Ей сна нет от французских книг
«Горе от ума» – крылатые выражения из 1, 2, 3, 4 действия комедии. 10 цитат из произведения А.С. Грибоедова. Реплики Чацкого, Фамусова, Молчалина, Софьи, Скалозуба и других, вошедшие в пословицу.
Anews.com
около 1 года назад
Иллюстрация Д.Н. Кардовского к комедии «Горе от ума»
Комедия в стихах «Горе от ума», впервые опубликованная в 1825 году, – одно из самых известных и самых цитируемых произведений в русской литературе.
Александр Сергеевич Грибоедов в своем произведении высмеивает московскую аристократию начала XIX века. Комедия объединяет элементы относительно новых для 1820-х годов романтизма и реализма, а также черты классицизма (единство места и времени есть, единство действия отсутствует).
«Горе от ума» отличается афористичностью – отдельные фразы из комедии настолько остроумны и самодостаточны, что превратились в крылатые выражения, цитаты стали употреблять как пословицы или поговорки: «Знакомые всё лица»; «Счастливые часов не наблюдают»;«С чувством, с толком, с расстановкой»; «Свежо предание, а верится с трудом».
О стихах я не говорю, половина – должны войти в пословицу.
А.С. Пушкин о комедии «Горе от ума». Письмо А.А. Бестужеву из Михайловского, январь 1825 года
Крылатые выражения из первого действия комедии «Горе от ума»
Чацкий
Чуть свет уж на ногах! И я у ваших ног.
Блажен, кто верует, – тепло ему на свете!
Что нового покажет мне Москва?
Вчера был бал, а завтра будет два.
Где ж лучше?
Где нас нет.
Когда ж постранствуешь, воротишься домой,
И дым Отечества нам сладок и приятен!
Числом поболее, ценою подешевле.
Господствует еще смешенье языков:
Французского с нижегородским?
Ум с сердцем не в ладу.
Фамусов
Ей сна нет от французских книг,
А мне от русских больно спится.
Не надобно иного образца,
Когда в глазах пример отца.
Кто беден, тот тебе не пара.
Подписано, так с плеч долой.
Что за комиссия, Создатель,
Быть взрослой дочери отцом!
Софья
Счастливые часов не наблюдают.
Мне все равно, что за него, что в воду.
Лизонька
Минуй нас пуще всех печалей
И барский гнев, и барская любовь.
Крылатые выражения из второго действия комедии «Горе от ума»
Чацкий
Служить бы рад, прислуживаться тошно.
Как посравнить да посмотреть.
Век нынешний и век минувший:
Свежо предание, а верится с трудом.
Дома новы, но предрассудки стары.
А судьи кто?
Где, укажите нам, отечества отцы,
Которых мы должны принять за образцы?
Прошедшего житья подлейшие черты.
Кричали женщины: ура!
И в воздух чепчики бросали!
Фамусов
Петрушка, вечно ты с обновкой,
С разодранным локтем.
Читай не так, как пономарь,
А с чувством, с толком, с расстановкой.
Спросили бы, как делали отцы?
Учились бы на старших глядя.
Упал он больно, встал здорово.
Как станешь представлять к крестишку ли, к местечку,
Ну как не порадеть родному человечку!…
У нас уж исстари ведется,
Что по отцу и сыну честь.
На всех московских есть особый отпечаток.
Судьи всему, везде, над ними нет судей.
Словечка в простоте не скажут, все с ужимкой.
Едва
Другая сыщется столица, как Москва.
Просил я помолчать, не велика услуга.
Лизонька
А как не полюбить буфетчика Петрушу!
Молчалин
Ах! злые языки страшнее пистолета.
Скалозуб
Мне совестно, как честный офицер.
Не знаю-с, виноват, Мы с нею вместе не служили.
Засели мы в траншею:
Ему дан с бантом, мне на шею.
Дистанции огромного размера.
Пожар способствовал ей много к украшенью.
Крылатые выражения из третьего действия комедии «Горе от ума»
Чацкий
Но чтоб иметь детей,
Кому ума недоставало?
Чины людьми даются,
А люди могут обмануться.
Я глупостей не чтец,
Помилуйте, мы с вами не ребяты;
Зачем же мнения чужие только святы?
Обманщица смеялась надо мною!
Деревня летом – рай.
Рассудку вопреки, наперекор стихиям.
Фамусов
Ученье – вот чума, ученость – вот причина.
Уж коли зло пресечь:
Забрать все книги бы да сжечь.
Софья
Да эдакий ли ум семейство осчастливит?
