Кальдерон жизнь есть сон тема идея
Анализ пьесы «Жизнь есть сон»
Знаменитая пьеса Педро Кальдерона де ла Барка впервые была представлена публике в 1635 году. Созданная в период расцвета испанской литературы, она стала одним из знаковых произведений своей эпохи. В ней драматург наиболее полно раскрыл истинную сущность человеческого бытия и натуры. А помог ему в этом им же разработанный жанр религиозно-философской драмы.
«Жизнь есть сон» – пьеса из трёх «хорнад» (действий). Слово «хорнада» имеет испанские корни и обозначает «жизненный путь человека, пройдённый за день». Художественное время драмы как раз и состоит из трёх дней: в первый (Сехисмундо – узник в тюрьме) – происходит расстановка героев на конфликтных позициях, во второй (Сехисмундо– принц во дворце) – напряжение достигает кульминации, в третий (Сехисмундо – заключённый и будущий король) – происходит развязка.
Три хорнады становятся в пьесе и тремя этапами взросления человеческой души. В первый день мы видим Сехисмундо – человеком, который мало чем отличается от зверя: он всю жизнь провёл среди диких скал и ему знакомо лишь это естественное существование, лишённое человеческих чувств и морали.
Вырванный из привычной ему среды, герой проявляет себя как настоящий зверь – жестокий, кровожадный, мстящий за свои былые унижения всем, в том числе, и родному отцу. Власть второго дня открывает в Сехисмундо самые худшие качества – эгоизм, несдержанность, похоть.
Проснувшись в темнице, бывший принц приходит к выводу, что «жизнь – есть сон», и не изменяет ему даже после того, как узнаёт от Росауры подробности своего вполне реального царствования. В уста Сехисмундо Кальдерон вкладывает основное христианское положение всех времён и народов: «Мы здесь до пробуждения спим». Спит царь, наслаждаясь своим правлением, спит богач, теша своё тело материальными благами, спит бедняк, горько сетующий на судьбу, но рано или поздно ко всем приходит пробуждающая от жизни смерть. Осознав это, Сехисмундо решает творить добро, как то единственное, что оставляет свой след – как во сне, так и в человеческом существовании.
Наравне с философскими вопросами о смысле бытия, в пьесе «Жизнь есть сон» поднимается проблема судьбы и её преодоления силой свободной воли. Король Басилио, испугавшийся страшных снов беременной жены и предсказаний астрологов, решает заточить своего новорождённого сына в темницу. Так обычный человеческий страх становится причиной формирования звериной жестокости в Сехисмундо. Справиться со своими животными наклонностями герою удаётся только после знакомства с жизнью – её радостями и огорчениями, её богатством и тщетой. Таким образом автор утверждает идею человечности, живущей в каждом из нас и находящейся себя вопреки всему. Главное, чтобы сам человек осознавал себя личностью, способной как на дурные, так и на добрые поступки.
В этом смысле обесчещенная герцогом Московии Росаура, при всей своей любви и благородстве, одержима стремлением отомстить за поруганную честь и либо вернуть себе любимого, либо убить его. Девушка настолько погружена в свои несчастья, что не замечает ничего вокруг. Ей безразлично, что Астольфо спас жизнь её покровителя и, как впоследствии выясняется, отца – Клотальдо. Ей нет дела то того, что другая, не менее её любящая герцога девушка, инфанта Эстрелья, будет страдать. Росаура идёт к своей цели напролом, не замечая того, что сама она с проблемой не справится. Её образ лишён развития, а жизнь её полностью подчинена круговороту сюжета, своего рода, неумолимому року. Спасти девушку от одержимости местью под силу только тому, кто не боится признавать свои ошибки, а вместе с ними исправлять и ошибки других людей. Добрым гением Росауры становится Сехисмундо, превратившийся к концу пьесы в благородного и справедливого человека и короля.
Ознакомившись с анализом пьесы «Жизнь есть сон», обратите внимание на другие сочинения:
«Жизнь есть сон», краткое содержание пьесы Кальдерона
Жизненный и творческий путь Педро Кальдерона, краткая биография
По произведению: «Жизнь есть сон»
По писателю: Кальдерон Педро
Источник
«Жизнь есть сон» («La Vida es sueco») — «комедия» Педро Кальдерона. Была поставлена в 1635 г. Опубликована в «Первой части комедий» Кальдерона в 1636 г.
