Это выжимки бессонниц анализ
1. Творчество
Бывает так: какая-то истома;
В ушах не умолкает бой часов;
Вдали раскат стихающего грома.
Неузнанных и пленных голосов
Мне чудятся и жалобы и стоны,
Сужается какой-то тайный круг,
Но в этой бездне шепотов и звонов
Встает один, все победивший звук.
Так вкруг него непоправимо тихо,
Что слышно, как в лесу растет трава,
Как по земле идет с котомкой лихо…
Но вот уже послышались слова
И легких рифм сигнальные звоночки,—
Тогда я начинаю понимать,
И просто продиктованные строчки
Ложатся в белоснежную тетрадь.
2.
Мне ни к чему одические рати
И прелесть элегических затей.
По мне, в стихах все быть должно некстати,
Не так, как у людей.
Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда,
Как желтый одуванчик у забора,
Как лопухи и лебеда.
Сердитый окрик, дегтя запах свежий,
Таинственная плесень на стене…
И стих уже звучит, задорен, нежен,
На радость вам и мне.
3. Муза
Как и жить мне с этой обузой,
А еще называют Музой,
Говорят: «Ты с ней на лугу…»
Говорят: «Божественный лепет…»
Жестче, чем лихорадка, оттреплет,
И опять весь год ни гу-гу.
4. Поэт
Подумаешь, тоже работа,—
Беспечное это житье:
Подслушать у музыки что-то
И выдать шутя за свое.
И чье-то веселое скерцо
В какие-то строки вложив,
Поклясться, что бедное сердце
Так стонет средь блещущих нив.
А после подслушать у леса,
У сосен, молчальниц на вид,
Пока дымовая завеса
Тумана повсюду стоит.
Налево беру и направо,
И даже, без чувства вины,
Немного у жизни лукавой,
И все — у ночной тишины.
5. Читатель
Не должен быть очень несчастным
И, главное, скрытным. О нет!—
Чтоб быть современнику ясным,
Весь настежь распахнут поэт.
И рампа торчит под ногами,
Все мертвенно, пусто, светло,
Лайм-лайта позорное пламя
Его заклеймило чело.
А каждый читатель как тайна,
Как в землю закопанный клад,
Пусть самый последний, случайный,
Всю жизнь промолчавший подряд.
Там все, что природа запрячет,
Когда ей угодно, от нас.
Там кто-то беспомощно плачет
В какой-то назначенный час.
И сколько там сумрака ночи,
И тени, и сколько прохлад,
Там те незнакомые очи
До света со мной говорят,
За что-то меня упрекают
И в чем-то согласны со мной…
Так исповедь льется немая,
Беседы блаженнейший зной.
Наш век на земле быстротечен
И тесен назначенный круг,
А он неизменен и вечен —
Поэта неведомый друг.
6. Последнее стихотворение
Одно, словно кем-то встревоженный гром,
С дыханием жизни врывается в дом,
Смеется, у горла трепещет,
И кружится, и рукоплещет.
Другое, в полночной родясь тишине,
Не знаю, откуда крадется ко мне,
Из зеркала смотрит пустого
И что-то бормочет сурово.
А есть и такие: средь белого дня,
Как будто почти что не видя меня,
Струятся по белой бумаге,
Как чистый источник в овраге.
А вот еще: тайное бродит вокруг —
Не звук и не цвет, не цвет и не звук,—
Гранится, меняется, вьется,
А в руки живым не дается.
Но это!.. по капельке выпило кровь,
Как в юности злая дечонка — любовь,
И, мне не сказавши ни слова,
Безмолвием сделалось снова.
И я не знавала жесточе беды.
Ушло, и его протянулись следы
К какому-то крайнему краю,
А я без него… умираю.
7. Эпиграмма
Могла ли Биче, словно Дант, творить,
Или Лаура жар любви восславить?
Я научила женщин говорить…
Но, боже, как их замолчать заставить!
8. Про стихи
Владимиру Нарбуту
Это — выжимки бессонниц,
Это — свеч кривых нагар,
Это — сотен белых звонниц
Первый утренний удар…
Это — теплый подоконник
Под черниговской луной,
Это — пчелы, это — донник,
Это — пыль, и мрак, и зной.