Герой не моего романа.
Молчалин
В мои лета не должно сметь
Свое суждение иметь.
Хлестова
Всё врут календари.
Крылатые выражения из четвертого действия комедии «Горе от ума»
Чацкий
Послушай! ври, да знай же меру.
Молчалины блаженствуют на свете!
Вон из Москвы! сюда я больше не ездок.
Карету мне, карету!
Фамусов
Ба! знакомые все лица!
Бывало, я с дражайшей половиной
Чуть врознь – уж где-нибудь с мужчиной!
В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов.
Ах! Боже мой! что станет говорить
Княгиня Марья Алексевна!
Молчалин
Мне завещал отец:
Во-первых, угождать всем людям без изъятья -…
Швейцару, дворнику, для избежанья зла,
Собаке дворника, чтоб ласкова была.
Репетилов
А у меня к тебе влеченье, род недуга.
Все отвергал: законы! совесть! веру!
Шумим, братец, шумим!
Источник
Êðûëàòûå ôðàçû èç “Ãîðå îò óìà”
Åé ñíà íåò îò ôðàíöóçñêèõ êíèã,
À ìíå îò ðóññêèõ áîëüíî ñïèòñÿ.
Ìèíóé íàñ ïóùå âñåõ ïå÷àëåé
È áàðñêèé ãíåâ, è áàðñêàÿ ëþáîâü.
Ñ÷àñòëèâûå ÷àñîâ íå íàáëþäàþò.
Êòî áåäåí, òîò òåáå íå ïàðà.
Ïîäïèñàíî, òàê ñ ïëå÷ äîëîé.
Ìíå âñ¸ ðàâíî, ÷òî çà íåãî, ÷òî â âîäó.
Áëàæåí, êòî âåðóåò, òåïëî åìó íà ñâåòå!
È äûì Îòå÷åñòâà íàì ñëàäîê è ïðèÿòåí!
Ãîñïîäñòâóåò åù¸ ñìåøåíüå ÿçûêîâ:
Ôðàíöóçñêîãî ñ íèæåãîðîäñêèì?
Âåëèòå æ ìíå â îãîíü: ïîéäó êàê íà îáåä.
×òî çà êîìèññèÿ, Ñîçäàòåëü,
Áûòü âçðîñëîé äî÷åðè îòöîì!
Ñëóæèòü áû ðàä, ïðèñëóæèâàòüñÿ òîøíî.
Ñâåæî ïðåäàíèå, à âåðèòñÿ ñ òðóäîì.
Àõ! òîò ñêàæè ëþáâè êîíåö,
Êòî íà òðè ãîäà âäàëü óåäåò.
Êàê ñòàíåøü ïðåäñòàâëÿòü ê êðåñòèøêó ëè,
ê ìåñòå÷êó,
Íó êàê íå ïîðàäåòü ðîäíîìó ÷åëîâå÷êó!..
Äîìà íîâû, íî ïðåäðàññóäêè ñòàðû
À ñóäüè êòî?
Àõ, çëûå ÿçûêè ñòðàøíåå ïèñòîëåòîâ.
ß ãëóïîñòåé íå ÷òåö,
À ïóùå îáðàçöîâûõ.
Îáìàíùèöà ñìåÿëàñü íàäî ìíîþ!
Ïîõâàëüíûé ëèñò òåáå: âåä¸øü ñåáÿ èñïðàâíî.
Áà! çíàêîìûå âñå ëèöà!
Êðè÷àëè æåíùèíû «Óðà!» è â âîçäóõ ÷åï÷èêè áðîñàëè.
 äåðåâíþ, ê ò¸òêå, â ãëóøü, â Ñàðàòîâ
×èòàé íå òàê, êàê ïàíîìàðü, à ñ ÷óâñòâîì, ñ òîëêîì, ñ ðàññòàíîâêîé
Ãäå æ ëó÷øå?
Ãäå íàñ íåò.
×èñëîì ïîáîëåå, öåíîþ ïîäåøåâëå.
Ñþäà ÿ áîëüøå íå åçäîê
Êàðåòó ìíå! Êàðåòó!
(25 ïðîèçâåäåíèé)
1 ìåñòî 47. Ñâåòñêèé Ïàâåë. “çà êðàåì… Ñâåòà…” = Ìîùíîå ìíîãîãîëîñèå ñìûñëîâ, êàê æåñòêèõ æãóòîâ, çàêðó÷åííûõ â ñæàòóþ ñïèðàëü, êîòîðàÿ âîò-âîò ðàñïðÿìèòñÿ.
