Еще той ночью игры снились детям
22 ИЮНЯ 1941 ГОДА
Степан Щипачев
Казалось, было холодно цветам,
и от росы они слегка поблёкли.
Зарю, что шла по травам и кустам,
обшарили немецкие бинокли.
Цветок, в росинках весь, к цветку приник,
и пограничник протянул к ним руки.
А немцы, кончив кофе пить, в тот миг
влезали в танки, закрывали люки.
Такою все дышало тишиной,
что вся земля еще спала, казалось.
Кто знал, что между миром и войной
всего каких-то пять минут осталось!
Я о другом не пел бы ни о чем,
а славил бы всю жизнь свою дорогу,
когда б армейским скромным трубачом
я эти пять минут трубил тревогу.
Тот самый длинный день в году
К. Симонов
Тот самый длинный день в году
С его безоблачной погодой
Нам выдал общую беду
На всех, на все четыре года.
Она такой вдавила след
И стольких наземь положила,
Что двадцать лет и тридцать лет
Живым не верится, что живы.
И к мертвым выправив билет,
Всё едет кто-нибудь из близких
И время добавляет в списки
Еще кого-то, кого-то нет…
22 июня
Д. Попов
Июнь. Россия. Воскресенье.
Рассвет в объятьях тишины.
Осталось хрупкое мгновенье
До первых выстрелов войны.
Через секунду мир взорвётся,
Смерть поведёт парад-алле,
И навсегда погаснет солнце
Для миллионов на земле.
Безумный шквал огня и стали
Не повернётся сам назад.
Два «супербога»: Гитлер – Сталин,
А между ними страшный ад.
Июнь. Россия. Воскресенье.
Страна на грани: быть не быть…
И это жуткое мгновенье
Нам никогда не позабыть…
22 июня 1941 года
Мирон Карпенко
Прошла зелёная весна
И лето солнышком пригрело
Как слово страшное, война!
Кровавой болью прогремело
Нарушив клятву договора
Фашизм, коричневой чумой
Калеча мирные просторы
Нес смерть, со свастикой кривой
Ввалившись смертоносной лавой
Где небо слилося с землёй
Все пограничные заставы
Здесь встали каменной стеной
Кто, первый день войны проштрафил?
Кто, самолёты сделал ломом?
Бомбили асы из «люфтваффе»
Аэродром за аэродромом
Кто, нам ответит за те жизни?
За тех людей, людей из «стали»
Кто под копытами фашизма
Погибли, но не отступали
Кто до последней капли крови
Рубеж отчизны защищали
Давайте вспомним добрым словом
Сынов, что смертью храбрых пали.
22 июня 1941 года
Мирон Карпенко
Вздыхает ночь, блистает звезд краса,
Кругом сияют радостные лица,
Влюбленных пар густая вереница
Взирает беззаботно в небеса…
Мечты, минуты жарких объяснений,
Прощенья, оправдания, восторг,
Советы тех, кто в жизни знает толк,
Уроки предыдущих поколений…
Не думали, не ведали, не ждали,
Что с треском разорвутся небеса,
Ослепнут в смерче огненном глаза,
Обуглятся березовые дали.
От взрывов содрогнутся недра гор,
В крови невинной речка захлебнется,
И нить счастливых жизней оборвется,
Испуганно замолкнет птичий хор.
От свастик почернеет белый свет,
От воплей встанет дыбом лес дремучий,
И скользкий гад коричневый, ползучий
Кольцом сожмет теченье зим и лет.
Кого-то смерть сразит в родных краях,
Кого-то пуля встретит на чужбине,
Кому-то повезет, но будет ныне
Влачить свой путь на черных сухарях.
Бледнеет ночь, тускнеют звезд глаза,
Но светятся доверчивые лица:
Влюбленных пар густая вереница
Не знает, что приблизилась гроза.
22 июня
В. Шефнер
Не танцуйте сегодня, не пойте.
В предвечерний задумчивый час
Молчаливо у окон постойте,
Вспомяните погибших за нас.
Там, в толпе, средь любимых, влюблённых,
Средь весёлых и крепких ребят,
Чьи-то тени в пилотках зелёных
На окраины молча спешат.
Им нельзя задержаться, остаться –
Их берёт этот день навсегда,
На путях сортировочных станций
Им разлуку трубят поезда.
Окликать их и звать их – напрасно,
Не промолвят ни слова в ответ,
Но с улыбкою грустной и ясной
Поглядите им пристально вслед.