Драма Кальдерона восходит к «Повести о Варлааме и Иосафате», в свою очередь трансформировавшей в христианском ключе жизнеописание Будды. Опасаясь гороскопа сына, царь заключает принца в башню, из которой тот, однако, выходит на свободу и познает суетность бытия и истинную свободу — свободу духа. В Испании в XIV в. Хуан Мануэль в «Книге о состояниях» соединяет этот сюжет с мотивом «спящего, который проснулся и не может отличить сна от яви»: человека усыпляют, переносят во дворец, где с ним обращаются как с принцем, а потом возвращают на прежнее место. При составлении генеалогии героев пьесы автор, вероятно, пользовался романом Суареса де Мендосы «Eustorgio y Clorirena, historia moscovica», отразившим события смуты в Московском царстве (таким образом, действующие лица «комедии» в числе исторических прототипов имеют Басилио — Василия Шуйского, Сехисмундо — польского короля Сигизмунда III, а Астольфо — королевича Владислава).
«Жизнь есть сон» Кальдерона принято считать образцом специфического типа «тематического построения» текста, характерного для XVII в. в целом и испанского театра в частности. Смысловой центр действия составляет некая тема-идея (А.А. Паркер) — в данном случае она вынесена в заглавие пьесы — и все повороты сюжета, мотивы поведения персонажей и даже их характеры работают на наиболее полное раскрытие этой идеи. Тема эта, наряду с темой «весь мир — театр», является одним из наиболее популярных общих мест эпохи барокко. Ключом к символическому плану пьесы обычно называют «миф о пещере» Платона. В седьмой книге «Государства» рассказывается о людях, которые всю жизнь проводят в темной пещере, в которую проникает лишь узкий луч света. Они повернуты к источнику света спиной и не могут оглянуться из-за сковывающих их цепей. Привыкнув принимать за действительность игру теней на стене, они отказываются верить своему собрату, побывавшему на воле. Поэтому, когда Сехизмундо в начале пьесы выходит из темной башни в звериных шкурах и цепях, зримая отсылка к античному тексту немедленно задает аллегорическое прочтение действия. В этом контексте падение Росауры с лошади, например, должно быть однозначно прочтено как знак ее грехопадения. Вместе с тем, аллегорическое значение цепей на Сехизмундо близко к платоновскому, но одеяние из звериных шкур придает им новый оттенок: цепи символизируют оковы плоти и земного существования, а шкуры — звериное существо человека. Тьма же, окружающая героя, в полном согласии с Платоном, означает непросвещенный разум.
Путь Сехизмундо — путь познания иллюзорности земного бытия: попав первый раз во дворец, он ведет себя в соответствии со своей звериной натурой, для него нет иного закона, кроме его желаний. Апогеем «зверств» Сехизмундо становится бессмысленное убийство слуги, которого он бросает в море, только чтобы показать, что он смеет это сделать. Возвращенный в башню, герой сознает зыбкость границы между явью и сном, эфемерность земного существования, и вновь становясь принцем он стремится вести себя так, чтобы было не страшно проснуться.