2 ìåñòî 39. Âèêòîð Êîëåñíèêîâ 6. “Îñåííåå” = Ïðîôåññèîíàëüíî. Ñ óäîâîëüñòâèåì ïðî÷èòàëà.
3 ìåñòî 16. Ñâåòëàíà Øàëÿïèíà. “Èùè ñâîèõ” = Ýòî òîò ñëó÷àé, êîãäà ïîýòè÷åñêèé çàìûñåë ñðåçîíèðîâàë ñ ìîèì âíóòðåííèì íàñòðîåì, êàê ÷èòàòåëÿ
4 ìåñòî 12. Âèòà Îñåííÿÿ. “Ðàäóþñü…” = Çäåñü âñå – îò íàçâàíèÿ, âíóòðåííåé ïîýòè÷åñêîé ìåëîäèêè è âåðáàëüíîé îäåæäû ñëóæèò îäíîé èäåå – ðàäîñòè, ðàñòâîðåííîé â ïðèðîäå è â ÷åëîâåêå.
5 ìåñòî 29. Áîðèñ Øàìðàåâ. “Ëåñíîå îçåðî” = Æèâàÿ îáðàçíàÿ ïðèðîäíàÿ êàðòèíêà
01. Âëàäèìèð Øåñòàêîâ 03. “Íî÷ü ïîýçèè”
02. Òàìàðà Øóìåéêî. “Íåçíàêîìêà”
03. Îëåã ßêèì÷óê. “Çàêàò…”
04. Âëàäèìèð Ñîðî÷êèí. “Òðè äíÿ èþëÿ”
11. Ëåòíåå Óòðî. “Âåñåííèé âàëüñ. Ìàðò”
13. Íàòàëüÿ Çàðàéñêàÿ. “Îçÿáëè ðó÷åíüêè”
20. Åêàòåðèíà Ïàäóêîâà. “Àõ, ëåòî!”
21. Îëüãà Àëüòîâñêàÿ. “Ïðåâîçìîãàÿ è áëàãîäàðÿ”
23. Ñòàðóøå÷êà-Õîõëóøå÷êà. “Ñîñòîÿíèå”
24. Àëåêñàíäð Ðåøåòíèêîâ5. “Äîáðîå óòðî!”
26. Èðèíà Äðóæàåâà. “Ñòàéêè ïòèö çàãîìîíèëè…”
27. Ôðèäà Ïîëàê. “Äàðè äîáðî”
28. Ëóíèêà. “Áëàãîäàòü”
30. Àëåêñàíäð Âîëÿ 2. “È ñâåò ñòðóèòñÿ è äàðèò âñåì òåïëî…”
31. ßíà Áîðèñîâà. “Ñàìîé ÷óäíî…”
36. Ðåïèí Â. “ß ñëûøó øóì òðàâû ðàñòóùåé…”
38. Òàíèòà Ðàø “Âðåìÿ ñêàòûâàëîñü â ãîðîøèíó”
40. Ãàëèíà Êîòåíêî. “Êðóæåâíèöà. Ïî êàðòèíå Â. Òðîïèíèíà”
43. Êàñàòêà Òàòà. “×åì ïàõíåò íåæíîñòü?”
45. Àíãåëèíà Õîðîñ. “Ñêðèïêà äóøè”
:: ÂÍÅ ÊÎÍÊÓÐÑÀ :: (12)
01. Ýäóàðä Àñàäîâ. “Ñëîâî î ëþáâè”
02. Ñâåòëàíà Ïóãà÷. “Ìû âèäèì ñâåò”
03. Âëàäèìèð Ñîðî÷êèí. “Ïåðåä ïîëóíî÷üþ”
04. Íèêîëàé Ñûñîéëîâ. “Ïòèöà Ëóííàÿ”
11. Ôðèäà Ïîëàê. “Íàäåæäó ïîääåðæàòü…”
12. Ëóíèêà. “Äóøà ïîëíà”
13. Àëåêñàíäð Âîëÿ 2. “Çàéöó…”
14. ßíà Áîðèñîâà. “È ìíå õî÷åòñÿ òåáå øåïòàòü…”
15. Îêñàíà Õàðèòîíîâà-Öâåíü. “Óì, ñåðäöå è äóøà.”
16. Áåëîâ Þðèé Ïåòåðãîô. “Ïóñòü ñíèçîéäåò ëþáîâü íà Âàøó êðàñîòó”
17. Âèêòîð Êîëåñíèêîâ 6. “Êàê ìíîãî ñîëíöà”
20. Ñâåòñêèé Ïàâåë. “ôèëèãðàííûé ìîé ìèð…”
ÓÂÀÆÀÅÌÛÅ ÀÂÒÎÐÛ! ÓÄÀ×È ÂÀÌ â Êîíêóðñå!