9. Осипу Мандельштаму
Я над ними склонюсь, как над чашей,
В них заветных заметок не счесть —
Окровавленной юности нашей
Это черная нежная весть.
Тем же воздухом, так же над бездной
Я дышала когда-то в ночи,
В той ночи и пустой и железной,
Где напрасно зови и кричи.
О, как пряно дыханье гвоздики,
Мне когда-то приснившейся там,—
Это кружатся Эвридики,
Бык Европу везет по волнам.
Это наши проносятся тени
Над Невой, над Невой, над Невой,
Это плещет Нева о ступени,
Это пропуск в бессмертие твой.
Это ключики от квартиры,
О которой теперь ни гугу…
Это голос таинственной лиры,
На загробном гостящей лугу.
10.
Многое еще, наверно, хочет
Быть воспетым голосом моим:
То, что, бессловесное, грохочет,
Иль во тьме подземный камень точит,
Или пробивается сквозь дым.
У меня не выяснены счеты
С пламенем, и ветром, и водой…
Оттого-то мне мои дремоты
Вдруг такие распахнут ворота
И ведут за утренней звездой.
Анализ цикла стихотворений «Тайны ремесла» Ахматовой
В «Тайнах ремесла» Анны Андреевны Ахматовой обнажено мировосприятие творческого человека, описаны законы и преемственность поэзии.
Цикл создавался с 1936 по 1960 год. Почти весь этот период поэтесса находится в забвении, опале. Большая часть этих лет проходит под знаком Фонтанного дома. Жизнь шла своим страшным чередом, сын поэтессы был не раз арестован, отправлен в лагеря. Только в конце 1950-х годов наметился какой-то просвет: вернулся сын, было позволено издать сборник. По жанру – исповедальная лирика о призвании, размер переменный: от пятистопного ямба «Творчества» до амфибрахия, ближе к финалу – вновь ямб и два хорея. Рифмовка, в основном, перекрестная, в «Последнем стихотворении» смежная. Название – почти оксюморон, высокое (поэзия) соседствует с низким (ремесленничество). В «Творчестве» фиксируются этапы рождения стиха, от «бездны шепотов и звонов» до «легких рифм» (кстати, пушкинский образ). Сам автор в этот момент пребывает в измененном состоянии, он слышит, «как растет трава», чует пушкинский «гад морских подводный ход». В ее стихах все «не так, как у людей». Дальше – афоризм про стихи «из сора». Импульсом служат простые вещи, но ведь они и есть самые настоящие. При взгляде на «одуванчик у забора» рождается нежность, затем она переливается в стихи. Причем о цветке в них может речи и не быть. С насмешкой развенчивается античный образ Музы. Она скорее похожа на припадок, который еще и невозможно предсказать.
В четвертой части возникает образ беспечного поэта, который музыку перекладывает в слова. Впрочем, эта легкость только кажущаяся. Сама же А. Ахматова ценит строгие открытия, подсказанные вечным молчанием ночи. Поэт становится голосом «всю жизнь промолчавшего подряд» читателя. Того, кто сам не может выразить себя на бумаге, но вступает в диалог с автором. Порой давно уже умершим. «Поэта неведомый друг» — как его продолженье в мире, времени, пространстве. Для самого автора стихи – как чудо, у каждого свой характер. Некоторые приходится брать измором («в руки не дается»). Последнее же стихотворение – неузнанное, несотворенное, кажется самой дорогой потерей в эту минуту. В «Эпиграмме» поэтесса поднимает рой вопросов. Здесь же – очередной афоризм («я научила женщин говорить…») с иронией. В финале – два посвящения. В. Нарбут – поэт, друг А. Ахматовой, погибший в лагере. Лихорадочность первой строфы противопоставлена земной романтике во второй. Впрочем, в античности образ пчел тесно связан и с даром поэзии, и со смертью. О. Мандельштам – ее любимый друг, единомышленник, также погибший в лагере. Эпитафия в ореоле античных и петербургских образов. Опять просторечное «ни гугу», Муза первых строф здесь сопрягается с квартирой. «Ремесло» остается тайной для самого поэта. Это стихи о времени, себе, разговор с тенями из прошлого (включая А. Пушкина), прощание, осмысление миссии художника слова в мире. Завершается цикл на жизнеутверждающей, мудрой ноте, устремленности в будущее. Эпитеты: незнакомые очи, блаженнейший зной. Метафоры (скажем, вся шестая часть цикла целиком). Сравнения: как клад, словно гром. Уменьшительные суффиксы: звоночки, ключики. Повторы, перечисления, анафоры, перемены ритма, интонации, лексики.
