Мой друг горацио что и не снилось нашим мудрецам

– Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам.

Смотрю на принца. Киваю. Работа у меня такая, смотреть и вежливо кивать, да, мой принц, вы совершенно правы, я вас выслушал, теперь моя очередь говорить глупости…

А глупости он говорить будет, это точно, после хорошей попойки тянет нашего принца на высокие материи. Сейчас начнет – про то, как видел на башне тень покойного отца, отец ему, видите ли, наговорил, что его убил Клавдий…

Надо бы сказать королеве, что наследник сходит с ума… сказать… Легко сказать, как представлю себе нашего Гамлета заточенного где-нибудь в башне, как здоровенные санитары льют ему на голову холодную воду… бр-р-р… Ладно, может, все обойдется, перебесится, дело-то молодое… У меня когда мать умерла, тоже невесть что мерещилось, в сумерках до рассвета просыпаюсь, на полу что-то белое лежит… у меня душа в пятки, все, думаю, мать с того света вернулась. Присмотрелся, а это кто-то пионы на похороны принес, они и осыпались…

– Друг Горацио… тебе не кажется порой, что нами правит какая-то неведомая сила?

– Вы имеете в виду Провидение, Ваше Высочество?

– Нет, друг Горацио, я не имею в виду провидение. Что-то другое… что правит нашими мыслями и поступками, словами и делами. Что-то, что мы не замечаем… но не можем противиться его воле.

– Вы имеете в виду высшие силы?

– И не высшие силы… я чувствую, что сами высшие силы подчиняются им. Кто-то правит нами, друг Горацио. Прислушайся!

Смотрю на принца, глаза горят, волосы дыбом, нд-а-а, хлебнул лишнего, ничего не попишешь. Мне его маман потом голову снимет, что сынка спаиваю, да еще вопрос, кто кого спаивает… Надо бы намекнуть, у меня печень тоже не чугунная…

– Чувствуешь? Чувствуешь, друг Горацио?

Чувствую. Как пол качается под ногами туда-сюда.

– Чувствуешь… невидимые нити, которые протянуты от нас к кому-то неведомому? Тонкие, эфирные, и в то же время очень прочные, и если кто-то захочет, чтобы ты пошел – ты пойдешь, захочет, чтобы ты побежал – и ты побежишь со всех ног. Я чувствовал их – не далее, как вчера, когда пронзил клинком Полония…

Вздрагиваю. Мерзенькое такое чувство на самом донышке души, как бы он тем же самым клинком не пронзил меня…

– Ты понимаешь, друг Горацио, кто-то как будто двигал моими руками, кто-то как будто заставил меня выхватить клинок и пронзить ковер. И ты знаешь, друг Горацио… это не я воскликнул – что, крыса? Ставлю золотой – мертва! Кто-то надо мной крикнул эти слова… кто-то…

Киваю. Так все убийцы говорят. На всех судах. Дескать, кто-то водил моей рукой, кто-то гнал меня на преступление. Ей-богу, не хотел хозяйку убивать, только золотишко взять хотел, а потом как замкнуло в голове что-то, иди, убей хозяйку, иди в спальню… И судья смеется, а пойти надраться в кабаке тебе тоже голос свыше насоветовал? Да не говорите, господин судья, я же в жизни в рот ни капли не беру, а тут все голос проклятый, так и звучит, выпей, выпей…

Только тут другое. Что-то не похоже, чтобы принц наш оправдывался. Я же его знаю, принц наш человек беззлобный, мухи не обидит, сам про себя говорил, печень голубиная, нет желчи… А тут как подменили его, глаза горят, того и гляди еще кого-нибудь клинком проткнет…

Вот так, говорят, и сходят с ума… Тетушка у меня также… Ладно, не о том речь…

– А потом, друг Горацио… я прямо-таки почувствовал на своих руках оковы… даже не оковы, а какие-то нити, выходящие из моих рук, нити, которые тянули меня куда-то… прочь, прочь от того места, где я убил Полония…

Киваю. Если человек сходит с ума, лучше кивать и со всем соглашаться. Ну конечно, вы – Наполеон. Наполеон… это еще что такое… откуда это словечко всплыло, на-поле-он…

– Конечно… всякое бывает, – говорю примирительно, – и в небе, и в земле сокрыто больше, чем снится вашей философии… вам нужно выспаться, Ваше Высочество…

– Ты уверен, что это говоришь ты, друг Горацио, а не кто-то твоими устами?