031. Êîíêóðñ. “Ñâåò äóøè ìîåé…”, 2014 © Ëåòÿùàÿ Çà Îáëàêà = https://www.stihi.ru/2014/12/23/2
Ãîëîñîâàíèå. “Ñâåò äóøè ìîåé…” = https://www.stihi.ru/2015/01/20/4
Èòîãè Êîíêóðñà. “Ñâåò äóøè ìîåé…” = —
Äðóãèå ñòàòüè â ëèòåðàòóðíîì äíåâíèêå:
- 30.01.2015. Ê 155-ëåòèþ À. Ï. ×åõîâà
- 28.01.2015. 15 ãëóáîêèõ è íåïðåâçîéäåííûõ öèòàò Îìàðà Õàéàìà î
- 17.01.2015. 15 ÿíâàðÿ 1795 ãîäà ðîäèëñÿ À. Ñ. Ãðèáîåäîâ
Источник
Из цикла “Вечно живая комедия”
Что же ещё можно сказать о Фамусове? Мы узнаём, например, о его весьма пренебрежительном отношении к книгам. Это будет подчёркиваться неоднократно. Сначала прозвучит высказывание о дочери:
Ей сна нет от французских книг,
А мне от русских больно спится.
А затем оно выльется в знаменитое
…Уж коли зло пресечь:
Забрать все книги бы, да сжечь.
Он будет враждебно относиться к знаниям, видя в них угрозу существующему порядку: «Вот молодость!.. читать!.. а после хвать!..» – и, конечно же,
Ученье — вот чума, учёность — вот причина,
Что нынче пуще чем когда
Безумных развелось людей, и дел, и мнений.
Иногда его речь нарочито неграмотна:
Я скоро к ним вбежал!
Я помешал! я испужал!
Я, Софья Павловна, расстроен сам, день целый
Нет отдыха, мечусь как словно угорелый, –
хотя в целом говорит он очень выразительно и образно (недаром многие реплики Фамусова стали поговорками). Интересно, что в разговоре с Софьей он будет бранить и учителей, и моды (ставя их на один уровень):
А всё Кузнецкий мост, и вечные французы,
Оттуда моды к нам, и авторы, и музы:
Губители карманов и сердец!
Когда избавит нас Творец
От шляпок их! чепцов! и шпилек! и булавок!
И книжных и бисквитных лавок! ..
…Дались нам эти языки!
Берём же побродяг, и в дом, и по билетам,
Чтоб наших дочерей всему учить, всему —
И танцам! и пенью! и нежностям! и вздохам!
Как будто в жёны их готовим скоморохам.
Но при случае выставит это же достоинством, рассказывая о «московских девицах»:
Умеют же себя принарядить
Тафтицей, бархатцем и дымкой,
Словечка в простоте не скажут, всё с ужимкой;
Французские романсы вам поют
И верхние выводят нотки…
А есть ли в нём что-нибудь положительное? По-моему, да. Вспомним:
… вот-с Чацкого, мне друга,
Андрея Ильича покойного сынок:
Не служит, то есть в том он пользы не находит,
Но захоти: так был бы деловой.
Что важно в этом представлении? Во-первых, несмотря на уже достаточно определённо наметившийся конфликт с Чацким, Павел Афанасьевич не просто представляет его, но даже будто рекомендует, указывая на его лучшие качества. Во-вторых, вспомним, что сын покойного друга (о матери Чацкого Фамусов обмолвится, что она «с ума сходила восемь раз», но остаётся загадкой и то, что он, собственно, имел в виду, и то, когда она умерла, – «покойница» она ко времени действия комедии) воспитывался в доме Фамусова, вместе с Софьей, о чём скажет она сама:
Да, с Чацким, правда, мы воспитаны, росли;
Привычка вместе быть день каждый неразлучно
Связала детскою нас дружбой…
Как жилось ему в доме Фамусова? Судя по всему, очень даже неплохо. Ведь сам он будет вспоминать прошедшие годы явно с удовольствием:
Где время то? где возраст тот невинный,
Когда, бывало, в вечер длинный
Мы с вами явимся, исчезнем тут и там;
Играем и шумим по стульям и столам.
Или ваш батюшка с мадамой, за пикетом;
Мы в тёмном уголке, и кажется, что в этом!
