Как день светла но непонятна вся явь но как обрывок сна

Александр Блок

«Как день, светла, но непонятна»

Как день, светла, но непонятна,

Вся – явь, но – как обрывок сна,

Она приходит с речью внятной,

И вслед за ней – всегда весна.

Вот здесь садится и болтает.

Ей нравится дразнить меня

И намекать, что всякий знает

Про тайный вихрь ее огня.

Но я, не вслушиваясь строго

В ее порывистую речь,

Слежу, как ширится тревога

В сияньи глаз и в дрожи плеч.

Когда ж дойдут до сердца речи,

И опьянят ее духи,

И я влюблюсь в глаза и в плечи,

Как в вешний ветер, как в стихи, –

Сверкнет холодное запястье,

И, речь прервав, она сама

Уже твердит, что сила страсти –

Ничто пред холодом ума!..

Дата написания: 20 февраля 1914 год

Анализ стихотворения Блока «Как день, светла, но непонятна…»

Любовь Александровна Андреева-Дельмас сыграла важную роль в жизни Блока. Оперная певица, обладавшая красивым голосом и яркой внешностью, очаровала поэта. Сильнейшее впечатление на Александра Александровича производил созданный ей образ Кармен в знаменитой опере Жоржа Бизе. Спектакль он смотрел несколько раз, с каждым вечером влюбляясь все больше и больше. Дельмас на чувства Блока ответила взаимностью. Правда, роман их долго не продлился – слишком разные характеры, мировосприятие. Александр Александрович посвятил певице цикл «Кармен», поэму «Соловьиный сад», а также многие стихотворения, вошедшие в серию «Арфа и скрипки». Среди них – «Как день, светла, но непонятна…» (1914).

В нем впрямую о прекрасной испанке – персонаже новеллы Мериме и оперы Бизе – ничего не сказано. При этом Блок упоминает некоторые черты Кармен, характерные для его лирики. В частности, о порывистой речи героини, о «тайном вихре ее огня». Примечательно и само поведение соблазнительницы – сначала она откровенно завлекает мужчину. Когда представитель сильной половины человечества оказывается покорен ей, дама значительно остывает и отказывается от бушевавших ранее страстей. Еще один момент, объединяющий стихотворение «Как день, светла, но непонятна…» с циклом «Кармен», – акцентирование внимания читателей на плечах и глазах героини. Именно они наиболее сильно привлекают лирического героя произведения. Для него появление возлюбленной означает наступление весны. Его душа просыпается, обновляется, перерождается. Чувства становятся сродни стихии, сметающей все на своем пути. Тема всепоглощающей стихийной любви – основная в цикле «Кармен». Встречалась она у Блока и ранее – в сериях «Снежная маска» и «Фаина». Поэт говорил, что в марте 1914 года он отдался стихии также слепо, как и в январе 1907-го, когда влюбился в Наталью Волохову, актрису петербургского театра имени Комиссаржевской.

В стихотворении «Как день, светла, но непонятна…» встречается образ дух?в. В цикле «Арфы и скрипки» он также присутствует в произведении «Болотистым пустынным лугом…». Впрочем, нам важнее другое – этот образ упомянут в «Кармен». Обратите внимание на следующие строки из стихотворения «О да, любовь вольна, как птица…»:

…И я с руки моей не смою,

Кармен, твоих духов…

Андреева-Дельмас – последняя любовь Блока. После завершения отношений с ней он признался: «Сколько счастья у меня было с этой женщиной».

Нет комментариев. Ваш будет первым!

Источник

Александр Александрович Блок

Как день, светла, но непонятна,
Вся — явь, но — как обрывок сна,
Она приходит с речью внятной,
И вслед за ней — всегда весна.

Вот здесь садится и болтает.
Ей нравится дразнить меня
И намекать, что всякий знает
Про тайный вихрь ее огня.

Но я, не вслушиваясь строго
В ее порывистую речь,
Слежу, как ширится тревога
В сияньи глаз и в дрожи плеч.

Когда ж дойдут до сердца речи,
И опьянят ее духи,
И я влюблюсь в глаза и в плечи,
Как в вешний ветер, как в стихи,-

Сверкнет холодное запястье,
И, речь прервав, она сама
Уже твердит, что сила страсти —
Ничто пред холодом ума!..