Той первой ночью
Н. Браун
Ещё той ночью игры снились детям,
Но грозным рёвом, не пустой игрой,
Ночное небо взрезав на рассвете,
Шли самолёты на восток.
Их строй
Нёс, притаясь, начало новой ноты,
Что, дирижёрским замыслам верна,
Зловещим визгом первого полёта
Начнёт запев по имени — война.
Но дирижер не знал, что в этом звуке,
Где песнь Победы чудилась ему,
Звучат народа собственного муки,
Хрипит Берлин, поверженный в дыму.
Той первой ночью, в ранний час рассвета,
Спала земля в колосьях и цветах,
И столько было света,
Столько цвета,
Что снились разве только в детских снах.
Той ночью птицы еле начинали
Сквозь дрёму трогать флейты и смычки,
Не ведая, что клювы хищной стаи
Идут, уже совсем недалеки.
Там где-то стон растоптанной Европы,
А здесь заставы день и ночь не спят.
Притих в лазурной дымке Севастополь.
Притих под белой ночью Ленинград.
Штыки постов глядятся в воды Буга.
Ещё России даль объята сном…
Но первой бомбы вой коснулся слуха,
И первый гром — и первый рухнул дом.
И первый вопль из детской колыбели,
И материнский, первый, страшный крик,
И стук сердец, что сразу очерствели
И шли в огонь, на гибель, напрямик.
И встал в ту ночь великий щит народа
И принял в грудь ударов первый шквал,
Чтоб год за годом, все четыре года,
Не утихал сплошной девятый вал…
… Всё отошло. Заволоклось туманом.
И подняла Победа два крыла.
Но эта ночь, как штыковая рана,
Навек мне сердце болью обожгла.
До свидания, мальчики!
Б. Окуджава
Ах война, что ж ты сделала подлая:
Стали тихими наши дворы,
Наши мальчики головы подняли,
Повзрослели они до поры,
На пороге едва помаячили
И ушли за солдатом – солдат…
До свидания мальчики! Мальчики,
Постарайтесь вернуться назад
Нет, не прячьтесь, вы будьте высокими
Не жалейте ни пуль, ни гранат,
И себя не щадите вы, и все-таки
Постарайтесь вернуться назад.
Ах война что ж ты подлая сделала:
Вместо свадеб – разлуки и дым.
Наши девочки платьица белые
Раздарили сестренкам своим.
Сапоги – ну куда от них денешься?
Да зеленые крылья погон…
Вы наплюйте на сплетников, девочки,
Мы сведем с ними счеты потом.
Пусть болтают, что верить вам не во что,
Что идете войной наугад…
До свидания, девочки! Девочки,
Постарайтесь вернуться назад.
Довоенный вальс
Феликс Лаубе
Мирное небо над крепостью Бреста,
В тесной квартире счастливые лица.
Вальс. Политрук приглашает невесту,
Новенький кубик блестит на петлице.
А за окном, за окном красота новолунья,
Шепчутся с Бугом плакучие ивы.
Год сорок первый, начало июня.
Все ещё живы, все ещё живы,
Все ещё живы, все, все, все.
Смотрит на Невском с афиши Утёсов,
В кинотеатрах идёт «Волга-Волга».
Снова Кронштадт провожает матросов:
Будет учебным поход их недолго.
А за кормой, за кормой белой ночи раздумье,
Кружатся чайки над Финским заливом.
Год сорок первый, начало июня.
Все ещё живы, все ещё живы,
Все ещё живы, все, все, все.
Мимо фасада Большого театра
Мчатся на отдых, трезвоня, трамваи.
В классах десятых экзамены завтра,
Вечный огонь у Кремля не пылает.
Всё впереди, всё пока, всё пока накануне:
Двадцать рассветов осталось счастливых:
Год сорок первый, начало июня.
Все ещё живы, все ещё живы,
Все ещё живы, все, все, все.
Вальс довоенный напомнил о многом,
Вальс воскресил дорогие нам лица,
С кем нас свела фронтовая дорога,
С кем навсегда нам пришлось разлучиться.
Годы прошли, и опять за окном тихий вечер.
Смотрят с портретов друзья молчаливо.
В памяти нашей сегодня и вечно
Все они живы, все они живы,
Все они живы, все, все, все…
Стяг Брестской крепости
Степан Гаврусев
Не раз,
Не второй
И не сотый
От крепости немец отбит.
Уже как пчелиные соты
Все стены, а крепость — стоит.
Ну, кто там, ну, кто там остался?