Вы помните? Вздрогнём, чуть скрипнет столик, дверь…
Конечно, воспитывали мальчика по всем правилам и обычаям того времени: и Хлёстова его «за уши дирала», и к «Нестору негодяев знатных» на поклон возили, очевидно, надеясь на будущую протекцию, и немцев-учителей нанимали:
Наш ментор, помните колпак его, халат,
Перст указательный, все признаки ученья
Как наши робкие тревожили умы,
Как с ранних пор привыкли верить мы,
Что нам без немцев нет спасенья! —
Наверное, не удивительно, что со временем юный Александр начал тяготиться и «съехал», редко посещая дом, где вырос, но всё же вновь стал его частым гостем, влюбившись в подрастающую Софью.
Во всяком случае, хотя чуть позднее Фамусов и вспомнит с неудовольствием, что «этот франт-приятель, отъявлен мотом, сорванцом», примет он его очень радушно:
Ну выкинул ты штуку!
Три года не писал двух слов!
И грянул вдруг как с облаков.
Здорово, друг, здорово, брат, здорово!
Рассказывай, чай у тебя готово
Собранье важное вестей?
Садись-ка, объяви скорей!
Многие пишут, что на радушие Фамусова Чацкий отвечает грубостью. Помилуйте, где вы это увидели? Он ничего не говорит – а всегда ли говорят? Но есть достаточно чёткая ремарка «обнимаются», которая показывает полное отсутствие церемоний между ними. А затем герой пообещает (и это обещание покажет, что, несмотря на долгое отсутствие, Чацкий остался своим человеком в доме):
Простите; я спешил скорее видеть вас,
Не заезжал домой. Прощайте! через час
Явлюсь, подробности малейшей не забуду,
Вам первым, вы потом рассказывайте всюду.
Кроме того, приехав позднее, он не менее радушно приветствуется хозяином («А! Александр Андреич! Просим, садитесь-ка») и, видимо, проводит здесь весь день. Такие отношения говорят о просто родственной связи между героями и вряд ли могли бы возникнуть, будь Фамусов откровенно дурным человеком. Интересно, как реагирует Фамусов на комплименты Софье:
Скажи, тебе понравилась она?
Обрыскал свет; не хочешь ли жениться?
И весьма показателен дальнейший диалог:
– Пусть я посватаюсь, вы что бы мне сказали?
- Сказал бы я, во-первых: не блажи,
Именьем, брат, не управляй оплошно,
А главное, поди-тка послужи.
Следовательно, хоть и не имеет Чацкий двух тысяч душ, но, живи он по правилам жизни Фамусова, отказа не получил бы.
Относится ли Фамусов к «глупцам», по определению Грибоедова? Если говорить о его интеллектуальном богатстве, то, наверное, да, но в житейском плане – несомненно, нет. Он великолепно умеет устроиться в жизни, как правило, делает верные выводы из всего происходящего. Рассказу Софьи о встревожившем её сне он не поверит практически сразу:
Да, дурен сон, как погляжу;
Тут всё есть, коли нет обмана:
И черти, и любовь, и страхи, и цветы…
Рисунок Т.В.Шишмарёвой
Конечно, в конце комедии Павел Афанасьевич действительно «даст крюку», решив:
Нет! глупость на меня и слепота напала!
Все это заговор, и в заговоре был
Он сам, и гости все. За что я так наказан!..
Однако, думаю, тут практически не было возможности не ошибиться. Кстати, в этой сцене Фамусов покажет себя и как барин-крепостник:
Ты, Филька, ты прямой чурбан,
В швейцары произвел ленивую тетерю…
В работу вас, на поселенье вас:
За грош продать меня готовы.
И, конечно, великолепна его заключительная реплика, делающая финал комедии открытым:
Ах! Боже мой! что станет говорить
Княгиня Марья Алексевна!
А.И.Южин (слева) и К.С.Станиславский в роли Фамусова
Так какой же он – Павел Афанасьевич? Уже много лет спустя П.А.Вяземский писал: «Не всем же людям быть гениями и блестящего ума. В больших обществах большинство, где бы то ни было, состоит из фамусовых в том или другом роде, с теми или другими закалами и оттенками. Да если пошло на то, чем так глуп и безобразен Фамусов? По-видимому, он человек дюжинный, старого покроя, но добряк и не лишен некоторого благоразумия и человеческих сочувствий».
Можно соглашаться или не соглашаться с этим. Но нельзя, по-моему, не признать одного: Фамусов у Грибоедова получился по-настоящему живым человеком.
Если статья понравилась, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!