– М-м-м… все может быть. Не исключено.

– Друг Горацио… – принц наклоняется ко мне, пошатывается на стуле, – пообещай мне… что будешь… моим союзником в борьбе с этим… неведомым… что властвует нами…

– Обещаю. Всенепременнейше…

Теперь, главное, дотащить его высочество до постели, при этом лучше не попадаться на глаза королеве, а то выгонят меня из дворца в два счета… Волоку принца в покои, Боже, дай мне сил, принц у нас, конечно, худенький, только меня бы самого кто-нибудь дотащил, на ногах не держусь…

Бросаю обмякшее тело на постель. Смотрю на бледные руки, так, на всякий случай. Ничего тут нет, что он бредит, ничего тут…

Черт…

Не к ночи будь помянут…

Вижу уходящие от рук принца длинные нити. Тонкие-тонкие, еле видны. И от головы. И от ступней…

Приглядываюсь…

Нет, ничего нет. Темнота ночи сыграла со мной злую шутку.

Выхожу из покоев, держусь ровно, даже сам себе удивляюсь, какой молодец, вроде бы выхлестал полбутылки бургундского, а ничего, держусь ровнехонько, хоть сейчас на парад. Понять бы еще, почему пол и стены приплясывают и ходят ходуном, пол бросается мне на грудь, стоять, с-сучье отродье…

Ищу свою комнатенку, которая от меня убегает. Что за черт, еще час назад в зале было три двери, в сад, в королевские покои, в кухню, чего ради дверей стало не меньше пятидесяти… имя им легион… Надо намекнуть каменщикам, которые строили, что число дверей должно быть постоянным, а не так, что сегодня три, завтра десять, послезавтра пятьдесят. Вхожу в дверь, дверь убегает от меня, впечатываюсь в стену. Тпру, стоять, падла…

Бреду куда-то, сам не знаю, куда, вот моя дверь, вроде бы моя, ну да, моя серая была, а эта зеленоватая, ну да какая разница, и замок на ней кто-то поменял, и доски поперек были, а эти вдоль… ну да ничего…

Вхожу… а что это старуха черница делает в моей комнате… нет, шалишь, бабка, устарела… что это она творит…

Не сразу понимаю, что вижу. Черница сидит над восковой куклой, шепчет что-то… молится… не похоже. До меня не сразу доходит, что я слышу, это же Патер Ностер задом наперед…

Черт…

Вот уж действительно, черт…

Черница вонзает в голову куклы острую иглу с крохотной бумажкой. Хочу броситься на старуху, броситься не получается, падаю, лечу кувырком, стража, стража, ай-й-й, насилуют, да ты на себя посмотри, кто ж на такую позарится…

– Вот, Ваше Высочество…

Протягиваю принцу восковую куклу, интересно, признает он в ней себя… Признал, бормочет что-то, вылитый я, и верно, к крошечному камзолу черница прикрепила даже крошечную шпагу из лучины…

– А вот, чем черница пыталась пронзить вашу голову, ваше высочество.

Показываю иголку с нанизанной на ней бумажкой.

– Что там, Горацио?

– Всего одно слово, ваше высочество. Слово, которым черница хотела покарать вас. Слово – безумие.

Принц недоверчиво смотрит на фигурку.

– Черницу казнят в полдень, Ваше Высочество. Можете не сомневаться, вам больше ничего не угрожает.

Принц недоверчиво кладет восковое изваяние в шкатулку, закрывает на ключ. Горацио говорит еще что-то, как всегда трещит без умолку, кто его вообще навязал принцу, мать, не иначе… а ничего парень, не промах, ловко он разыскал черницу, не зря пьет вино и ест рябчиков в королевских покоях…

И все-таки…

И все-таки не уходит мерзехонькое чувство, что кто-то стоит за спиной принца, кто-то движет его руками, кто-то говорит его голосом. Кто-то… принц то и дело отряхивает руки, пытается освободиться от невидимых пут.