На протяжении пьесы Сехизмундо предстает перед нами попеременно в двух четко зрительно разведенных обличиях — звероподобного человека в шкурах и принца в великолепных одеждах. При этом в середине пьесы внешний облик не соответствует внутреннему состоянию героя: сперва мы видим человека-зверя в одеянии принца (то есть, одновременно цивилизованного человека и государя), а затем — принца в звериных шкурах. Этот прием позволяет автору ввести мотив маски и лица (не менее популярный в XVII веке, чем мотив сна жизни), несоответствия внешнего и внутреннего. Причем, парадоксальным образом, сознание того, что видимость не соответствует сути, что само существование иллюзорно, облегчает для героя исполнение долга, даже освобождает его волю: раз он спит, он свободен поступить по законам разума, неорганичным для его природы образом. В подобной разработке темы сказывается особенно острое, напряженно переживавшееся теологической мыслью эпохи представление о том, что подлинная свобода — это свобода от земных страстей, а высшим проявлением свободы воли является отказ от нее, подчинение ее Богу. В образе Сехизмундо перед нами раскрывается характерное для эпохи барокко понимание личности, не сливающейся с социальной ролью индивида и обретающей подлинную и едва ли не абсолютную свободу постольку, поскольку она сознает искусственность этой роли и нетождественность себя ей. Эту внутреннюю свободу подчеркивает почти стилизованная легкость, с которой Сехизмундо принимает «должные», «правильные» решения: прощает Клотальдо и затем отца, отказывается от Росауры и т. д. Особенно выразительно она выглядит на фоне жесткости сложившихся в обществе законов, требующих, например, наказания для солдата, освободившего принца из темницы, поскольку он тем самым предал своего короля.
Другие персонажи пьесы «Жизнь есть сон» Кальдерона дополняют и распространяют аспекты темы, заявленные в образе главного героя. Не только страстное, животное начало приводит человека к заблуждениям: Басилио, полагающийся на один только человеческий разум, ошибся и согрешил ничуть не меньше Сехизмундо, впервые попавшего во дворец. Руководствуясь одним только гороскопом, он обрек своего сына на животное существование, забыв чрезвычайно популярную в ту эпоху формулу: «звезды указывают, но не повелевают», означавшую, что человек, благодаря дарованной ему свободе воли, может бороться с неблагоприятным расположением звезд. И действительно, предсказание звезд полностью сбывается, но смысл его оказывается противоположным тому, который увидел Басилио, не вспомнивший о том, что миром правят не звезды, а Божественное Провидение.
Росаура, чья судьба во многом параллельна судьбе Сехизмундо, распространяет и расширяет трактовку земного, иллюзорного существования. Эта дама ничуть не звероподобна, но она — павшая женщина, одевшая мужское платье и пытающаяся самовластно, своими силами изменить судьбу. Конечно, избранный ею путь неверен, но, проходя его, она вносит очень важный оттенок в смысловую палитру пьесы. С ней в драму входит традиционный для испанского театра эпохи барокко мотив борьбы за любовь и счастье, сквозь призму которого едва ли не автоматически преломляется реальность на подмостках. Это значит, что зрителями той эпохи эта линия действия, какой бы искусственной она ни казалась нам, воспринималась как «живая» и «жизненная». К тому же, в знаковом и условном мире испанского театра, финал истории Росауры следует признать счастливым. А значит, этой линией Кальдерон показывает, что грезить нужно и иногда не страшно даже полностью отдаться сну. Хотя жизнь — это сон, но для спящего она абсолютно реальна и иной реальности он не знает.
Довольно жестокой демонстрацией того, что случается с человеком, пожелавшим уклониться от сна жизни, становится судьба слуги Кларина: решив понаблюдать за происходящим со стороны, избежать участия в событиях, он немедленно погибает. Жизнь дана людям только как сон, и чтобы жить надо грезить.
Источник: Энциклопедия литературных произведений / Под ред. С.В. Стахорского. – М.: ВАГРИУС, 1998
Источник
8. Драма Кальдерона «Жизнь есть сон»
Наиболее ярко драматическое барочное искусство Кальдерона, по общему
мнению, проявляется в драме “Жизнь есть сон” (1635) – “ключевой
драме не только для творчества Кальдерона, но и для всего искусства
барокко”. “Жизнь есть сон” – многопроблемная драма, это необходимо иметь в виду, знакомясь с ее
истолкованиями в отечественном литературоведении. В некоторых источниках
очевидно стремление к историко-политической конкретизации фабулы произведения
(например, утверждение, что это пьеса о воспитании идеального правителя), не
адекватное, как кажется, поэтике Кальдерона-драматурга. Аллегорико-философское
звучание этой драмы возможно особенно ясно ощутить, если сопоставить ее с
“Саламейским алькальдом” – исторической пьесой Кальдерона, основанной
на переработке драмы, авторство которой часто связывают с именем Лопе де Веги.