Все статьи о “Горе от ума” – здесь
Источник
[Версия для печати]
Читающий герой не редкость для русской литературы. Многие писатели и поэты, характеризуя персонажа, упоминают о его литературных предпочтениях. Так, например, Печорин в ночь перед поединком читал роман Вальтера Скотта, мечтательная Татьяна Ларина зачитывалась французскими романами, тургеневская Наталья в свои семнадцать лет наизусть знала всего А.С. Пушкина, а Варенька из романа Федора Михайловича Достоевского посылает Макару “Шинель” Н.В. Гоголя. Что еще читают литературные герои, какими авторами восхищаются, кого лениво перелистывают от случая к случаю? Мы выяснили книжные пристрастия героев и подготовили небольшой обзор.
Лев Николаевич Толстой. Анна Каренина
(Анна Каренина)
Анна ответила несколько слов дамам, но, не предвидя интереса от разговора, попросила Аннушку достать фонарик, прицепила его к ручке кресла и взяла из своей сумочки разрезной ножик и английский роман. Первое время ей не читалось. Сначала мешала возня и ходьба; потом, когда тронулся поезд, нельзя было не прислушаться к звукам; потом снег, бивший в левое окно и налипавший на стекло, и вид закутанного, мимо прошедшего кондуктора, занесенного снегом с одной стороны, и разговоры о том, какая теперь страшная метель на дворе, развлекали ее внимание. Далее все было то же и то же; та же тряска с постукиваньем, тот же снег в окно, те же быстрые переходы от парового жара к холоду и опять к жару, то же мелькание тех же лиц в полумраке и те же голоса, и Анна стала читать и понимать читаемое. Аннушка уже дремала, держа красный мешочек на коленах широкими руками в перчатках, из которых одна была прорвана. Анна Аркадьевна читала и понимала, но ей неприятно было читать, то есть следить за отражением жизни других людей. Ей слишком самой хотелось жить. Читала ли она, как героиня романа ухаживала за больным, ей хотелось ходить неслышными шагами по комнате больного; читала ли она о том, как член парламента говорил речь, ей хотелось говорить эту речь; читала ли она о том, как леди Мери ехала верхом за стаей и дразнила невестку и удивляла всех своею смелостью, ей хотелось это делать самой. Но делать нечего было, и она, перебирая своими маленькими руками гладкий ножичек, усиливалась читать.
Лев Николаевич Толстой. Семейное счастье
(Маша)
Между службами я читала Евангелие, и всё понятнее и понятнее мне становилась эта книга, и трогательнее и проще история этой божественной жизни, и ужаснее и непроницаемее те глубины чувства и мысли, которые я находила в его учении. Но зато как ясно и просто мне казалось всё, когда я, вставая от этой книги, опять вглядывалась и вдумывалась в жизнь, окружавшую меня. Казалось, так трудно жить нехорошо и так просто всех любить и быть любимою. Все так добры и кротки были со мной, даже Соня, которой я продолжала давать уроки, была совсем другая, старалась понимать, угождать и не огорчать меня. Какою я была, такими и все были со мною.
Максим Горький. Коновалов
(Александр Иванович Коновалов)
Коновалов храпел. Я смотрел, как вздымалась его широкая грудь, и обдумывал разные способы наискорейшего обращения его в мою веру, но ничего не выдумал и заснул.
Поутру мы с ним встали, поставили опару, умылись и сели на ларе пить чай.
— Что, у тебя есть книжка? — спросил Коновалов.
— Есть…
— Почитаешь мне?
— Ладно…
— Вот хорошо! Знаешь что? Проживу я месяц, возьму у хозяина деньги и половину — тебе!
— На что?
— Купи книжек… Себе купи, которые по вкусу там, и мне купи — хоть две. Мне — которые про мужиков. Вот вроде Пилы и Сысойки… И чтобы, знаешь, с жалостью было написано, а не смеха ради… Есть иные — чепуха совсем! Панфилка и Филатка — даже с картинкой на первом месте — дурость. Пошехонцы, сказки разные. Не люблю я это. Я не знал, что есть этакие, вот как у тебя.
— Хочешь про Стеньку Разина?
— Про Стеньку? Хорошо?
— Очень хорошо…
— Тащи!
И вскоре я уже читал ему Костомарова: «Бунт Стеньки Разина». Сначала талантливая монография, почти эпическая поэма, не понравилась моему бородатому слушателю.