Стихи «Тайны ремесла» А. Ахматовой вошли в последнюю книгу поэтессы «Бег времени».
Источник
1. Творчество
Бывает так: какая-то истома;
В ушах не умолкает бой часов;
Вдали раскат стихающего грома.
Неузнанных и пленных голосов
Мне чудятся и жалобы и стоны,
Сужается какой-то тайный круг,
Но в этой бездне шепотов и звонов
Встает один, все победивший звук.
Так вкруг него непоправимо тихо,
Что слышно, как в лесу растет трава,
Как по земле идет с котомкой лихо…
Но вот уже послышались слова
И легких рифм сигнальные звоночки, —
Тогда я начинаю понимать,
И просто продиктованные строчки
Ложатся в белоснежную тетрадь.
5 ноября 1936 год, Фонтанный Дом
2.
Мне ни к чему одические рати
И прелесть элегических затей.
По мне, в стихах все быть должно некстати,
Не так, как у людей.
Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда,
Как желтый одуванчик у забора,
Как лопухи и лебеда.
Сердитый окрик, дегтя запах свежий,
Таинственная плесень на стене…
И стих уже звучит, задорен, нежен,
На радость вам и мне.
3. Муза
Как и жить мне с этой обузой,
А еще называют Музой,
Говорят: «Ты с ней на лугу…»
Говорят: «Божественный лепет…»
Жестче, чем лихорадка, оттреплет,
И опять весь год ни гу-гу.
4. Поэт
Подумаешь, тоже работа,—
Беспечное это житье:
Подслушать у музыки что-то
И выдать шутя за свое.
И чье-то веселое скерцо
В какие-то строки вложив,
Поклясться, что бедное сердце
Так стонет средь блещущих нив.
А после подслушать у леса,
У сосен, молчальниц на вид,
Пока дымовая завеса
Тумана повсюду стоит.
Налево беру и направо,
И даже, без чувства вины,
Немного у жизни лукавой,
И все — у ночной тишины.
5. Читатель
Не должен быть очень несчастным
И, главное, скрытным. О нет!—
Чтоб быть современнику ясным,
Весь настежь распахнут поэт.
И рампа торчит под ногами,
Все мертвенно, пусто, светло,
Лайм-лайта позорное пламя
Его заклеймило чело.
А каждый читатель как тайна,
Как в землю закопанный клад,
Пусть самый последний, случайный,
Всю жизнь промолчавший подряд.
Там все, что природа запрячет,
Когда ей угодно, от нас.
Там кто-то беспомощно плачет
В какой-то назначенный час.
И сколько там сумрака ночи,
И тени, и сколько прохлад,
Там те незнакомые очи
До света со мной говорят,
За что-то меня упрекают
И в чем-то согласны со мной…
Так исповедь льется немая,
Беседы блаженнейший зной.
Наш век на земле быстротечен
И тесен назначенный круг,
А он неизменен и вечен —
Поэта неведомый друг.
6. Последнее стихотворение
Одно, словно кем-то встревоженный гром,
С дыханием жизни врывается в дом,
Смеется, у горла трепещет,
И кружится, и рукоплещет.
Другое, в полночной родясь тишине,
Не знаю, откуда крадется ко мне,
Из зеркала смотрит пустого
И что-то бормочет сурово.
А есть и такие: средь белого дня,
Как будто почти что не видя меня,
Струятся по белой бумаге,
Как чистый источник в овраге.
А вот еще: тайное бродит вокруг —
Не звук и не цвет, не цвет и не звук,—
Гранится, меняется, вьется,
А в руки живым не дается.
Но это!.. по капельке выпило кровь,
Как в юности злая девчонка — любовь,
И, мне не сказавши ни слова,
Безмолвием сделалось снова.
И я не знавала жесточе беды.
Ушло, и его протянулись следы
К какому-то крайнему краю,
А я без него… умираю.
7. Эпиграмма
Могла ли Биче, словно Дант, творить,
Или Лаура жар любви восславить?