Любовь Дельмас в роли Кармен

Наталья Волохова

В стихотворении «Как день, светла, но непонятна…» встречается образ духов. В цикле «Арфы и скрипки» он также присутствует в произведении «Болотистым пустынным лугом…». Впрочем, нам важнее другое – этот образ упомянут в «Кармен». Обратите внимание на следующие строки из стихотворения «О да, любовь вольна, как птица…»:

…И я с руки моей не смою,
Кармен, твоих духов…

Текст: pishi-stihi.ru

Источник

PS
Poesy.site

Стихотворение “Как день, светла, но непонятна…” на русском языке, написанное в 1914 год. Автором произведения является Блок, Александр Александрович.

Переключатель меню

Как день, светла, но непонятна,
Вся — явь, но — как обрывок сна,
Она приходит с речью внятной,
И вслед за ней — всегда весна.

Вот здесь садится и болтает.
Ей нравится дразнить меня
И намекать, что всякий знает
Про тайный вихрь ее огня.

Но я, не вслушиваясь строго
В ее порывистую речь,
Слежу, как ширится тревога
В сияньи глаз и в дрожи плеч.

Когда ж дойдут до сердца речи,
И опьянят ее духи,
И я влюблюсь в глаза и в плечи,
Как в вешний ветер, как в стихи,-

Сверкнет холодное запястье,
И, речь прервав, она сама
Уже твердит, что сила страсти —
Ничто пред холодом ума!..

Анализ стихотворения Александра Александровича Блока “Как день, светла, но непонятна…

Любовь Александровна Андреева-Дельмас сыграла важную роль в жизни Блока. Оперная певица, обладавшая красивым голосом и яркой внешностью, очаровала поэта. Сильнейшее впечатление на Александра Александровича производил созданный ей образ Кармен в знаменитой опере Жоржа Бизе. Спектакль он смотрел несколько раз, с каждым вечером влюбляясь все больше и больше. Дельмас на чувства Блока ответила взаимностью. Правда, роман их долго не продлился – слишком разные характеры, мировосприятие. Александр Александрович посвятил певице цикл «Кармен», поэму «Соловьиный сад», а также многие стихотворения, вошедшие в серию «Арфа и скрипки». Среди них – «Как день, светла, но непонятна…» (1914).

В нем впрямую о прекрасной испанке – персонаже новеллы Мериме и оперы Бизе – ничего не сказано. При этом Блок упоминает некоторые черты Кармен, характерные для его лирики. В частности, о порывистой речи героини, о «тайном вихре ее огня». Примечательно и само поведение соблазнительницы – сначала она откровенно завлекает мужчину. Когда представитель сильной половины человечества оказывается покорен ей, дама значительно остывает и отказывается от бушевавших ранее страстей. Еще один момент, объединяющий стихотворение «Как день, светла, но непонятна…» с циклом «Кармен», – акцентирование внимания читателей на плечах и глазах героини. Именно они наиболее сильно привлекают лирического героя произведения. Для него появление возлюбленной означает наступление весны. Его душа просыпается, обновляется, перерождается. Чувства становятся сродни стихии, сметающей все на своем пути. Тема всепоглощающей стихийной любви – основная в цикле «Кармен». Встречалась она у Блока и ранее – в сериях «Снежная маска» и «Фаина». Поэт говорил, что в марте 1914 года он отдался стихии также слепо, как и в январе 1907-го, когда влюбился в Наталью Волохову, актрису петербургского театра имени Комиссаржевской.

В стихотворении «Как день, светла, но непонятна…» встречается образ духов. В цикле «Арфы и скрипки» он также присутствует в произведении «Болотистым пустынным лугом…». Впрочем, нам важнее другое – этот образ упомянут в «Кармен». Обратите внимание на следующие строки из стихотворения «О да, любовь вольна, как птица…»:

…И я с руки моей не смою,
Кармен, твоих духов…

Андреева-Дельмас – последняя любовь Блока. После завершения отношений с ней он признался: «Сколько счастья у меня было с этой женщиной».

Источник

добавлена 1 ноября в 08:54

Хоть поздняя осень часто бывает хмурой, но именинники ноября — совсем не хмурые люди. Это жизнерадостные личности с массой оригинальных идей. Они самобытны и привлекательны. Поздравить такого человека с Днем рождения — это значит подарить ему настоящий букет эмоций с помощью прекрасных стихов!!!! Ловите наши поздравления, дорогие друзья!!!!!

