжелый, мокрый
насквозь промёрзшее авто.

Уйдет. останусь я одна,
и буду тихо выть на стужу,
такая видимо цена
моей любви к чужому мужу.
(Л. Романова ■ )

Не ходи, красавица, в любовницы

Не ходи, красавица, в любовницы.
Не торгуй ни телом, ни душой.
А пойдешь, так не ищи виновницу
В том, что от тебя ушел к другой.

Как красивой куклой, наиграется
Он тобой годов до тридцати,
А потом уйдет и не раскается,
И не скажет: – Милая, прости!

Вмиг из молодой красивой женщины
Станешь от тоски старухой злой.
И, найдя в работе утешение,
Перестанешь ты спешить домой.

И потащит вниз лавина комплексов
И сметет тебя, как снежный ком.
Из худышки мигом раскоровишься,
Ночью заедая стресс тайком.

И разлюбишь ты смотреться в зеркало:
Отраженье будет только злить.
Будешь ты судьбою исковерканной
За любовь преступную платить.

Не ходи, красавица, в любовницы.
Не живи наперекор судьбе,
Никому не позволяй дотронуться
Грязными ручищами к себе!
(А. Аксенова)

Нынче ты, весна, неласкова,
Хоть блистаешь яркой краскою,
Хоть к лицу тебе косыночка,
Не добреешь ты, дивчиночка.

Как ждала тебя, капризную,
Все мечты – тебе, ты – тризну мне,
Всем – цветы, а мне – терновники,
Всем – любовь, мне – лишь любовники.

Летом красным оборотишься,
И обратно не воротишься,
Мне же, майской, так и маяться,
Бог судья тебе… красавица.

Когда сольётся вечер с ночью,
ты придешь ко мне домой,
мелким, частым многоточьем
будет сыпать снег живой,

и замрешь в привычной позе,
прислонившись к косяку,
раскрасневшийся с мороза,
плечи сильные в снегу.

Забросаешь талым снегом
в коридоре весь паркет,
будут губы пахнуть негой
и горчить от сигарет…

Как всегда прижмемся лбами,
и замрем на полчаса,
будто связаны узлами:
к носу нос, глаза в глаза.

Чувство радости от встречи
охладят часы и душ,
Ты уйдешь поспешно в вечер,
вспомнив вдруг, что чей-то муж…

Ну, разве это так грешно –
в тебя немножечко влюбиться?
И пить из губ твоих вино,
и опьянев, слегка забыться…

Сквозь стекла просочится мгла,
лицо твоё, окутав тайной,
ночной прелюдией тепла
и красотой необычайной.

Взяв в руки, темно-синий мел
нас растушует сумрак ватный:
дневную ясность наших тел –
в рисунок смутный и абстрактный.

К утру утихнет эта страсть,
и мне покажется смешной.
Немного нежности украсть –
ну, разве это так грешно?

Мы навстречу друг другу спешим.
Кружит голову счастье запретное.
Две любви. Две судьбы. Две души.
И одна лишь весна безбилетная.

Задыхаюсь в объятьях твоих,
Пью медовые капли беспечности.
Остановка «Вокзал для двоих»
Как ступенька над пропастью вечности.

Мы воруем любовь у семьи.
Вот такая, представьте, безделица.
Наше счастье, увы, на двоих
Без остатка никак не разделится.

Нам с тобою мечту пополам
Не исполнить, не вызнать, не вымолить.
«Добрый день!»– я шепчу по утрам,
«Доброй ночи», – желаю лишь мысленно.

Как случилось, что наши пути
Слишком поздно сошлись да не вовремя?
Только как от себя мне уйти?
. Вновь вокзал. Жду. Сегодня свободна я.

Да, эта любовь сладка и горька,
мы знаем, запретный плод сладок.
Но рана на сердце всегда глубока,
и горький в душе осадок.

Украдкою вздохи, украдкою встречи,
не дай Бог, чтоб кто-то узнал.
И после свиданий нисколько не легче,
лишь всё потому, что украл.

Что делать двоим с любовью такою,
тяжёлая пытка не видеть друг друга.
Такая любовь сравнима с бедою.
Как выход найти из порочного круга?

Ну какого ты черта женатый?

Ты – высокий, красивый, богатый
Особняк у тебя и авто.
Ну какого ты черта женатый?
Мне на то не ответит никто.

Для меня ты милей всех на свете,
До краев я тобою полна.
Но достали противные дети
И твоя задолбала жена!

Обо мне никогда не узнают
И живу я, обиду тая.
Потому что они отнимают –
Отнимают тебя у меня!

Я довольна работой и хатой.
У меня – и метро, и пальто.
Ну какого ты черта женатый?
Мне на то не ответит никто!

Да в чем же вина посуды,
Когда ее бьют об стол?
Уйдешь – посылать не буду.
Ведь сам ты лесом пошел!

Мои улетают годы
Куда-то коту под хвост.
Довольно – хочу свободы!
Хочу я карьерный рост!

Хочу я любви прекрасной,
Не тайной, не воровской.
С тобою давно все ясно –
Расплачиваюсь тоской.

