Индустриальная симфония 1 сон девушки с разбитым сердцем

Оператор Марк Б. Лорбер (Marc B. Lorber)
Художник Фрэнни Ли (Franne Lee)
Композитор Анджело Бадаламенти (Angelo Badalamenti)
Автор песен Дэвид Линч (David Lynch)
В ролях: Лора Дёрн (Laura Dern), Николас Кейдж (Nicholas Cage), Джули Круз (Julee Cruise), Майкл Дж. Андерсон (Michael J. Anderson)
Оценка – 8,5 (из 10)

Экспериментальная музыкальная фантазия

Дэвид Линч, один из самых оригинальных и своеобычных режиссёров американского кино, когда-нибудь должен был придти (или же вернуться?!) к чистому экранному искусству, вольному эксперименту в области формы. Его «Индустриальная симфония № 1. Сон девушки с разбитым сердцем» – это раскованная импровизация на избранную тему при помощи камеры, света, цвета, постановочных эффектов и, конечно, музыки Анджело Бадаламенти, который работал с Линчем на предыдущих фильмах – «Голубой бархат» и «Шальные» (известен под буквальным названием «Дикие сердцем»), а также на знаменитом телесериале «Твин Пикс».
Сюжетно и тематически данный видеоопус примыкает к ленте «Шальные», прославленной на Каннском фестивале, а затем в прессе разных стран. Те же актёры Лора Дёрн и Николас Кейдж разыгрывают в прологе телефонную интермедию последнего расставания возлюбленных, что выглядит как антитеза, иной вариант судеб Сейлора и Лулы, «безумных любовников», пытавшихся обуздать свои «дикие сердца». Мотив укрощённого, а значит, разбитого сердца – центральный в причудливой феерии, своеобразной экранизации сна или подсознательных ощущений девушки, отвергнутой своим любимым. Хаос образов, сюрреалистических видений с участием карликов, авангардистских изысков в изобразительной сфере и в музыкальном сопровождении развёртывается на фоне конструктивистских сооружений на некой сцене.
Не случайно уже в названии намеренно сталкиваются технократическое, рациональное и человеческое, интуитивное, иррациональное. Линч как бы задался целью воплотить на экране главный пафос постмодернизма, который вышучивает в ярко поданной жанровой форме (в данном случае – мелодрамы, надрывного любовного романа) враждебную для человека урбанистическую, супертехничную, механическую действительность, автоматизированные социально-культурные роли и каноны. Признание в отсутствии любви к другому, сделанное по телефону – признак выхолощенности, деперсонификации, почти анонимности существования. И вся машинерия в сцене сна выступает в качестве разрушительной силы, калечащей человеческие чувства. А подвешенная на тросе среди нагромождённых конструкций певица Джули Круз, словно «альтер-эго» героини в её видениях – заострённый, остранённый образ бытования души в тисках постиндустриального мира.
В то же время Дэвид Линч, как истинный постмодернист, не может обойтись и без лёгких, едва заметных пародийных цитат в изображении и музыке, в самом этом странном шоу, причём вольность использования аллюзий предполагает и в высшей степени избирательную, субъективную трактовку всего происходящего. В частности, может показаться, что Линч и Бадаламенти иронизируют над тотально техническими и визуально шоковыми представлениями разных современных групп и отдельных музыкантов – от «Пинк Флойд» до Жан-Мишеля Жарра. А в кинематографическом плане эта видеолента – нечто среднее между французским авангардом 20-х годов («Механический балет», «Антракт» и, разумеется, «Андалузский пёс») и слезливой историей на тему «Не покидай меня, мой милый». Кстати, сам режиссёр сочинил тексты песен примерно такого душераздирающего содержания, где «любовь» обязательно рифмуется со словом «кровь». Следовало бы рекомендовать эту короткую картину всем, кто желает понять природу и суть якобы загадочного и мрачного творчества Дэвида Линча.