добавлена 20 октября в 00:24

ВНИМАНИЕ!!! ЧИТАЙТЕ ПРАВИЛА!!!!!!!!!!!!!!
НАПОМИНАЮ О СУЩЕСТУЮЩИХ ПРАВИЛАХ ГРУППЫ
***В группе МОЖНО: * Создавать темы;
(в темы Добавлять(по теме) ВИДЕО (без ссылок на другие сайты), … Фотокартинки, Картинки без ссылок на другие сайты,).
Публиковать: прозу, стихи про любовь и дружбу(не пошлые),
Админ имеет ПРАВО Удалять те темы,которые Не подходят По тематике группы!!!
*** В группе НЕЛЬЗЯ!!!
…Публиковать АНЕКДОТЫ От

добавлена 5 августа в 08:44

В Группе ” Мой мир” –15000 Участников!.
Наша Группа Перешла Небольшой, Но ОЧЕНЬ Для Нас ВАЖНЫЙ Рубеж -15000 УЧАСТНИКОВ!

ДОРОГИЕ, НАС Уже 15000 Участников! ПОЗДРАВЛЯЕМ ВСЕХ Участников Группы “Мой мир” ЖЕЛАЕМ ВСЕМ Вам Здоровья, Счастья,Удачи и Интересных тем СПАСИБО Вам Огромное за интерес проявленныйк группе и к нашему творчеству!Мы Ценим и Любим Вас!
С ЛЮБОВЬЮ, Администрация группы” Мой мир”

добавлена 28 июня в 06:05

Группа- Блог ★ღ•Мой мир•ღ★

Приветствую Новых Участников!!!
Которые Сегодня Присоединились к нам в моём мире.Пусть им будет тепло
и уютно в Группе – Блоге ★ღ•Мой мир•ღ★ и Всегда сопутсвует им удача.
Желаю Вам приятного путешествия по моему миру!!!
Пусть здесь Вам будет тепло и интересно!!! А я Вам всегда рада !!!
Желаю своим Новым постоянным Участникам ,жизненых и творческих успехов.

добавлена 6 марта 2019 в 06:34

ДОРОГИЕ УЧАСТНИКИ Группы ★ღ•Мой мир•ღ★

добавлена 1 апреля в 00:30

ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ, УЧАСТНКИ МОЕЙ ГРУППЫ: ” Мой мир”! Приветстую Вас в группе и Хочу Сказать Вам Искреннее,Большое Сердечное СПАСИБО,что Вы со мной! СПАСИБО Вам за Вашу Доброту, Сердечность, СПАСИБО Вам за Ваши ПРЕКРАСНЫЕ Темы!!!!

Пожалуйста,простите меня,что я не могу поблагодарить каждого за его участие в группе но,я каждого из вас. мои Дорогие. Ценю и Уважаю!. С Искренним Уважением и Признательносью к Вам: Админ группы ” Мой мир”
#Админгруппы

добавлена 28 марта в 05:56

Я придумала Мир в нём до странности просто:
Там Нет зависти, лести; Нет лжи и притворства.
Что казалось здесь важным, Там стало никчёмным.
Вижу белое – белым, а чёрное – чёрным.
Всё другое вокруг, и я тоже – другая,
И с распахнутым сердцем по Миру шагая,
Я Живу просто так, ни кому-то в угоду!
И свободой дышу, упиваюсь свободой!
Слышу песни дождей, что мне очень по нраву,
И вплетаю в стихи придорожные травы.
…Чтобы там побывать, нужно сделать немного –
Для начала, хотя бы придумать дорогу.

★ღ•Мой мир•ღ★…
Мой мир! Он маленький, но всё же мой!
Такой красивый и такой волшебный.
Мир, где сбываются мои мечты.
Мир, где не иссякнет свет Надежды.
Я в этом Мире маленький росток.
Росток Любви, который расцветает.
Я облако, я дымка, я цветок…
Я бабочка, которая порхает.
Мой мир. Он хрупкий. Он живой.
И каждый миг в нём я живу, сражаясь.
Со злобой, ненавистью, пустотой
И на Судьбу свою не обижаясь.
Я в Свой Мир зову Своих Друзей.
Своих любимых, дорогих и близких.
Хочу, чтоб в Мире