И в этом случае Кальдерон сосредотачивается на проблеме чести, но ставит
и решает ее на более конкретном национально-историческом материале.
Анализ произведения.
Лк.
Разнообразны источники фабулы пьесы: тут и христианские легенды о
Варлааме и Иосафате, восходящие к восточным преданиям о Будде, и исторические
хроники (описаны польско-российские отношения периода Смуты). Историческая
фабула сильно трансформирована. Местом действия выбрана Польша, что легко
объяснимо: Польша, как и Испания, католическое государство. Выбранный сюжет
Кальдерон трансформирует, делает его эмблематичным. Эта пьеса – об уделе
человека на земле – в смысле и религиозном, и этическом. Центральная
проблема – проблема свободы воли, актуальная и для протестантов. У них удел
предопределен, а у католиков – нет. Эта коллизия отражена в драме (Басилио
верит предсказаниям звёзд, запирает Сехизмундо в темницу).
Философский смысл пьесы. Перед нами – история Сехизмундо, который не приходит к пониманию, где
жизнь, а где сон, как их можно разделить, итог один – сомнение (см. эп. с
Росаурой: Сех.: Я был Царем, я всем
владел, / И всем я мстил неумолимо; / Лишь женщину одну любил…/ И думаю, то
было правдой: / Вот, все прошло, я все забыл, / И только это не проходит).
Человек существует, не понимая, реальность или иллюзия вокруг. Вывод Сехизмундо
– необходимо творить добро, неважно, спим мы или бодрствуем: «Клотальдо: Что говоришь? Сехисмундо: Что
я лишь сплю, / И что творить добро хочу я, / Узнавши, что добро вовеки / Свой след незримый
оставляет, / Хоть ты его во сне свершил». Добро – этическая категория:
творить добро – быть нравственным, достойным. Речь идёт о понимании
действительности и пути человека как пути бед, требующих самоограничения и
самоотречения. Человек должен выбрать позицию ограничения своих земных
желаний добровольно: см. Сехизмундо говорит: «А с духом менее свободным / Свободы меньше нужна мне» à
получает власть à теряет à получает снова à наказывает предводителя восстания, т.к. он преступил закон
(эволюционирует от человека, желающего полной и ничем не ограниченной свободы,
к человеку, подчиняющемуся закону).
В этой пьесе не так много действующих лиц, но действие её –
двуфокусно – тут две линии интриги (соответственно, единства действия нет):
Росаура (и Астольфо) и Сехизмундо (и его жизнь-сон).
Также важно отметить следующее: Сехизмундо любит Росауру, но
отрекается от неё, так как должен восстановить её честь (пусть идёт за
Астольфо), а он, по рангу, – муж Эстрейи.
Росаура говорит об этом: «Как он
умён и осторожен!». Это тоже важно для Кальдерона: по его мысли, человек
должен понимать границы своих возможностей, не поддаваться обуздывающему
чувству.
Сем.Что
означает метафора, вынесенная в заглавие, и как она реализуется в тексте
произведения?
Начнем с того, что метафору придумал вовсе не Кальдерон, это – избитое
общее место в христианской культуре. Жизнь земная, временная, уподоблена сну –
она изменчива и преходяща, а жизнь загробная, вечная – жизни, она постоянна.
Однако в тексте пьесы это противоречие не очень выражено: здесь нет
религиозного подтекста. Оппозиция «жизнь – сон» актуальна для ГГ, Сехизмундо:
для него они не разделены, слиты, взаимопроникают. Однако тут не
христианское «вечность – временность», а скорее «сон – явь». Это и есть новый
оттенок смысла, который привносит в метафору Кальдерон.
Клотальдо говорит Сехизмундо о сне и о жизни: «Но и во сне ты должен был бы / С почтеньем отнестись ко мне:/ Тебя я
воспитал с любовью, / Учил тебя по мере сил, / И знай, добро живет вовеки,/ Хоть ты его во сне свершил». Как человек,
воспитанный в обществе, Клотальдо рассуждает о добре традиционно: абсолютное
добро существует всегда, вне зависимости от того, в каком состоянии человек
проявил к нему тягу, неважно и в каком состоянии человек его воспринимает.