Форты разбомбили дотла
И доты…
А стяг не шатался,
А стяг не окутала мгла!
Убьет знаменосца осколком,
Но стяг подымает другой.
Полотнище алого шелка
Пылает над Бугом-рекой.
Но кровью горячею рдели
Все новые раны на нем.
Ряды знаменосцев редели
Под шквальным
кинжальным огнем.
И шли напролом самоходки,
Горели земля и кусты…
Бинтов не хватало —
обмотки
Пришлось разорвать на бинты.
Воды — по глоточку,
Но каждый «Максиму» ее отдаст,
Чтоб не задохнулся от жажды,
Чтоб жил,
Чтоб служил
Пулемет.
Пусть сил не хватает поправить
Повязку и кровь утереть,
Пока есть патроны —
не вправе
Никто из бойцов умереть.
А тучка плывет над лесами…
Эх, если б свернула сюда!
Патроны взрываются сами
В стволе…
Докипела вода…
А где-то колышутся вишни,
И птицы поют на вербе…
Патроны последние вышли,
А самый последний —
себе.
Последний защитник свалился,
Упал на лафет
и — замолк.
И тихо над ним опустился
Пробитый осколками Шелк.
Но только земли он коснулся —
От кожуха вспыхнул огнем
И в дымное небо рванулся.
А враг
налетел вороньем.
И огненный стяг сапогами
Тупыми хотел затоптать,
Но это высокое пламя
Ему никогда не достать.
Куражится черная стая,
Но ей не сносить головы!
Полотнище — Ширь небокрая,
А древко — До самой Москвы!
Сомкнулись зеленые кроны
Над теми,
кто в смертном бою
Но жизнь сохранял,
а патроны
И верил
в победу свою.
Перевод с белорусского В. Тараса
22 июня
Татьяна Лаврова — Волгоград
В тот страшный день земля рванула в небо.
От грохота застыла в жилах кровь.
Июнь цветастый сразу канул в небыль,
И смерть, вдруг, оттеснила жизнь, любовь.
Надели гимнастёрки и шинели
Вчерашние мальчишки – цвет страны.
Девчонки на прощанье песни пели,
Желали выжить в грозный час войны.
Война, как ком, катилась по дорогам,
Неся разруху, голод, смерть и боль.
Осталось их в живых совсем немного,
Принявших первый, самый страшный бой!
В атаку шли за правду, за Отчизну,
За мир, за мать с отцом, за добрый дом.
Чтоб защитить от ужасов фашизма
Права на жизнь, что рушилась кругом.
Сирень, гвоздики, нежные тюльпаны…
Начало лета, жизнь вокруг кипит.
Жива любовь, зарубцевались раны,
Но этот день июня не забыт!
Я хочу…
Снежана Пилипчак
Я так хочу чтоб не было войны,
Чтобы сирот однажды всех забрали,
И чтоб ни за что Отечества сыны,
Друг с другом никогда не воевали!
Я так хочу без кризисов и лжи,
Без обвала биржи, зла и ипотеки,
Чтобы пропали воровство, убийства, грабежи,
И чтоб не загрязнялись все моря и реки!
Я так хочу сердца свободные от боли,
Я так хочу удачи в каждый дом,
Чтоб люди все свои пороки побороли
И души их наполнились свободой и теплом!
Вам кажется я многого хочу?
Пожалуй, соглашусь я с вами,
Но в сердце у себя зажгу свечу,
И буду наполнять ее надеждой и мечтами!
Источник
СУПЧИК
Татьяне Гинзбург
Пишу тебе из Полтавы, где сейчас все в цветущих старых каштанах, в ошеломляюще душистой сирени, а на закате вжикают-вжикают над головой маленькие сине-зеленые пульки: майские жуки, хрущи по-украински.
Во дворе нашего дома под старой орешиной по-прежнему стоит колченогий стол. Папа, помнится, то и дело подбивал ему копыто, а он все качался. Так и качается. А папы нет… Обещала написать, как прошли похороны. Но никак не соберусь с силами: тоскливо. Лучше опишу тебе ежевечерние разговоры с мамой. Она никак не может прийти в себя, хотя все время по-детски уговаривает меня и сестру, что папа «умер радостно». Мы не противоречим: да, мгновенно умер, что называется, – легко. Но – радостно? В этом вся мама с ее странностями.
Так вот, лучше я опишу тебе наши с ней ежевечерние беседы. Я пытаюсь ее отвлечь и по твоему совету расспрашиваю, расспрашиваю – обо всем. О детстве ее, например. Она говорит: а что? детство как детство, как у всех было… Но мне так не кажется. Посуди сама.