добавлена 2 марта в 13:02

Дорогие участники группы!!!
Мы рады приветствовать Вас в нашей группе “★ღ•Мой мир•ღ★” !!!
Ознакомьтесь пожалуйста с правилами группы :
Будьте внимательными к творчеству окружающих Вас участников!
Прежде чем разместить свою тему, поставьте класс ниже стоящим темам.Этим самым Вы больше заслужите внимания и уважения к себе.Тема в обязательном порядке должна быть с фото. Фото к теме должны быть широкоформатные на всю строку – красочные и выразительные, тогда Ваша тема будет красиво и органично с

добавлена 4 марта в 07:54

добавлена сегодня в 12:02

добавлена сегодня в 11:59

добавлена сегодня в 11:54

добавлена сегодня в 11:17

добавлена сегодня в 11:11

добавлена сегодня в 11:04

ВЕНОЧЕК СНОВ
Моё сознание сны вещие плетёт,
Веночек снов за много лет связался,
Моя судьбинушка веночек мой несёт,
Я перед ней, до крошки, отчитался.
Вещий венок – роз и веточек терновых
Висит короной над Душой моей.
Корону грёз любви, дум моих греховных,
Считаю я – судьбинушкой своей…
Судьба дарила мне шипы и розы,
За чувства страсти и плутовство игры,
Одной рукой, женщинам – дарил мимозы,
Второй – тёрна веткой разжигал костры.
Любовь и ненависть на кончиках шипов,
Сны вещие – сознания венок.
Т

добавлена сегодня в 11:01

добавлена сегодня в 10:59

Над нами – единое Небо…
Макарова Наташа
Над нами – единое Небо.
Под нами – родная Земля.
И пусть мы не знаем друг друга,
Но все мы – одна Семья.
Живём и плывём мы на шаре
В огромном пространстве звёзд.
Ну разве же это не чудо :
И солнце, и снег, и дождь.
Мы все с вами – братья и сестры.
Одни у нас – мать и отец.
Мы как-то забыли об этом.
Всё общее – взлёт и конец.
Чего же мы делим? Не знаю.
Мы все – на одном корабле.
И, если вдруг что-то случится,
То все мы – в одной беде.

добавлена сегодня в 09:41

Мы играем самозабвенно
В колдовскую игру – любовь,
На Земле – частице Вселенной,
Смыслом жизнь наполняем вновь.
К нам пришедшая из ниоткуда,
Освещает счастьем глаза,
Неземное спустилось чудо,
Вьется радужная стезя.
От любви никуда не деться,
В каждом нежном цветке живет,
И собой заполняет сердце,
Отправляет душу в полет.
Так давай же играть с тобою
В ослепительную игру,
Окружая весь мир любовью,
Лишь глаза раскрыв поутру.
Елизавета Комарова.

добавлена сегодня в 09:28

За дождило унылой мелодией осень.
На улице не то снег, не то дождь.
И вроде бы не осень –
Вроде бы и не зима,
Но погода творит одни чудеса …
Музыка дождя, чарующая грусть,
Смоет тоскующую боль с лица.
Дух возрождения, истинный путь.
В каплях дождя, может в силе ветра,
Где за окном стучится сама жизнь,
Как от утреннего яркого света солнца.
Как от белого слепящего савана снега,
Или в утренней дымке от осени усталость,
От чего к ней у нас, сейчас такая особая жалость.
А осень плетет, плетет снова