В следующем монологе Сехизмундо отзвуков рассуждения об абсолютном
добре что-то не слышно. «И снится мне,
что здесь цепями / В темнице я обременен,/ Как снилось, будто в лучшем
месте / Я, вольный, видел лучший сон./ Что жизнь? Безумие, ошибка./ Что жизнь?
Обманность пелены./ И лучший миг есть
заблужденье,/ Раз жизнь есть только сновиденье,/ А сновиденья только сны».
У Сехизмундо относительные понятия о добре и зле. Для него вообще нет
ничего абсолютного – он рос вне общества.
Зададимся вопросом: случайно ли Кальдерон пишет свою пьесу в 1635 г.?
Сюжет, конечно, сказочный, да ещё и на перевранных исторических событиях
(Смутное время). Сказочных мотивов много: например, человек, воспитанный вне
общества. Сехизмундо – персонаж-изгой, выделенный всеми способами. Появление
этого типа персонажа обусловлено исторически: слишком много «Сехизмундо»
появилось в современной Кальдерону Испании. Таким людям важно решить проблему
самоопределённости.
В 1 монологе Сехизмундо рассуждает о свободе. Он мыслит, что
его внешняя свобода предопределяет его внутреннюю несвободу. Что видит
Сехизмундо в свободе?
«А с духом более обширным / Свободы меньше
нужно мне?/ Родится зверь с пятнистым мехом,/ Весь – разрисованный узор,/ Как
символ звезд, рожденный кистью / Искусно – меткой с давних пор,/ И дерзновенный
и жестокий…/ А лучшему в своих инстинктах,/ Свободы меньше нужно мне?/ А с
волей более свободной,/ Свободы меньше нужно мне?». Свобода для Сехизмундо – быть «дерзновенным
и жестоким зверем», следовать своим инстинктам, своей воле, способность не
сдерживать, властно проявлять свою природу.
Сехизмундо становится принцем и ничуть себе не изменяет. Применяет ту
самую свободу, о которой мечтал. Интересный случай: человек поставил себе целью
жить, как звери в лесу: «Хотя я зверь меж
человеков / И человек среди зверей».
А как отличить человека от зверя? Зверь ли «естественный человек»
Сехизмундо? А разве люди Астольфо и Эстрея, которые интригуют между собой? Где
пролегает эта грань?
Однако Сехизмундо на протяжении пьесы всё-таки эволюционирует.
От своевластия он приходит к настоящей внутренней свободе (он наказывает
предводителя восстания за своевольное неподчинение королю и сам подчиняется Басилио).
Меняется и концепция добра: в начале пьесы добро для Сехизмундо – не
испытывать ограждений: «То справедливо,
что я хочу». Здесь он предстаёт человеком нового типа, какого не знало
Средневековье. В Средневековье каждый человек имел своё место в иерархии бытия
и не мог хотеть большего. Для средневековой культуры норма – необходимое
смирение желаний, отрицание эгоизма (наш любимый Данте: Ад переполнен
эгоистами). Сехизмундо, собственно, в Ад лучше и пойти. Но здесь он – главный
герой. Всем своим прошлым Сехизмундо подготовлен к такому эгоистичному бытию: «я учился у
природы, эрго, чего требуют мои инстинкты, то и хорошо». Сехизмундо
воплощает новую норму существования: каждый человек – сам себе критерий
добра, а Клотальдо – старую: есть некий абсолютный (христианский)
критерий добра. Сехизмундо этой нормы не
знает: его ей не учили. Однако что-то заставляет его измениться и прийти к
старой норме на новом, индивидуальном уровне: Сехизмундо эволюционирует. В
сцене с солдатами он отказывается бунтовать вместе с народом.
С Сехизмундо происходит кардинальная перемена. Ключевой момент
её – удивление. Он удивляется метаморфозе жизни в сон, и сна – в жизнь, этим
необъяснимым переходам из состояния в состояние. Басилио подготовил всё так,
чтобы ударов не было, чтобы Сехизмундо не травмировали психологически. Однако
история со сном (когда он пробуждается в тюрьме вторично) – переломный момент.