И я психовать не буду.
Уходишь – а мне не жаль.
И целой стоит посуда,
И нервы мои как сталь!

Не любите, девочки, женатых!

Пригласит, как водится, на хату
И откроет фирменный коньяк.
Не любите, девочки, женатых,
Не губите молодость за так.

. Он за попку ласково ухватит,
Снимет аккуратненько трусы,
А потом попрыгает в кровати,
То и дело глядя на часы.

Надает различных обещаний,
Про себя над дурой посмеясь.
С каждым разом горестней прощанье.
С каждым годом тягостнее связь.

И придет неласковая осень
Вместо юной девичьей весны.
Он жену «постылую» не бросит –
Да они ж навек обручены.

Лучше бы послать ядреным матом!
Вот и я измучилась от врак.
Не любите, девочки, женатых,
Не губите молодость за так.

Я – твоё ночное совещание,
Утренний фуршет, вечерний слёт.
Нет в тебе ни капельки раскаянья,
Жизнь с тобой не сахар и не мёд.

Где-то там ты – сын и муж, и папочка,
Ну, а мне – любимый на часок.
Для меня – костюм, для дома – тапочки.
Бес в ребро, а седина в висок.

Я для развлечения, для радости.
А для жизни есть родня, семья.
В круговерти будней я – для сладости,
Лишь десерт – любовница твоя.

Ну, а мне бы хоть чуть-чуть обычного.
Не прошу любви я неземной.
Лишь бы по-домашнему, привычно так,
Ты назвал меня своей женой…
(Т. Лаврова ■ )

Я не буду твоей любовницей

Остаюсь под своей смоковницей,*
Прячу в тень ее бледную кожу,
Я не буду твоей любовницей,
И любимой не стану тоже.

Нам с тобою дороги разные,
И пойми, не могло быть иначе,
Мое сердце отныне праздное.
И никто не живет в нем, значит.

И меня не съедает бессонница,
И тоска по ночам не гложет,
Я не буду твоей любовницей,
И любимой не буду тоже.

Ни преступница, ни уголовница,
И доказывать правду лень.
Я живу под своей смоковницей,
И в чужую не лезу тень
* Из Библии

А грешницею быть ведь не грешно.
Как часто мы бываем все такими:
Мы пьём любви коварное вино,
И изменяем избранным, с другими.

Мы часто счастье гоним от себя,
Притягивая боли и обиды.
Любовь хороним, искренне скорбя,
И вновь имеем на кого-то виды.

Ругаемся, дерзим, встреваем в спор,
Теряем чувство меры, ощущений.
И всё ж, идём судьбе наперекор,
Ждём счастья хоть на несколько мгновений.

А у меня вот эта любимая (блин, почти 40 минут разыскивала в инете именно слова; -) А вот тут и послушать можно! —https://vpleer.ru/index.php?q=%C0%F1%EC%EE%EB%EE%E2#music

Архангельская конница
Затмила небеса.
Бессонница, бессонница —
Хоть выколи глаза!
И я свою бессонницу,
Как лошадь в поводу,
По вымершему городу
Выгуливать веду.

Поверь, мне так не хочется
С тревогою в груди
Бродить с моей бессонницей
По Млечному пути.
Но что же тут поделаешь,
Когда не спится ей,
Бесплодной и бессмысленной
Бессоннице моей.

Кто-то где-то богу молится,
Кто-то где-то дрянью колется,
Кто-то где-то пьяный ломится
В чью-то дверь в ночи.
Только нам с моей бессонницей
Ничего уже не хочется,
В потолок уставим очи
И молчим.

Любовница постылая,
Бессонница моя,
Не муза белокрылая,
А так — галиматья.
Как в одиночной камере
В плену пустых ночей
Лежу в объятьях каменной
Бессонницы моей.

Кормлю ее таблетками,
Пою хмельным вином,
Но лишь ночами редкими
Я забываюсь сном.
И снится мне околица
Далекого села,
Где первая бессонница
В постель ко мне легла.

Ещё у Ефима Амирамова есть «Бессоница»

Вновь дом мой пуст, а мне всё места мало,
И на ночь снова не хватает сигарет.
Ты мне вернуться скоро обещала,
Я жду и жду – тебя же нет и нет.
Сегодня ночь еще чернее стала,
Бессонница до тошноты опять.
Я с головой залез под одеяло,
Чтоб ночи грусть свою не показать.
Я б не посмел тебя одну оставить,
Где ночь чернее траурных одежд.
И где тоска слезами душу травит,
И где покой не закрывает вежд.
Ну почему, как век, разлука длится?
О чем я в одиночестве скулю?
Не лучше ли до чертиков напиться?
Но черт возьми, я так давно не пью.
Да, к сожаленью, я не современен.
Я пережитки прошлого хвалю.
Тебе одной до удивленья верен,
И до смешного преданно люблю.

А вообще-то, песен про бессонницу великое множество, не только мы ею страдаем: убедитесь сами; -)
https://vpleer.ru/index.php?q=%C1%E5%F1%F1%EE%ED%E8%F6%E0#music