Краткое содержание книги бессонница

Очень интересный дизайн обложки, совсем не перекликающийся с сюжетом. АСТ в свое время были такими затейниками… Источник: antasticbook.ru

Есть для меня книги Кинга, вызывающие восторг. А есть такие, чисто проходные, те, которые я прочитала для галочки и которые я вряд ли буду перечитывать. Например, “Парень из Колорадо” совсем у меня не пошел. Или “История Лиззи”, ну мрак же полный. Вот и “Бессонница” занимает на моей книжной полке место в категории “один раз можно”.

Сюжет: Ральф Робертс, пожилой товарищ, в самом начале романа хоронит свою жену, умершую от рака. После этого он начинает страдать бессонницей – с каждым днем он просыпается все раньше и раньше. Он в полном отчаянии, пробует разные народные средства для улучшения сна (ну-ну, плавали, знаем, не работают они нИ тщщерта), но они ему (конеееечно) не помогают. Из-за личного предубеждения он не хочет обращаться к доктору (тот, якобы, ” упустил ” рак его жены на ранней стадии), просто страдает и бдит ночами. И в одну из этих ночей он видит странное: из дома его соседки, пожилой и очень больной леди, выходят два странных субъекта, похожих на докторов-карликов, один из которых держит в руке ножницы. Утром выясняется, что соседка скончалась во сне. Ральф в замешательстве. Но еще больше его шокирует то, что он начал видеть ауры людей.

В итоге, немного пометавшись и посомневавшись, Ральф открывается своей давней подруге Луизе Чесс, и она признается ему, что тоже страдает бессонницей и тоже видит ауры людей. После этого они знакомятся с теми самыми “докторами” Клото и Лахесисом, которые отмеряют и обрывают жизни людей.

“Дай лапу, Розали” Клото и Лахесис – вольная трактовка мифа о пряхах Источник: stephenking.ru

Они сообщают, что Ральфу и Луизе дано сложное задание — спасти одного ребенка от их третьего “братца” Атропоса, который ответственен за “случайную смерть” людей, то есть являет собой рок.

Луиза и Ральф начинают действовать, совсем не веря в успех своего “крестового похода”.

И вот, понимаете, вроде бы сюжет интересный, вроде бы есть, за что зацепиться, чем увлечься, но вот не идет, и все.

Я не знаю, что именно не так с романом, возможно, сюжет несколько затянут, возможно, я просто ждала от книги бОльшего, но до самого финала я прямо торопила: ну кончайся поскорее. ну зачем эта лишняя болтология? да пока ты там будешь рефлексировать все уже взорвется на хрен и все помрут.

Атропос. Источник: artstation.com

Даже тот факт, что события происходят в моем любимом Дерри не помог. Да, я еще раз встретилась с Майком Хэнлоном и вскольз поздоровалась с моим любимчиком Беном Хэнскомом, но нет, я лучше еще раз “Оно” перечитаю. Вообще в “Бессоннице” много отсылок на другие романы Кинга: кроме “Оно” есть намеки на “Роза Марена”, “КДЖ” и “Долорес Клейборн” — так же, как в первом и последнем Кинг поднимает в “Бессоннице” тему домашнего насилия и феминизма, а это 1994 год, тогда это не было хайпом.

Стивен Кинг вслух говорил о домашнем насилии еще до того, как это стало мейнстримом.

Простите, не удержалась.

Для меня, правда, один плюс все-таки был: я окончательно созрела для чтения всего цикла “Темная Башня”, т.к. сюжет “Бессонницы” косвенно связан с миром Башни. Скоро меня ждет полное погружение в ромашковое поле алых роз и мир Crimson King.

Алый Король. Источник: pinterest.fr

Возвращаясь к роману: читать его или нет, решать, конечно, вам, Камрады. Мое мнение: вот я бы лучше не читала. Мне было скучно. JulyFox

1

Никто — и уж, во всяком случае, не доктор Литчфилд — не говорил Ральфу Робертсу напрямик, что его жена скоро умрет, но настало время, когда Ральф понял это, не нуждаясь ни в чьих подсказках. С марта по июнь непрестанный шум и крики не стихали в его голове — период консультаций с врачами, бесконечной беготни с Кэролайн в больницу, поездок в другие больницы в других штатах для специальных анализов (в этих поездках Ральф провел большую часть своего времени, благодаря Бога за то, что у Кэролайн есть Полная медицинская страховка Голубого Креста), собственных исследований в Публичной библиотеке Дерри — сначала в поисках решений, которые могли упустить специалисты, а потом просто в поисках надежды и хватаниях за соломинку.

В те четыре месяца его словно тащили, пьяного, сквозь какой-то злобный карнавал, где люди на аттракционах по-настоящему орали, заблудившись в зеркальных лабиринтах — по-настоящему заблудившись, а обитатели Аллеи Капризов Природы пялились на тебя с фальшивыми улыбками на губах, в то время как в их глазах отражался ужас. Ральф начал видеть все это к середине мая, а с приходом июня стал понимать, что в запасах торговцев из медицинских рядов остались лишь шарлатанские снадобья и что веселые танцевальные мелодии уже не могут больше скрыть тот факт, что из динамиков доносится не что иное, как похоронный марш. Точно, это был карнавал: карнавал затерянных душ.