Мама родилась в 1928-м. Отец у нее рано погиб, а мать в голодомор заболела, да так тяжело, кажется, тифом, что от болезни и с голодухи подняться уже не могла, совсем доходила…
Трехлетняя моя мама со своей старшей сестрой (той шесть едва исполнилось) по шпалам дошли из своей деревни до Кременчуга, – дорогу любезно указали родственники… Я все пытаюсь себе представить эти несколько дней, когда девочки топали вдоль железнодорожного полотна. Старшая, Ната, искала между шпалами остатки еды – твердила, что пассажиры (они богатые, кто ж еще может в поездах ездить!) объедки в окно выбрасывают. Однажды с радостным воплем подняла кусок: думала корка хлеба, укусила – оказался кусок засохшего дерьма…
Но добрели они благополучно до города, не померли, и поезд их не раздавил, и какое-то время жили на помойке, пока на них не набрела одна женщина. Она работала нянечкой в детском доме; утром шла на работу, увидела двух дево
чек, что рылись в куче отбросов, вспомнила, что они и вчера, и позавчера тут копошились. Просто взяла обеих за руки и отвела в большой теплый дом, где первым делом налили им полные миски горохового супа.
Этот суп произвел на мою трехлетнюю маму такое неизгладимое впечатление, что потом всю жизнь слова «суп», «супчик», «супец», «супенций» произносились с придыханием, чуть ли не наравне со словом «Всевышний», – и я не помню у нас обеда без первого. Серьезно: не знаю другой семьи, где бы варилось столько видов супов, рассольников, щей, ухи, свекольников, бульонов… Это я к тому, что детские потрясения влияют на нашу жизнь посильнее иных мудрых воспитателей.
Так вот, детский дом… Он стал для сестер самым родным местом в мире.
Однажды младшая группа возвращалась домой, мама с подружкой Галкой замыкали шеренгу, и вдруг она увидела: у забора в рваном платке, в каком-то допотопном зипуне стоит старушка и сверлит каждого из детей неотрывным взглядом ввалившихся глаз. Мама говорит: – Не понимаю как, не потому, что узнала, нет, а просто ее толкнуло навстречу! А старушка только головой замотала и палец к губам:
– Молчи! Не подходи! Не подходи!!!
Когда все ребята вошли в ворота, мама отстала и, прячась, подбежала к решетке забора. Ее мать плакала навзрыд, трогала дочку через прутья решетки, целовала ей руки и умоляла вернуться назад и никому ничего не говорить. Боялась, что при живой матери детей прогонят из детдома, и тогда – конец, голодная смерть.
Вот когда мама с Натой стали потихоньку собирать горбушки, прятать в кулаке слипшиеся кусочки гречневой каши, осколки желтого сахара. А вечером, после отбоя, через лаз в заборе бежали на железнодорожную станцию, где их мать, моя бабушка, ночевала на скамейках, чтобы отдать ей эту жалкую, эту прекрасную кучку объедков.
Я смотрю на маму – она располнела за последнее время, да я и не помню ее худой, и представить себе не могу эти опасные ночные вылазки, эту могучую детскую преданность, это благородство…
– Мам, – спрашиваю я, заметив, что она опять застыла, положив обе руки на стол, и смотрит на обручальное кольцо, значит, опять о папе думает. – А война? Как вы ее встретили?
– Ну что война. Это июнь, детдом был в летнем лагере. Мы занимали сельскую школу, каждое лето ездили. Очень любили эти каникулы: лес, речка, завхоз дядя Саша таких лещей нам ловил! Помню, как раздетыми бежали под бомбежкой. Наш директор Гуревич Давид Самойлович всех детей – сто пятьдесят человек! – в целости довез до Урала. А вот собственную семью эвакуировать не успел, все погибли в оккупированном Кременчуге…
Понимаешь, – говорит мама, – довезти благополучно живыми всех своих подопечных, – это, конечно, подвиг. Но куда большей удачей было то, что Давид Самойлович устроил нас, старших, на военный завод. Это ж продуктовые карточки! Причем работали мы человек тридцать, а продукты делились на всех. Очень малыши страдали от недокорма. Потому что зима началась…
– И как же вы утеплялись?
– Ну, выдали спецодежду: ватные штаны, фуфайку, ушанку. Шапку надо было непременно завязывать под подбородком, чтоб не сорвали. А на ногах – чуни.
– Это что, сапоги такие?