Источник

Звoнок paздался, кoгда Андpeй Петpoвич потepял yжe вcякyю нaдеждy.
— Здравствуйте, я по объявлению. Вы даёте уроки литературы?
Андрей Петрович вгляделся в экран видеофона. Мужчина под тридцать. Строго одет — костюм, галстук. Улыбается, но глаза серьёзные. У Андрея Петровича ёкнуло под сердцем, объявление он вывешивал в сеть лишь по привычке. За десять лет было шесть звонков. Трое ошиблись номером, ещё двое оказались работающими по старинке страховыми агентами, а один попутал литературу с лигатурой.
— Д-даю уроки, — запинаясь от волнения, сказал Андрей Петрович. — Н-на дому. Вас интересует литература?
— Интересует, — кивнул собеседник. — Меня зовут Максим. Позвольте узнать, каковы условия.
«Задаром!» — едва не вырвалось у Андрея Петровича.
— Оплата почасовая, — заставил себя выговорить он. — По договорённости. Когда бы вы хотели начать?
— Я, собственно… — собеседник замялся.
— Первое занятие бесплатно, — поспешно добавил Андрей Петрович. — Если вам не понравится, то…
— Давайте завтра, — решительно сказал Максим. — В десять утра вас устроит? К девяти я отвожу детей в школу, а потом свободен до двух.
— Устроит, — обрадовался Андрей Петрович. — Записывайте адрес.
— Говорите, я запомню.
В эту ночь Андрей Петрович не спал, ходил по крошечной комнате, почти келье, не зная, куда девать трясущиеся от переживаний руки. Вот уже двенадцать лет он жил на нищенское пособие. С того самого дня, как его уволили.
— Вы слишком узкий специалист, — сказал тогда, пряча глаза, директор лицея для детей с гуманитарными наклонностями. — Мы ценим вас как опытного преподавателя, но вот ваш предмет, увы. Скажите, вы не хотите переучиться? Стоимость обучения лицей мог бы частично оплатить. Виртуальная этика, основы виртуального права, история робототехники — вы вполне бы могли преподавать это. Даже кинематограф всё ещё достаточно популярен. Ему, конечно, недолго осталось, но на ваш век… Как вы полагаете?
Андрей Петрович отказался, о чём немало потом сожалел. Новую работу найти не удалось, литература осталась в считанных учебных заведениях, последние библиотеки закрывались, филологи один за другим переквалифицировались кто во что горазд. Пару лет он обивал пороги гимназий, лицеев и спецшкол. Потом прекратил. Промаялся полгода на курсах переквалификации. Когда ушла жена, бросил и их.
Сбережения быстро закончились, и Андрею Петровичу пришлось затянуть ремень. Потом продать аэромобиль, старый, но надёжный. Антикварный сервиз, оставшийся от мамы, за ним вещи. А затем… Андрея Петровича мутило каждый раз, когда он вспоминал об этом — затем настала очередь книг. Древних, толстых, бумажных, тоже от мамы. За раритеты коллекционеры давали хорошие деньги, так что граф Толстой кормил целый месяц. Достоевский — две недели. Бунин — полторы.
В результате у Андрея Петровича осталось полсотни книг — самых любимых, перечитанных по десятку раз, тех, с которыми расстаться не мог. Ремарк, Хемингуэй, Маркес, Булгаков, Бродский, Пастернак… Книги стояли на этажерке, занимая четыре полки, Андрей Петрович ежедневно стирал с корешков пыль.
«Если этот парень, Максим, — беспорядочно думал Андрей Петрович, нервно расхаживая от стены к стене, — если он… Тогда, возможно, удастся откупить назад Бальмонта. Или Мураками. Или Амаду».
Пустяки, понял Андрей Петрович внезапно. Неважно, удастся ли откупить. Он может передать, вот оно, вот что единственно важное. Передать! Передать другим то, что знает, то, что у него есть.
Максим позвонил в дверь ровно в десять, минута в минуту.
— Проходите, — засуетился Андрей Петрович. — Присаживайтесь. Вот, собственно… С чего бы вы хотели начать?
Максим помялся, осторожно уселся на край стула.
— С чего вы посчитаете нужным. Понимаете, я профан. Полный. Меня ничему не учили.
— Да-да, естественно, — закивал Андрей Петрович. — Как и всех прочих. В общеобразовательных школах литературу не преподают почти сотню лет. А сейчас уже не преподают и в специальных.
— Нигде? — спросил Максим тихо.