Ральф продолжал бороться с этими кошмарными образами — и с еще более жуткой мыслью, маячившей за ними, — в течение всего начала лета 1992-го, но когда июнь сменился июлем, не обращать на них внимания стало невозможно. Самый сильный летний зной с 1971 гола окутал центральную часть штата Мэн, и городок Дерри закипал в парилке туманного солнца и теплой сырости; температура днем поднималась далеко за девяносто градусов[1]. Город — и в лучшие времена отнюдь не походивший на оживленную столицу — впал в полный ступор, и именно в этой горячей тишине Ральф Робертс впервые услышал тиканье часов смерти и понял, что за период от июньской прохладной зеленой сырости до неподвижного зноя июля слабые шансы на выздоровление Кэролайн свелись к нулю. Она должна была умереть. Возможно, не летом (врачи клялись, что в их арсенале еще оставалось несколько хитрых приемов, и Ральф не сомневался, что так оно и было), но нынешней осенью или зимой. Его многолетняя спутница, единственная женщина, которую он любил в своей жизни, должна была умереть. Он пытался бороться с этой мыслью, обзывал себя старым, выжившим из ума болваном, но в задыхающейся тишине долгих жарких дней Ральф слышал это тиканье отовсюду — казалось, оно живет даже в стенах.

Однако громче всего тиканье раздавалось от самой Кэролайн, и, когда она поворачивала к нему свое спокойное белое лицо — скажем, попросить его включить радио, чтобы она могла послушать, пока чистит бобы на ужин, или спросить, не сходит ли он в «Красное яблоко» и не купит ли ей мороженое на палочке, — он видел, что она тоже слышит это тиканье. Видел это в ее темных глазах — поначалу лишь когда они были ясными, но позже даже когда они затуманивались от болеутоляющих препаратов, которые она принимала. К тому времени тиканье стало очень громким, и когда Ральф лежал в постели возле нее в те жаркие летние ночи, когда одна-единственная простыня, казалось, весила десять фунтов и ему чудилось, будто каждая собака в Дерри воет на луну, он прислушивался к этому — к тиканью часов смерти внутри Кэролайн — и думал, что сердце его разорвется от горя и ужаса. Сколько ей придется страдать, прежде чем настанет конец?

Сколько ему придется страдать? И как он сможет жить без нее?

Именно в этот странный, зыбкий период Ральф начал совершать все более долгие прогулки жаркими летними днями и тягучими, сумрачными вечерами, часто возвращаясь после них слишком утомленным, чтобы поесть. Он все время ожидал, что Кэролайн станет бранить его за эти походы, скажет: «Прекрати бродить, старый дурак! Ты убьешь себя, если будешь продолжать таскаться по такой жаре!» Но она никогда ничего не говорила, и он с благодарностью понял, что она даже не знала о его прогулках. То есть она знала, что он выходил из дома. Но не знала, сколько миль он одолевал, не знала, что, придя домой, он порой весь дрожал от изнеможения, едва не получив солнечного удара. Когда-то Ральфу казалось, она замечала все — стоило ему хотя бы, причесываясь, сдвинуть на полдюйма свой пробор. Теперь уже нет; опухоль в мозгу украла ее наблюдательность, как очень скоро украдет и ее жизнь.

Вот он и бродил, наслаждаясь жарой, несмотря на то, что зной порой кружил ему голову и вызывал звон в ушах; наслаждаясь ею в основном потому, что она вызывала звон в ушах; порой этот звон целыми часами гремел так громко и голова его гудела так яростно, что он не слышал тиканья часов смерти Кэролайн.

Он обошел большую часть Дерри в тот жаркий июль — узкоплечий старый человек с редеющими белыми волосами и большими руками, на вид все еще пригодными для тяжелой работы. Он бродил от Уитчэм-стрит до Барренса, от Канзас-стрит к Нейболт-стрит, от Мейн-стрит к мосту Поцелуев, но чаще всего ноги несли его на запад, вдоль Харрис-авеню, на которой все еще красивая и бесконечно любимая Кэролайн Робертс теперь доживала последний год своей жизни в тумане головных болей и морфина, до развилки и к аэропорту округа Дерри. Он шел от развилки — без единого деревца, ничем не защищенной от безжалостного солнца, — пока не чувствовал, что ноги сейчас не выдержат и подогнутся под ним, а потом поворачивал назад.

Он частенько останавливался, чтобы перевести дыхание, в тенистой зоне отдыха, рядом со служебным въездом в аэропорт. По вечерам это место становилось излюбленной площадкой для пьянок и гулянок подростков, наполнялось шумом и грохотом, несущимся из радиодинамиков, но днем оно было более или менее тихим пристанищем для компании, которую друг Ральфа Билл Макговерн называл старыми алкашами с Харрис-авеню. Старые алкаши собирались тут, чтобы поиграть в шахматы, побаловаться джином или просто поточить лясы. Ральф знал большинство из них многие годы (со Стэном Эберли, например, он учился еще в начальной школе), и ему было легко с ними… пока они не становились слишком назойливыми. Большинство не становилось. В основном это были янки старой закалки, от рождения считавшие, что если человек предпочитает не болтать о чем-то, то это его дело и никого больше не касается.