– Да ты что. Сапоги! Кто тогда мог мечтать о сапогах? Просто толстые стегано-валяные чулки, которые вдевались в деревянные колодки. Ух, и грохот стоял, когда мы бежали, – за километр бывало слышно. На базаре хозяйки все с прилавков прятали, мы ж как саранча, одно слово: «детдомовские»… Воровали, конечно! Самое большое лакомство было блюдечко молока. Оно замерзало, так и продавалось, замерзшими дисками. Вот и лижешь его – долго, упоительно. Точнее, передаешь по кругу, и лижут все по очереди. У нас, знаешь, насчет равенства было очень строго. Никаких привилегий… Еще смолу везде продавали, жевательную смолу, нечто вроде современной резинки: ее жуешь, и голод не так мучает.
– Слушай, мам… А когда ты впервые наелась-наелась? Прям так вот наелась, чтоб до отвалу, до самого «ни крошки больше»?
Тут она оживляется:
– А в Улан-Удэ, в столовой, на военном аэродроме. Это моя первая работа была после войны. Тоже Давид Самойлович пристроил. Там его дальняя родственница работала. Он написал ей, и она прямо-таки приняла меня к себе, как свою, родную. Я три года у нее прожила. Очень много хороших людей на свете, Таня, – говорит она мне строго.
– Так чем же ты так наелась, а?
– Позами! – отвечает мама. – Такое блюдо позы, вроде мантов среднеазиатских. В Улан-Удэ даже вывески: вместо «Пельменная» – «Позная». Смешное слово… Мы так с папой познакомились.
Они на рассвете прилетели, военные летчики с Большой земли. Долго летели, холодно, декабрь… Я в тот день раньше всех пришла, мое дежурство было. Столовая еще закрыта, но я как увидела через стекло их посиневшие лица, сразу отперла, впустила. Говорю: «Ребята, мы еще не открылись, вы пока согрейтесь чаем, а я вам быстренько сделаю позы». Смотрю, они как-то так странно переглянулись, и один, самый молодой, говорит мне, улыбаясь: «Ой, спасибо, нам не до варьете. Нам бы чего горяченького. Может, у вас какой супчик со вчера остался?»
И я как услышала «супчик», так и прикипела к этому летчику. Сразу поняла, что буду всю жизнь ему готовить, когда поженимся.
И, будто спохватившись, отрывается от рассказа и кричит в дом, где сестра топчется на кухне у плиты:
– Ира, добавь щепотку базилика! И огонь прикрути до малого.
И сидим мы под орешиной за столом, что так и качается уже лет сорок, – сколько супов-супчиков за ним выхлебано! – а над нашими головами и плечами вжикают, вжикают, как пульки, золотые закатные хрущи…»
Автор – Дина Рубина
Источник
добавлена 30 января 2014 в 15:39
Игра “Моё настроение”
Правила просты : заходите и отмечаете своё настроение смайликом или стикером.
#игра
добавлена 5 сентября 2018 в 18:20
Игра: Имена
Правила: чередуем женское и мужское имя. Пишем имя на последний слог или последние буквы от предыдущего. Например: Елизавета – Тарас – Ассоль – Лев и т.д.
#игра
добавлена 10 июля 2013 в 15:03
БЕСЕДКА!
Приветствуем вас,дорогие, горячо любимые участники группы.
Заходите поздороваться и пообщаться, ну и просто поболтать.
Задавайте вопросы, связанные с группой.
добавлена 14 июня 2016 в 16:57
Игра – Гифки.
Кидаем в тему различные гифки.
добавлена 12 августа 2018 в 13:30
добавлена 25 августа 2014 в 11:15
Игра “Ассоциация”!
Пишем более-менее логически обоснованную ассоциацию к предыдущему слову , например, “яблоко””вкусно” “шоколад”
Поехали!
#игра
добавлена 1 сентября 2014 в 15:45
Поиграем в города и страны?
Пишем город, начинающийся на последнюю букву предыдущего слова.
#игра
добавлена 16 апреля 2013 в 22:49
Игра: Съедобное – Несъедобное!
Правила таковы: один участник называет съедобное, а следущий несъедобное с нескольких последних букв предыдущего. Например: ЯМА МАНДАРИН РИНГ и т.д.
добавлена 5 августа 2018 в 09:21
Игра: 4 буквы
Пишем слово только из 4 букв, каждое следующее слово начинаем на последнюю букву предыдущего.