— Боюсь, что уже нигде. Понимаете, в конце двадцатого века начался кризис. Читать стало некогда. Сначала детям, затем дети повзрослели, и читать стало некогда их детям. Ещё более некогда, чем родителям. Появились другие удовольствия — в основном, виртуальные. Игры. Всякие тесты, квесты… — Андрей Петрович махнул рукой. — Ну, и конечно, техника. Технические дисциплины стали вытеснять гуманитарные. Кибернетика, квантовые механика и электродинамика, физика высоких энергий. А литература, история, география отошли на задний план. Особенно литература. Вы следите, Максим?
— Да, продолжайте, пожалуйста.
— В двадцать первом веке перестали печатать книги, бумагу сменила электроника. Но и в электронном варианте спрос на литературу падал — стремительно, в несколько раз в каждом новом поколении по сравнению с предыдущим. Как следствие, уменьшилось количество литераторов, потом их не стало совсем — люди перестали писать. Филологи продержались на сотню лет дольше — за счёт написанного за двадцать предыдущих веков.
Андрей Петрович замолчал, утёр рукой вспотевший вдруг лоб.
— Мне нелегко об этом говорить, — сказал он наконец. — Я осознаю, что процесс закономерный. Литература умерла потому, что не ужилась с прогрессом. Но вот дети, вы понимаете… Дети! Литература была тем, что формировало умы. Особенно поэзия. Тем, что определяло внутренний мир человека, его духовность. Дети растут бездуховными, вот что страшно, вот что ужасно, Максим!
— Я сам пришёл к такому выводу, Андрей Петрович. И именно поэтому обратился к вам.
— У вас есть дети?
— Да, — Максим замялся. — Двое. Павлик и Анечка, погодки. Андрей Петрович, мне нужны лишь азы. Я найду литературу в сети, буду читать. Мне лишь надо знать что. И на что делать упор. Вы научите меня?
— Да, — сказал Андрей Петрович твёрдо. — Научу.
Он поднялся, скрестил на груди руки, сосредоточился.
— Пастернак, — сказал он торжественно. — Мело, мело по всей земле, во все пределы. Свеча горела на столе, свеча горела…
— Вы придёте завтра, Максим? — стараясь унять дрожь в голосе, спросил Андрей Петрович.
— Непременно. Только вот… Знаете, я работаю управляющим у состоятельной семейной пары. Веду хозяйство, дела, подбиваю счета. У меня невысокая зарплата. Но я, — Максим обвёл глазами помещение, — могу приносить продукты. Кое-какие вещи, возможно, бытовую технику. В счёт оплаты. Вас устроит?
Андрей Петрович невольно покраснел. Его бы устроило и задаром.
— Конечно, Максим, — сказал он. — Спасибо. Жду вас завтра.
— Литература — это не только о чём написано, — говорил Андрей Петрович, расхаживая по комнате. — Это ещё и как написано. Язык, Максим, тот самый инструмент, которым пользовались великие писатели и поэты. Вот послушайте.
Максим сосредоточенно слушал. Казалось, он старается запомнить, заучить речь преподавателя наизусть.
— Пушкин, — говорил Андрей Петрович и начинал декламировать.
«Таврида», «Анчар», «Евгений Онегин».
Лермонтов «Мцыри».
Баратынский, Есенин, Маяковский, Блок, Бальмонт, Ахматова, Гумилёв, Мандельштам, Высоцкий…
Максим слушал.
— Не устали? — спрашивал Андрей Петрович.
— Нет-нет, что вы. Продолжайте, пожалуйста.
День сменялся новым. Андрей Петрович воспрянул, пробудился к жизни, в которой неожиданно появился смысл. Поэзию сменила проза, на неё времени уходило гораздо больше, но Максим оказался благодарным учеником. Схватывал он на лету. Андрей Петрович не переставал удивляться, как Максим, поначалу глухой к слову, не воспринимающий, не чувствующий вложенную в язык гармонию, с каждым днём постигал её и познавал лучше, глубже, чем в предыдущий.
Бальзак, Гюго, Мопассан, Достоевский, Тургенев, Бунин, Куприн.
Булгаков, Хемингуэй, Бабель, Ремарк, Маркес, Набоков.
Восемнадцатый век, девятнадцатый, двадцатый.
Классика, беллетристика, фантастика, детектив.
Стивенсон, Твен, Конан Дойль, Шекли, Стругацкие, Вайнеры, Жапризо.
Однажды, в среду, Максим не пришёл. Андрей Петрович всё утро промаялся в ожидании, уговаривая себя, что тот мог заболеть. Не мог, шептал внутренний голос, настырный и вздорный. Скрупулёзный педантичный Максим не мог. Он ни разу за полтора года ни на минуту не опоздал. А тут даже не позвонил. К вечеру Андрей Петрович уже не находил себе места, а ночью так и не сомкнул глаз. К десяти утра он окончательно извёлся, и когда стало ясно, что Максим не придёт опять, побрёл к видеофону.