— А почему тут разговоров нет? — спросил он, заглядывая в книгу. И, когда я объяснил — почему, он даже зевнул и хотел скрыть зевок, но это ему не удалось, и он сконфуженно и виновато заявил мне:
— Читай — ничего! Это я так…
Но по мере того, как историк рисовал кистью художника фигуру Степана Тимофеевича и «князь волжской вольницы» вырастал со страниц книги, Коновалов перерождался. Ранее скучный и равнодушный, с глазами, затуманенными ленивой дремотой, — он, постепенно и незаметно для меня, предстал предо мной в поразительно новом виде. Сидя на ларе против меня и обняв свои колени руками, он положил на них подбородок так, что его борода закрыла ему ноги, и смотрел на меня жадными, странно горевшими глазами из-под сурово нахмуренных бровей. В нем не было ни одной черточки той детской наивности, которой он удивлял меня, и все то простое, женственно мягкое, что так шло к его голубым, добрым глазам, — теперь потемневшим и суженным, — исчезло куда-то. Нечто львиное, огневое было в его сжатой в ком мускулов фигуре.
Иван Александрович Гончаров. Обломов
(Илья Ильич Обломов)
Что ж он делал дома? Читал? Писал? Учился?
Да: если попадется под руки книга, газета, он ее прочтет.
Услышит о каком-нибудь замечательном произведении – у него явится позыв познакомиться с ним; он ищет, просит книги, и если принесут скоро, он примется за нее, у него начнет формироваться идея о предмете; еще шаг – и он овладел бы им, а посмотришь, он уже лежит, глядя апатически в потолок, и книга лежит подле него недочитанная, непонятая.
Охлаждение овладевало им еще быстрее, нежели увлечение: он уже никогда не возвращался к покинутой книге.
Иван Сергеевич Тургенев. Рудин
(Наталья Алексеевна Ласунская)
Когда Рудин встретил ее на террасе, она вместе с m-lle Boncourt шла в комнату, чтобы надеть шляпку и отправиться в сад. Утренние ее занятия уже кончились. Наталью перестали держать, как девочку, m-lle Boncourt давно уже не давала ей уроков из мифологии и географии, но Наталья должна была каждое утро читать исторические книги, путешествия и другие назидательные сочинения – при ней. Выбирала их Дарья Михайловна, будто бы придерживаясь особой, своей системы. На самом деле она просто передавала Наталье все, что ей присылал француз-книгопродавец из Петербурга, исключая, разумеется, романов Дюма-фиса {Дюма-сына (Dumas-fils) (франц.).} и комп. Эти романы Дарья Михайловна читала сама. M-lle Boncourt особенно строго и кисло посматривала через очки своим, когда Наталья читала исторические книги: по понятиям старой француженки, вся история была наполнена непозволительными вещами, хотя она сама из великих мужей древности знала почему-то только одного Камбиза, а из новейших времен – Людовика XIV и Наполеона, которого терпеть не могла. Но Наталья читала и такие книги, существования которых m-lle Boncourt не подозревала: она знала наизусть всего Пушкина…
Александр Сергеевич Пушкин. Евгений Онегин
(Евгений Онегин)
ХLIV
И снова, преданный безделью,
Томясь душевной пустотой,
Уселся он – с похвальной целью
Себе присвоить ум чужой;
Отрядом книг уставил полку,
Читал, читал, а все без толку:
Там скука, там обман иль бред;
В том совести, в том смысла нет;
На всех различные вериги;
И устарела старина,
И старым бредит новизна.
Как женщин, он оставил книги,
И полку, с пыльной их семьей,
Задернул траурной тафтой.
(Татьяна Ларина)
XXIX
Ей рано нравились романы;
Они ей заменяли все;
Она влюблялася в обманы
И Ричардсона и Руссо.
Отец ее был добрый малый,
В прошедшем веке запоздалый;
Но в книгах не видал вреда;
Он, не читая никогда,
Их почитал пустой игрушкой
И не заботился о том,
Какой у дочки тайный том
Дремал до утра под подушкой.
Жена ж его была сама
От Ричардсона без ума.
Александр Сергеевич Пушкин. Капитанская дочка
(Андрей Петрович Гринев)
Однажды осенью матушка варила в гостиной медовое варенье, а я, облизываясь, смотрел на кипучие пенки. Батюшка у окна читал Придворный календарь, ежегодно им получаемый. Эта книга имела всегда сильное на него влияние: никогда не перечитывал он ее без особенного участия, и чтение это производило в нем всегда удивительное волнение желчи. Матушка, знавшая наизусть все его свычаи и обычаи, всегда старалась засунуть несчастную книгу как можно подалее, и таким образом Придворный календарь не попадался ему на глаза иногда по целым месяцам. Зато, когда он случайно его находил, то, бывало, но целым часам не выпускал уж из своих рук. Итак, батюшка читал Придворный календарь, изредка пожимая плечами и повторяя вполголоса: “Генерал-поручик!.. Он у меня в роте был сержантом!.. Обоих российских орденов кавалер! А давно ли мы…” Наконец батюшка швырнул календарь на диван и погрузился в задумчивость, не предвещавшую ничего доброго.