У Сехизмундо есть теперь возможность сравнить две жизни: свободное бытие
и несвободное, хоть он и не понимает, как одно переходит в другое, не понимает,
чем они отличаются – реальность от ирреальности. Однако есть один критерий – реальность
чувства: он говорит Росауре – «Я женщину одну любил», всё прошло, но
чувство не проходит. Сон может пройти, будучи сном, однако он чувствовал
по-настоящему и по-настоящему был счастлив. Именно реальность чувства счастья
становится подлинной свободой для Сехизмундо. Состояние лишенности счастья –
состояние несвободы. Это понимание свободы сменяет старое. Свобода
инстинктов ничего не даёт – за ней идёт пробуждение и боль утраты. Всё, что он
обретёт в состоянии свободы внешней, развеется, как сон, а вот счастье нет,
счастье останется. Любое наслаждение пройдёт бесследно, а вот осознание от
сделанного добра останется.
Поэтому Сехизмундо начинает ограничивать себя в своих желаниях. Он
поступает прямо им наоборот. Ему хочется быть царем – он подчиняется Басилио.
Он хочет быть рядом с Росаурой – он выбирает себе в жены Эстрейю.
Внутренне Сехизмундо тот же, но жизнь научила его, что следовать своим
желаниям – опасно, что это приведёт к разочарованию. Вывод, как в буддизме:
чтобы не страдать, надо не желать, жизнь есть страдание, причина страдания –
желание.
Свободу человека не могут связать и звёзды: воля человека свободна,
и при помощи её он может преодолеть судьбу.
Вывод, который делает Сехизмундо из этого важного урока: свобода
должна быть ограничена ради гармонии. Все прочие персонажи этой пьесы воплощает
традиционную добродетель, Басилио — мудрость, Катальдо — верность,
Астольфо — честь, Эстрелья — скромность. Они не справляются со своими ролями,
не работают больше традиционные ценности, попытка прожить традиционную жизнь
оборачивается крахом. Так теперь устроена действительность. Гармония нарушена потаканием себе. А чтобы
была гармония, каждый должен себя ограничивать: себе следовать нельзя.
«Жизнь есть сон» посвящена проблеме формирования идеального
правителя (Плавскин). На примере Сехизмундо мы видим, как формируется и
становится человек общественный, человек среди людей. «С самого начала драма
развивает одну из фундаментальных барочных идей: человек не существует сам по
себе…у Кальдерона…общаясь с людьми, человек приобщается к человечности…Человек
становится человеком только среди людей: без них он не может человеческой
жизнью, не природа, а общество – среда его обитания. Между тем Сехисмундо столь
необходимой среды был лишен, среды, в которой он мог формироваться так, как ему
подобает» (Видас Силюнас).
«Каждому уготована своя роль. Сехисмундо уготована роль грядущего
властелина Польши. Готовили его к ней из рук вон плохо…От тебя не зависит,
какая роль тебе выпадет, зависит, как ты её сыграешь. Барокко предполагает
сознательную согласованность, сыгранность людей в обществе. Каждый актёр влияет
на смысл спектакля – творит смысл или разрушает. Так сохраняется свобода
выбора, которая, кажется, упраздняется подчинением роли..выбор решения, как
поступать с другими, – это и выбор и самого себя. Принимая решение, Сехисмундо
вольно или невольно строит себя, как строят роль…
Мы помним, что барочный человек – человек на виду, человек, явленный
людям. Но Кальдерон угадывает, что оборотная сторона прилюдного бытия «внешнего
человека» – человек наедине с самим собой, что-то существенное содержащий в
глубинах своего «я». Человеку с самим собой, а не только с другими, строит
отношения, и первое, может быть, важнее второго, – в общении с людьми человек
может дать только то, чем внутренне богат, что он сделал достоянием своей
души…работа актёра над собой – работа над своей человеческой сущностью»
(Силюнас). Рефлексия человека, его изменение своего мировоззрения ведёт
к изменению его общественного поведения и влияет на общество в целом.
«Жизнь есть сон» – история эволюции Сехизмундо, «учителем» которого был сон,
изменивший его жизнь и его восприятие мира, а значит и его характер, его
отношение к другим людям и его социальную роль.
Источник