Я научила женщин говорить…
Но, боже, как их замолчать заставить!
8. Про стихи
Владимиру Нарбуту
Это — выжимки бессонниц,
Это — свеч кривых нагар,
Это — сотен белых звонниц
Первый утренний удар…
Это — теплый подоконник
Под черниговской луной,
Это — пчелы, это — донник,
Это — пыль, и мрак, и зной.
9.
Осипу Мандельштаму
Я над ними склонюсь, как над чашей,
В них заветных заметок не счесть —
Окровавленной юности нашей
Это черная нежная весть.
Тем же воздухом, так же над бездной
Я дышала когда-то в ночи,
В той ночи и пустой и железной,
Где напрасно зови и кричи.
О, как пряно дыханье гвоздики,
Мне когда-то приснившейся там,—
Это кружатся Эвридики,
Бык Европу везет по волнам.
Это наши проносятся тени
Над Невой, над Невой, над Невой,
Это плещет Нева о ступени,
Это пропуск в бессмертие твой.
Это ключики от квартиры,
О которой теперь ни гугу…
Это голос таинственной лиры,
На загробном гостящей лугу.
10.
Многое еще, наверно, хочет
Быть воспетым голосом моим:
То, что, бессловесное, грохочет,
Иль во тьме подземный камень точит,
Или пробивается сквозь дым.
У меня не выяснены счеты
С пламенем, и ветром, и водой…
Оттого-то мне мои дремоты
Вдруг такие распахнут ворота
И ведут за утренней звездой.
1960 г.
Источник
Весна щедра на откровенье чувств, на полет фантазии и мечту.
Весна вдохновляет, окрыляет, очаровывает, сплетает слова в вереницу образов, рождает эмоции, настраивает струны души…
Все это о поэзии и поэтах, об искусстве творить мир, об искренней неуспокоенности, дарованной небесами.
Все это – «Бог и Ничто», свобода и отчужденность, порыв и смятенье, восторг и накал страстей, глубина чувств и открытый нерв, боль и безмятежная река времени, впадающая в Вечность.
Все это, околдованное манкой рифмой, то невесомой и ранимой, то пышнотелой и бескомпромиссной, то ироничной и язвительной, на разрыве шаблонов и вопреки авторитетам, помогает достичь ощущения созвучия, сопереживания, сопричастности и слияния с эпохой, автором, образом, отражающем созерцание мира и поиск истины.
Со Всемирным днем поэзии, любители и почитатели изящной словесности!
Н. Альтман. Портрет Анны Ахматовой.1914
Анна Ахматова
Тайны ремесла
1. Творчество
Бывает так: какая-то истома;
В ушах не умолкает бой часов;
Вдали раскат стихающего грома.
Неузнанных и пленных голосов
Мне чудятся и жалобы и стоны,
Сужается какой-то тайный круг,
Но в этой бездне шепотов и звонов
Встает один, все победивший звук.
Так вкруг него непоправимо тихо,
Что слышно, как в лесу растет трава,
Как по земле идет с котомкой лихо…
Но вот уже послышались слова
И легких рифм сигнальные звоночки, —
Тогда я начинаю понимать,
И просто продиктованные строчки
Ложатся в белоснежную тетрадь.
5 ноября 1936 год, Фонтанный Дом
2.
Мне ни к чему одические рати
И прелесть элегических затей.
По мне, в стихах все быть должно некстати,
Не так, как у людей.
Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда,
Как желтый одуванчик у забора,
Как лопухи и лебеда.
Сердитый окрик, дегтя запах свежий,
Таинственная плесень на стене…
И стих уже звучит, задорен, нежен,
На радость вам и мне.
3. Муза
Как и жить мне с этой обузой,
А еще называют Музой,
Говорят: «Ты с ней на лугу…»
Говорят: «Божественный лепет…»
Жестче, чем лихорадка, оттреплет,
И опять весь год ни гу-гу.
4. Поэт
Подумаешь, тоже работа,—
Беспечное это житье:
Подслушать у музыки что-то
И выдать шутя за свое.
И чье-то веселое скерцо
В какие-то строки вложив,
Поклясться, что бедное сердце
Так стонет средь блещущих нив.
А после подслушать у леса,
У сосен, молчальниц на вид,
Пока дымовая завеса
Тумана повсюду стоит.