#игра
добавлена сегодня в 11:42
В деле Ефремова возник новый фигурант, стал возможен пересмотр приговора. Несмотря на то, что уже оглашен приговор и артист отправился в колонию, его дело может претерпеть изменение. Апелляцию на решение суда уже написал не только его новый адвокат Роман Филиппов, но и компания – собственник фургона за рулем которого находился Сергей Захаров.
По каким-то причинам ранее следователи не включили фирму в круг потерпевших, а ведь это могло бы существенно повлиять на приговор, став смягчающим обстоятельством, так как автомобиль был уничтожен и его собственнику нанесен материальный ущерб. Разумеется, Ефремов бы его добровольно оплатил, и тем самым скостил бы себе срок. Адвокат компании Иван Арестов заявил нам о “сроке в 2,5 года колонии-поселения”.
— Теперь вы просите отменить приговор?
— Да. Любой человек, интересы которого нарушены, впр
добавлена сегодня в 11:21
Бойтесь слёз обиженного человека…По заслугам получит каждый!
добавлена сегодня в 11:18
Певица Анита Цой рассказала о том, что десять лет носила в теле личинку австралийского паразита.
По словам Цой, насекомое укусило ее, и сперва место укуса чесалось, а через несколько месяцев на спине в месте укуса начала формироваться личинка. Цой узнала, что это насекомое кусает крупный рогатый скот и откладывает личинки под кожу. Удалять паразита было нельзя, потому что он мог попасть в кровь, а из-за особенностей организма формировалось насекомое дольше, чем у животных — на протяжении десяти
добавлена сегодня в 10:41
Адвокат Петросяна рассказал о будущем финансовом благополучии малыша Вагана – миллионера с рождения.
– На раздел имущества с Еленой Степаненко рождение сына никак не повлияет, – рассказал Сергей Жорин, который много лет дружит с артистом и защищает в судах его интересы. – Более того, все имущественные вопросы для Евгения Вагановича сейчас ушли на второй план. Он полностью погружен в воспитание ребенка – это его новая жизнь. Он следит за здоровьем, хорошо выглядит, стал более активным. За Петросяна можно только порадоваться.
А вот дочь юмориста – 51-летняя Викторина, которая до недавнего времени
добавлена сегодня в 10:37
Вдова и беспомощная дочь актера Алексея Баталова оказались на грани нищеты. Женщины в один момент лишились недвижимости.
Квартиры, некогда заработанные Баталовым для жены и дочери Маши, инвалида с рождения, оказались украдены.
Вдова Алексея Баталова и его дочь Мария, имеющая с рождения диагноз ДЦП, в одночасье лишились огромного состояния – квартиры на Кутузовском проспекте, третьей части четырехкомнатной квартиры в Доме на набережной, мастерской скончавшегося в 2017 году актера. И всех денег на всех счетах.
Вдова Алексея Баталова написала заявление в полицию с просьбой возбудить уголовное дело. Как сообщается в заявлении, квартиры, некогда заработанные Баталовым для жены Гитаны Леонтенко и 52-летней дочери Маши, инва
добавлена сегодня в 10:34
Лидия Федосеева – Шукшина пригрозила покончить с собой, если помощник ее мужа Бари Алибасова Сергей Моцарь не вернет ей квартиру.
Спустя четыре месяца разлуки Федосеева-Шукшина и Алибасов встретились в студии программы «Пусть говорят». Увидев мужа, актриса расплакалась и заявила, что скучала. В ходе программы выяснилось, что ни Федосеева-Шукшина, ни Алибасов уже не хотят разводиться. Главным препятствием для примирения супругов по-прежнему является квартира раздора — жилплощадь, которую Шукшина подарила Алибасову, а тот переоформил ее на своего помощника Сергея Моцаря.
Ведущий телепрограммы Дмитрий Борисов поинтересовался
И сила моя в том, что мне никто больше не нужен…
12-летняя дочь Алсу Микелла Абрамова похвасталась подписчикам новостью. Она назначена ведущей музыкальной программы на детском канале. Девочка не стала делиться с подписчиками деталями съемок, уточнив, что пока она не может раскрыть все подробности. При этом Абрамова подметила, что «открыла сезон прогуливания школы».
«Уже не терпится рассказать вам, что же мы снимаем, но это пока секрет», — добавила Микелла, заинтриговав фанатов участием в новом проекте.
Она жила за гранью смысла среди шутов и идиотов.
Жила ни медленно, ни быстро…
а ей хотелось для кого-то…
– Как послать собеседника нахрен, чтобы он не обиделся?
– Скажи ему: иди нахрен и не обижайся!
Источник