Нет, вроде бы ничего…

Показалось…

Приближенные во дворце то и дело смотрят на свои руки, Клавдий проверяет запястья, Розенкранц и Гильденстерн ощупывают головы, не тянется ли что-нибудь из затылков… нет, ничего. Показалось. Померещилось… Это все принц с ума сходит и других туда же…

Кукловоды берутся за крестовины, тянут за нитки Гамлета, Офелию, Клавдия… распутывают нити у королевы, у Горацио нитка оборвалась, спешно подвязывают…

Поднимается занавес

Сцена Пятая. Эльсинор. Зала в замке. Входят Королева, Горацио и Первый Дворянин…

Все-таки занятная вещь – газета! Какой только информации в ней не намешано, даже в объявлениях можно найти что-нибудь важное и необычное. Читая эти самые объявления, я и наткнулась на сообщение, где азовчанин по имени Алексей, описывая мир своих увлечений, упомянул нетрадиционную медицину, уфологию и пр. Самое тривиальное из перечисленного – коллекционирование афоризмов, но это, как объяснил впоследствии он сам, — в крайнем случае, если остается время между вебинарами, просмотром познавательных роликов и фильмов в интернете. – Уже этого было достаточно, чтобы взять трубку телефона и напроситься на интервью. Мужчина любезно согласился, мы встретились и долго беседовали. Мне даже не пришлось задавать вопросы – я просто периодически меняла заданное направление, и Алексей основательно обрисовывал свое видение озвученной темы, доказывал, если я сомневалась, приводил примеры. Даже когда он был не совсем прав или совсем не прав (с моей субъективной точки зрения), слушать его весьма обстоятельные доводы было интересно. Даже своеобразные его убеждения, вероятно, ошибочные, своей парадоксальностью и, возможно, абсурдностью бодрили и заставляли серые клеточки работать интенсивней, чтобы выработать и – главное – обосновать свое мнение, дать ответ, пусть только своему внутреннему «Я». В круг интересов Алексея входит все, что необъяснимо, не познано, сфальсифицировано. В общем, очевидное-невероятное или невероятное, но вовсе не очевидное. Ну, например, Алексей уверен (и небеспочвенно – он человек достаточно въедливый и скрупулезный), что расположение, количество и размеры континентов не соответствуют действительности, что есть основания считать Америку не отдельным континентом, а Австралию – частью Антарктиды, что Южного полюса не существует, что Земля не шарообразная, что рака и СПИДа в том виде, как нам преподносят, нет и пр.

В общем, такие разговоры случаются редко. Надеюсь, читателям этот диалог (точнее, монолог, в какой-то степени даже история жизни) покажется таким же занимательным, как и мне.

— Алексей, как долго Вы увлекаетесь нетрадиционными направлениями?

— Все началось с нетрадиционной медицины. Я сильно заболел. Врачи сказали, что моя болезнь не лечится и тяжелее пяти килограммов мне ничего поднимать нельзя, советовали смириться. Я сел на кровать и задумался – если бы мне было 70 лет, то я бы смирился, а мне 20, у меня когда-нибудь будет ребенок, и что – я не смогу его поднять на руки? Это нонсенс, меня это не устраивает. Не может такого быть, чтобы никто не мог мне помочь! Я стал искать, стал выписывать газеты «ЗОЖ». То есть, вся моя жизнь, все мои мысли были направлены только в одно русло – на излечение. Больше меня ничто не интересовало. Абсолютно. Я стал читать книги и наткнулся на такого человека, как профессор Николаев, практиковавший лечение голоданием. Полное голодание на дистиллированной воде (п.ч. она не содержит солей). Потом меня вдохновила жизнь английского натуропата Поля Брэгга. Он родился с букетом болезней, всю жизнь практиковал голодание и умер в 95 лет, занимаясь серфингом – его накрыла большая волна. Когда произвели вскрытие, пришли к выводу, что по степени износа его организм такой же, как у 18-летнего юноши. И я пошел на голодание. Сразу на 29 дней.