Налево беру и направо,
И даже, без чувства вины,
Немного у жизни лукавой,
И все — у ночной тишины.
5. Читатель
Не должен быть очень несчастным
И, главное, скрытным. О нет!—
Чтоб быть современнику ясным,
Весь настежь распахнут поэт.
И рампа торчит под ногами,
Все мертвенно, пусто, светло,
Лайм-лайта позорное пламя
Его заклеймило чело.
А каждый читатель как тайна,
Как в землю закопанный клад,
Пусть самый последний, случайный,
Всю жизнь промолчавший подряд.
Там все, что природа запрячет,
Когда ей угодно, от нас.
Там кто-то беспомощно плачет
В какой-то назначенный час.
И сколько там сумрака ночи,
И тени, и сколько прохлад,
Там те незнакомые очи
До света со мной говорят,
За что-то меня упрекают
И в чем-то согласны со мной…
Так исповедь льется немая,
Беседы блаженнейший зной.
Наш век на земле быстротечен
И тесен назначенный круг,
А он неизменен и вечен —
Поэта неведомый друг.
6. Последнее стихотворение
Одно, словно кем-то встревоженный гром,
С дыханием жизни врывается в дом,
Смеется, у горла трепещет,
И кружится, и рукоплещет.
Другое, в полночной родясь тишине,
Не знаю, откуда крадется ко мне,
Из зеркала смотрит пустого
И что-то бормочет сурово.
А есть и такие: средь белого дня,
Как будто почти что не видя меня,
Струятся по белой бумаге,
Как чистый источник в овраге.
А вот еще: тайное бродит вокруг —
Не звук и не цвет, не цвет и не звук,—
Гранится, меняется, вьется,
А в руки живым не дается.
Но это!.. по капельке выпило кровь,
Как в юности злая девчонка — любовь,
И, мне не сказавши ни слова,
Безмолвием сделалось снова.
И я не знавала жесточе беды.
Ушло, и его протянулись следы
К какому-то крайнему краю,
А я без него… умираю.
7. Эпиграмма
Могла ли Биче, словно Дант, творить,
Или Лаура жар любви восславить?
Я научила женщин говорить…
Но, боже, как их замолчать заставить!
8. Про стихи
Владимиру Нарбуту
Это — выжимки бессонниц,
Это — свеч кривых нагар,
Это — сотен белых звонниц
Первый утренний удар…
Это — теплый подоконник
Под черниговской луной,
Это — пчелы, это — донник,
Это — пыль, и мрак, и зной.
9.
Осипу Мандельштаму
Я над ними склонюсь, как над чашей,
В них заветных заметок не счесть —
Окровавленной юности нашей
Это черная нежная весть.
Тем же воздухом, так же над бездной
Я дышала когда-то в ночи,
В той ночи и пустой и железной,
Где напрасно зови и кричи.
О, как пряно дыханье гвоздики,
Мне когда-то приснившейся там,—
Это кружатся Эвридики,
Бык Европу везет по волнам.
Это наши проносятся тени
Над Невой, над Невой, над Невой,
Это плещет Нева о ступени,
Это пропуск в бессмертие твой.
Это ключики от квартиры,
О которой теперь ни гугу…
Это голос таинственной лиры,
На загробном гостящей лугу.
10.
Многое еще, наверно, хочет
Быть воспетым голосом моим:
То, что, бессловесное, грохочет,
Иль во тьме подземный камень точит,
Или пробивается сквозь дым.
У меня не выяснены счеты
С пламенем, и ветром, и водой…
Оттого-то мне мои дремоты
Вдруг такие распахнут ворота
И ведут за утренней звездой.
1960 г.
Карл Густав Юнг подчёркивал, что личная психология поэта может, конечно, объяснить многое в его стихах, но только не само это стихотворение.
О стихосложении с долей доброй иронии.
Татьяна Рубищева
Молитва Потолку
Бессонными ночами
Молюсь я Потолку.
Зажженными свечами
Гоню свою тоску.
О, Потолок, могучий,
Всесильный Потолок!
Пошли мне рифму круче,
Да пару терпких строк.
Чтоб, коль сказать, так с перцем,
Чтоб душу жгли слова,
Овладевали сердцем –
И кругом голова!
Чтоб слов ретивых сила
Пленила и звала,
Чтоб радостью искрила,
Слащавой не слыла!
