Генрих сапгир сны как выглядел этот чудак

“Предшествие словам” (1989) — цикл

стихотворений-перформансов Генриха

Сапгира. Дыхание — лейтмотив всего цикла, дыхание и есть предшествие словам, каждый отдельный текст является как бы дыхательным (иногда даже и просто мысленным) упражнением, иногда сопровождаемым жестами. Хотя на бумаге, в письменном виде, существует текст, который выглядит стихотворным, исполнение этого текста не является обычным чтением: некоторые фрагменты текста не предназначены для непосредственного озвучивания написанных слов, а являются перформативами — указаниями к действию. Обычно такие перформативы заключены в скобки (и, бывает, кроме них никакого текста и нет).

Вот, например, стихотворение, открывающее цикл:

Море в раковине

(шумный долгий выдох)

(шумный долгий выдох)

(шумный долгий выдох)

(шумный долгий выдох)

(шумный долгий выдох)

(шумный долгий выдох) и т.д.

Разумеется, исполнитель этого стихотворения должен не читать слова в скобках, а делать то, что они предлагают делать — шумно выдыхать. Более того, это хлебниковское “и т.д.” подразумевает, что исполнение неограниченно во времени, и исполнитель может сам определять его продолжительность, руководствуясь собственными причинами и задачами.

Можно сказать, что в основе стихотворения лежит ономатопея, но как бы на доречевом уровне (в итоге возникает феномен внеречевого называния) — выдох имитирует “шум моря” в раковине.

Исполнение стихов цикла может и вовсе оказаться “немым”, основанным на действиях тела или сознания (хотя везде присутствует дыхание), стихи в этом случае полностью преодолевают свою речевую природу и становятся перформансами.

Рождение птенца

(сложив ладони кругло “яйцом” поднеси ко рту

и легонько согревай их своим теплым дыханием

пока не почуешь: там шевельнулась жизнь)

(раскрыв ладони “крылышками” выпусти ее —

и подуй вслед “счастливого пути”)

Трепещущий круг

исчезая во тьме

брезжит насквозь

(поцелуй свое дыханье)

(поцелуй свою мысль об этом)

(поцелуй свой поцелуй)

Причём, заметно, что эти перформансы что называется “нонспектакулярны” — не предназначены для публики. Они рассчитаны на индивидуальное общение читателя-исполнителя с текстом, на личные телесные и ментальные чувства, переживания. Это тексты, меняющие личный опыт конкретного человека (тебя), не претендующие на массовость. Ведь никто, кроме тебя, не почувствует в ладонях птенца и тем более не увидит, как ты целуешь дыхание. Исполнитель должен это делать лишь для себя, чтобы приобрести некий эстетический (и вообще жизненный) опыт. Но для этого от исполнителя требуется определённое отношение к тексту — доверительное и искреннее. Любое остранение делает диалог с текстом невозможным, нужно быть честным с самим собой, ведь других нет. Несмотря на это, текстам не чужда лёгкая ирония (ясно же, к чему отсылает, скажем, “Трепещущий круг…”), но она поверхностна.

Ряд текстов предлагает возможность приобретения житейского опыта с помощью дыхательных экспериментов. Вот два примера:

Глоток счастья

(вдохнуть как можно больше

и проглотить)

(вдохнуть еще полнее —

и проглотить)

(вдохнуть еще сколько можешь

и еще сверх того —

и проглотить)

(вдохнуть совсем чуть-чуть

и попробовать на язык

разжевать

и проглотить — очень вкусно)

Бездыханная реальность

(глубоко вдохнуть — протянуть руки —

и шагнуть вперед — и вы уже там)

(вы пытаетесь выдохнуть — напрасно

эта реальность выдоха не принимает)

(отступив выдыхаете —

все в порядке)

(вдох — выдох) — как странно здесь

можно дышать свободно! (вдох)

(снова

шагнули в «это»)

(пытаетесь тщетно выдохнуть —

здесь нет ничего что возможно вдохнуть)

(отступаете снова —

облегченно вдыхаете) — хорошо-о-о…

(но вы уже побывали там

где нет дыхания)

Дыхание здесь выступает как метонимия, через различные действия с дыханием постигается мир:

Высоко-высоко

небо!

(затаить дыхание)

там высоко-высоко

(привстав на цыпочки

вдохнуть вышину)

— п т и ц а!

(легко-легко почти неощутимо —

выдох как парение в небе)

Сон

(вдох через нос)

(выдох) — спокойно

(вдох через нос)

(выдох) — спокойно

(изумленный вдох) — зевуак!

(испуганный выдох) — куваак!

(частое дыхание по-собачьи)

(затаился)

(судорожный вдох) — зевуак!

(выдох в ужасе) — куваак!

(частое дыхание

чаще-чаще)

а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а

Вплоть до таких универсалий, как, например, “жизнь”:

Что это — жизнь?