— Как Вы выдержали?

— Элементарно. Чувство голода пропадает уже на третий день. На четвертый день я даже испытывал отвращение к еде. Все, как описано. Начинал голодать сам, а потом под наблюдением ростовского врача Л.А. Орловой. Потому что читаешь одно, знаешь другое, а это все-таки специалист. Голодание – серьезное дело, не семечки погрызть на лавочке. После почувствовал себя очень хорошо. Я прямо летал над землей – легкость такая. Вкратце скажу, чтобы Вы поняли, что такое голодание. – Это хирургия на клеточном уровне. Когда еда извне не поступает, а организму надо питаться и жить, он начинает поедать все патологически измененные клетки. Все шлаки, все залежи, которые по той или иной причине не может вывести из себя.

— Вы и сейчас практикуете голодание?

— Сейчас нет – я работаю. Для этого нужно быть достаточно состоятельным человеком, чтобы не работать в период голодания и при выходе из него. То есть, если человек проголодал неделю, выход из голодания три недели, если месяц – выход три месяца. Не все так просто.

— По-моему Брэгг и во время голодания работал.

— У Брэгга был абсолютно чистый – идеальный организм. Он был здоров. Вот почему худому можно пойти на длительное голодание, тучному человеку – нельзя, иначе через три-четыре дня он просто умрет. У него почки не выдержат выброса шлаков.

— И печень.

— В первую очередь откажут почки.

После первого голодания я искал в магазинах книжки и брошюрки о здоровье (интернет тогда не был развит) и наткнулся на литературу по очищению организма (всех внутренних органов). Я стал очищать каждый орган в отдельности.

— Вероятно, по Малахову?

— 90% по Малахову. Очень помогло. Конкретно помогло. Анализы показали, что отклонения небольшие и я практически здоровый человек. Все это заняло года три. С 20-ти лет я старался придерживаться здорового образа жизни. Даже взял на вооружение девиз: лучший способ продлить жизнь – не укорачивать ее. Это то самое малое, что мы можем сделать. Года три назад в интернете мне попалась информация о профессоре И.П. Неумывакине. Это первый лечащий врач первых космонавтов Советского Союза. О нем, мне кажется, даже многие члены Политбюро ЦК КПССС не знали – был достаточно засекреченный человек. Я прочел много его книг, слушал все его выступления в интернете. Например, он лет двадцать уверял всех вокруг, что никто за всю историю человечества не умер ни от рака, ни от СПИДа.

— То есть, здоровье Вы поправили?

— На 99%.

От З.С.: Согласитесь, история самоизлечения Алексея очень познавательна и поучительна. В ходе беседы он поделился со мной и двумя простыми и действенными рецептами (по Неумывакину), с помощью которых достаточно длительное время поддерживает здоровье. Первый — 2 раза в день пить 10 капель трехпроцентной перекиси водорода, растворенных в стакане воды, натощак. Второй. – Примерно треть чайной ложки соды залить половиной стакана крутого кипятка. После того, как произошло гашение, долить до верха холодной кипяченой воды – чтобы температура раствора была 45-50 градусов. Пить ежедневно натощак. Это, по его словам, суперсредство. Я заглянула в интернет и с удивлением прочла, что сода – древнее лечебное средство, к которому прибегал еще Авиценна. Она улучшает состав крови, повышает иммунитет и пр.

— Преимущество соды в том, — говорит Алексей, — что она никаким образом не откладывается в организме. То есть, передозировка исключена. Сода разжижает кровь, хорошо растворяет тромбы. А Вы знаете, что из комы выводят путем внутривенной инъекции содового раствора? После приема соды я забыл, что такое тяжесть, усталость в ногах. Мне 51 год, я веду здоровый и активный образ жизни. Каждую субботу сажусь на маршрутку, доезжаю до Ворошиловского и от Ворошиловского иду пешком до Азова.

— И сколько времени это занимает?

— Часа три с половиной. Я испытываю кайф от ходьбы! Это кайф – засыпать, зная, что твое тело абсолютно здорово, и просыпаться здоровым. Эти мысли просто опьяняют! Это шикарные ощущения!

Продолжение следует…