Сказать по правде – силу
Я чувствую в словах!
Возьму, настрою лиру,
Но… с Музой не в ладах…
Луны на стенах блики…
Смотрю я в Потолок.
Мой гений многоликий,
Пошли мне пару строк…
2004
Источник
А. А. Ахматова
Основные темы лирики
1. Ахматова в период раннего творчества – акмеистка
Акмеизм – литературное направление, которое проповедует теорию «искусство для искусства», «красоты ради самой красоты».
2. Любовная лирика
Название стихотворения | Его содержание и художественные особенности |
Книги «Вечер»,«Четки», «Белая стая» | В стихах, вошедших в эти сборники, Ахматова очень женственна, но в нежности ее поэтического слова звучит одновременно и властность, и энергия. Сочетание нежности и беззащитности с твердостью характера, шепота любви и прямого языка страсти, интонаций отчаяния и веры, молитвы и проклятий – все это отличает художественный мир Ахматовой, ее неповторимый стиль. |
«Хочешь знать,как все это было?» | Миниатюра, зарисовка, в нескольких строчках которой вся история любви. |
«Смятение» | Лирический роман, в котором в нескольких строчках рассказана трагедия десяти лет. |
«Небывалая осеньпостроила купол…» | В этом стихотворении тема любви раскрывается по-новому. Любовные переживания лирической героини включают в себя все существование, всю жизнь. Такая любовь стала более богатой и многоцветной, а в минуты потрясений и более трагедийной. |
3. Стихи о Родине
Тема Родины становится все более органичной для поэтессы, помогает ей в годы Первой мировой войны высказать свое отношение к этому историческому событию.
Название стихотворения | Его содержание и художественные особенности |
«Молитва» | Молит судьбу о возможности принести в жертву России все, что имеет. |
«Мне голос был…» | Стихотворение отличает строгая, библейская форма. Ахматова «озвучивает» в этом стихотворении голос интеллигенции, которая принимает решение остаться со своим народом, несмотря на свое отношение к революции. |
«Все расхищено, предано, продано» | Старый мир разрушен, новый еще только начинает строиться. Ахматова теряет со смертью старого мира то, что было для нее родным домом, но поэтесса произносит слова, благословляющие вечную в своей прелести мудрую новизну жизни. |
4. Стихи о поэтическом мастерстве
«Тайны ремесла» – так называется цикл стихов Анны Андреевны Ахматовой, в котором она размышляет о поэтическом творчестве.
| Рождение стиха происходит не по повелению свыше, из каких-то заоблачных высот, а осуществляется здесь, на земле; и рождение это обыденно, нужно только почувствовать его. | Когда б вы знали, из какого сора Растут стихи, не ведая стыда, Как желтый одуванчик у забора, Как лопухи и лебеда… |
| Поэзия рождается из всего, что существует вокруг: из звуков и запахов леса, молчания сосен, «дымовой завесы тумана», «ночной тишины». Все это – музыка жизни, который может услышать каждый, а поэт улавливает в этой череде жизни неуловимое и начинает творить! И никого не обманет кажущаяся легкость такого ремесла, и не «беспечное житье» поэта, потому что душа его – в каждом творении: | Это – выжимки бессонниц, Это – свеч кривых нагар, Это – сотен белых звонниц Первый утренний удар… Это – теплый подоконник Под черниговоской луной, Это – пчелы, это – донник, Это – пыль, и мрак, и зной. |
| Бывают стихи, рождение которых мучительно, которые «по капельке» пьют твою кровь, требуют от тебя чрезвычайного напряжения всех сил, и все-таки не появляются, уходят, не даются в руки: | …И я не знавала жесточе беды. Ушло, и его протянулись следы К какому-то крайнему краю, А я без него… умираю. |
5. Реквием
• Создавался в грозовой атмосфере 30-х годов.
• Ахматова поставила перед собой задачу – создать памятник великому народному горю – всем, стоявшим вместе с ней в тюремных очередях, обездоленным и замученным:
Для них соткала я широкий покров
Из бедных, у них же подслушанных слов…
• По своей поэтической форме оно близко к народной притче. В нем с большой поэтической и гражданской силой нашло свое отражение страшное время репрессий и страдающая душа народа.
Источник