(глубокий вдох —

выдох мелкими порциями

до «ничего не осталось»)

Кстати, это типичный короткий верлибр с его афористичностью, метонимичностью и остранённой оптикой.

Вообще, можно сказать, что это, мол, и не поэзия вовсе, а рекомендации к перформансам. И, с одной стороны, так и есть. Но эти рекомендации всё же остаются поэзией на уровне письменного текста (который, кстати, вполне возможно исполнять как собственно текст, как короткие верлибры, такая возможность не исключается, хотя и видится плоской), и это подтверждается способом их записи: не “в строку”, не “прозаически”, а с применением версификации. Версификация, как водится, обозначает ритм исполнения. Просто в данном случае (при “перформативном” исполнении) это не ритм звучащего текста, а ритм дыхания и действия. Обычный перенос строки знаменует короткую паузу между действиями, а двойной — длинную. Но кроме этого, графика текста, его расположение на странице может играть свою роль.

Лестница наверх

(читать снизу вверх — прижав стетоскоп

к левой стороне груди)

(вываливаясь в окно) — а-а-а-а-а-а-а

8-й этаж: (в полуобмороке) — сейчас сейчас

(выдох) — да! да! да!

(вдох) — в пластике нечем дышать

(выдох) — весь выжат как лимон

(вдох) — хватаю воздух как рыба

(выдох) — скоро конец этой нелепой истории

(вдох) — потерпи потерпи

7-й этаж: (тяжкие вдох и выдох) — как молот в висках

(выдох) — пощади меня Время пощади

(вдох) — задыхаюсь! мое сердце сердце

(выдох) — как верблюд

(вдох) — как насос

(выдох) — весь взмок

(вдох) — зачем это мне?

6-й этаж: (часто-часто) — в ушах стучит

(выдох) — кто меня гонит?

(вдох) — еще держусь

(выдох) — зачем я сюда полез

(вдох) — ну еще немного

(выдох) — вперед к далекой вершине

(вдох) — возьмем высоту

В этом стихотворении важно расположение текста по вертикали страницы, потому что во время исполнения нужно его читать снизу вверх — это и имитирует подъём (пусть только глазами, в основе вновь лежит метонимия, и глаз отсылает к телу), и заставляет делать дополнительные усилия при чтении, потому что такой способ чтения непривычен (во всяком случае в гуттенберговой вселенной, веб-читатель наверняка имеет опыт такого чтения), как и при подъёме по лестнице (в идеале исполнитель должен услышать, как учащается его сердцебиение).

А вот другой пример, где важна уже вся плоскость страницы:

Лабиринт

     вход — выход

     (вдох — выдох)

     (вдох)

   (выдох)

     (вдох)

        (выдох)

          (вдох)

             (выдох)

(затаился)

      чук-чук (постукивание)

(вдох)

  (выдох)

    (вдох)

       (выдох)

    (вдох)

  (выдох)

(затаился)

                        (вдох)

                  (выдох)

              (вдох)

        (выдох)

    (вдох)

          (затаился)

        шлеп-шлеп

(пошлепывание как бы ощупывает стену)

(вдох — выдох)

(вдох — выдох)

(вдох — выдох)

(вдох — выдох)

                    (выдох)

                                (выдох)

                          (выдох)

                 (выдох)

                        (выдох-выдох)

      (выдох-выдох)

                        (выдох-выдох)

            (затаился) тук-тук

            тук-тук

(легкое испуганное дыхание):

            вдох выдох вдох выдох вдох выдох

      (затаился)

                         выдох-выдох-выдох

                   выдох-выдох-выдох

            выдох-выдох-выдох

      выдох-выдох-выдох

выдох-выдох-выдох

(затаился: дышит почти неслышно)

(все читать в обратном направлении — снизу вверх)

То есть, письменная природа текста заявляет о себе, игнорировать её не получится. Графика позволяет расценивать текст именно как стихотворный, только в исполнении речевая просодия уступает место перформативному ритму, хотя во многих текстах и не исчезает вовсе. Более того, цикл содержит и “обычные” стихи, связанные с темой дыхания

Чу!

воздух дышит

за стеной дышат

голуби дышат на крыше

крыши дышат на солнце

листья на солнце дышат

дышат мысли

а это дышу я

а это не дышит покойник

ветер эфирный дышит

Цикл “Предшествие словам” нащупывает и преодолевает границы поэзии как речевой практики, не только письменной, но и устной, связывает поэзию с перформансом, не теряя однако связи с принятыми способами её записи, как классической версификацией, так и авангардной визуальностью; придаёт ей телесное измерение. Взяв за основу дыхание как метонимию жизни и мира, Сапгир, во-первых, материализует её с помощью тела непосредственного исполнителя текста, во-вторых, связывает ей различные поэтические стратегии (конвенциональный стих, конкретизм, минимализм, визуальная поэзия и др.), тем самым пересматривая их границы и привычные модусы бытования (исполнения).