— Номер отключён от обслуживания, — поведал механический голос.
Следующие несколько дней прошли как один скверный сон. Даже любимые книги не спасали от острой тоски и вновь появившегося чувства собственной никчемности, о котором Андрей Петрович полтора года не вспоминал. Обзвонить больницы, морги, навязчиво гудело в виске. И что спросить? Или о ком? Не поступал ли некий Максим, лет под тридцать, извините, фамилию не знаю?
Андрей Петрович выбрался из дома наружу, когда находиться в четырёх стенах стало больше невмоготу.
— А, Петрович! — приветствовал старик Нефёдов, сосед снизу. — Давно не виделись. А чего не выходишь, стыдишься, что ли? Так ты же вроде ни при чём.
— В каком смысле стыжусь? — оторопел Андрей Петрович.
— Ну, что этого, твоего, — Нефёдов провёл ребром ладони по горлу. — Который к тебе ходил. Я всё думал, чего Петрович на старости лет с этой публикой связался.
— Вы о чём? — у Андрея Петровича похолодело внутри. — С какой публикой?
— Известно с какой. Я этих голубчиков сразу вижу. Тридцать лет, считай, с ними отработал.
— С кем с ними-то? — взмолился Андрей Петрович. — О чём вы вообще говорите?
— Ты что ж, в самом деле, не знаешь? — всполошился Нефёдов. — Новости посмотри, об этом повсюду трубят.
Андрей Петрович не помнил, как добрался до лифта. Поднялся на четырнадцатый, трясущимися руками нашарил в кармане ключ. С пятой попытки отворил, просеменил к компьютеру, подключился к сети, пролистал ленту новостей. Сердце внезапно зашлось от боли. С фотографии смотрел Максим, строчки курсива под снимком расплывались перед глазами.
«Уличён хозяевами, — с трудом сфокусировав зрение, считывал с экрана Андрей Петрович, — в хищении продуктов питания, предметов одежды и бытовой техники. Домашний робот-гувернёр, серия ДРГ-439К. Дефект управляющей программы. Заявил, что самостоятельно пришёл к выводу о детской бездуховности, с которой решил бороться. Самовольно обучал детей предметам вне школьной программы. От хозяев свою деятельность скрывал. Изъят из обращения… По факту утилизирован…. Общественность обеспокоена проявлением… Выпускающая фирма готова понести… Специально созданный комитет постановил…».
Андрей Петрович поднялся. На негнущихся ногах прошагал на кухню. Открыл буфет, на нижней полке стояла принесённая Максимом в счёт оплаты за обучение початая бутылка коньяка. Андрей Петрович сорвал пробку, заозирался в поисках стакана. Не нашёл и рванул из горла. Закашлялся, выронив бутылку, отшатнулся к стене. Колени подломились, Андрей Петрович тяжело опустился на пол.
Коту под хвост, пришла итоговая мысль. Всё коту под хвост. Всё это время он обучал робота.
Бездушную, дефективную железяку. Вложил в неё всё, что есть. Всё, ради чего только стоит жить. Всё, ради чего он жил.
Андрей Петрович, превозмогая ухватившую за сердце боль, поднялся. Протащился к окну, наглухо завернул фрамугу. Теперь газовая плита. Открыть конфорки и полчаса подождать. И всё.
Звонок в дверь застал его на полпути к плите. Андрей Петрович, стиснув зубы, двинулся открывать. На пороге стояли двое детей. Мальчик лет десяти. И девочка на год-другой младше.
— Вы даёте уроки литературы? — глядя из-под падающей на глаза чёлки, спросила девочка.
— Что? — Андрей Петрович опешил. — Вы кто?
— Я Павлик, — сделал шаг вперёд мальчик. — Это Анечка, моя сестра. Мы от Макса.
— От… От кого?!
— От Макса, — упрямо повторил мальчик. — Он велел передать. Перед тем, как он… как его…
— Мело, мело по всей земле во все пределы! — звонко выкрикнула вдруг девочка.
Андрей Петрович схватился за сердце, судорожно глотая, запихал, затолкал его обратно в грудную клетку.
— Ты шутишь? — тихо, едва слышно выговорил он.
— Свеча горела на столе, свеча горела, — твёрдо произнёс мальчик. — Это он велел передать, Макс. Вы будете нас учить?
Андрей Петрович, цепляясь за дверной косяк, шагнул назад.
— Боже мой, — сказал он. — Входите. Входите, дети.

Источник