Михаил Юрьевич Лермонтов. Герой нашего времени
(Григорий Печорин)
Я помню, что в продолжение ночи, предшествовавшей поединку, я не спал ни минуты. Писать я не мог долго: тайное беспокойство мною овладело. С час я ходил по комнате; потом сел и открыл роман Вальтера Скотта, лежавший у меня на столе: то были “Шотландские пуритане”; я читал сначала с усилием, потом забылся, увлеченный волшебным вымыслом… Неужели шотландскому барду на том свете не платят за каждую отрадную минуту, которую дарит его книга?..
Федор Михайлович Достоевский. Бедные люди
(Варвара Доброселова)
Посылаю вам одну книжку; тут всё разные повести; я прочла кое-какие; прочтите одну из них под названием “Шинель”. Вы меня уговариваете в театр идти вместе с вами; не дорого ли это будет? Разве уж куда-нибудь в галерею. Я уж очень давно не была в театре, да и, право, не помню когда. Только опять всё боюсь, не дорого ли будет стоить эта затея?
Николай Васильевич Гоголь. Мертвые души
(Манилов)
…Когда приходил к нему мужик и, почесавши рукою затылок, говорил “Барин, позволь отлучиться на работу, подать заработать” “ступай”, говорил он, куря трубку, и ему даже в голову не приходило, что мужик шел пьянствовать. Иногда, глядя с крыльца на двор и на пруд, говорил он о том, как бы хорошо было, если бы вдруг от дома провести подземный ход или чрез пруд выстроить каменный мост, на котором бы были по обеим сторонам лавки, и чтобы в них сидели купцы и продавали разные мелкие товары, нужные для крестьян. – При этом глаза его делались чрезвычайно сладкими и лицо принимало самое довольное выражение, впрочем, все эти прожекты так и оканчивались только одними словами. В его кабинете всегда лежала какая-то книжка, заложенная закладкою на 14 странице, которую он постоянно читал уже два года.
Николай Гаврилович Чернышевский. Что делать?
(Вера Павловна)
“Как это странно, – думает Верочка: – ведь я сама все это передумала, перечувствовала, что он говорит и о бедных, и о женщинах, и о том, как надобно любить, – откуда я это взяла? Или это было в книгах, которые я читала? Нет, там не то: там все это или с сомнениями, или с такими оговорками, и все это как будто что-то необыкновенное, невероятное. Как будто мечты, которые хороши, да только не сбудутся! А мне казалось, что это просто, проще всего, что это самое обыкновенное, без чего нельзя быть, что это верно все так будет, что это вернее всего! А ведь я думала, что это самые лучшие книги. Ведь вот Жорж Занд – такая добрая, благонравная, – а у ней все это только мечты! Или наши – нет, у наших уж вовсе ничего этого нет. Или у Диккенса – у него это есть, только он как будто этого не надеется; только желает, потому что добрый, а сам знает, что этому нельзя быть. Как же они не знают, что без этого нельзя, что это в самом деле надобно так сделать и что это непременно сделается, чтобы вовсе никто не был ни беден, ни несчастен. Да разве они этого не говорят? Нет, им только жалко, а они думают, что в самом деле так и останется, как теперь, – немного получше будет, а все так же. А того они не говорят, что я думала. Если бы они это говорили, я бы знала, что умные и добрые люди так думают; а то ведь мне все казалось, что это только я так думаю, потому что я глупенькая девочка, что кроме меня, глупенькой, никто так не думает, никто этого в самом деле не ждет. А вот он говорит, что его невеста растолковала всем, кто ее любит, что это именно все так будет, как мне казалось, и растолковала так понятно, что все они стали заботиться, чтоб это поскорее так было. Какая его невеста умная! Только, кто ж это она? Я узнаю, непременно узнаю. Да, вот хорошо будет, когда бедных не будет, никто никого принуждать не будет, все будут веселые, добрые, счастливые…”
Антон Павлович Чехов. Палата № 6
(Андрей Ефимыч Рагин)
С приятною мыслью, что, слава богу, частной практики у него давно уже нет и что ему никто не помешает, Андрей Ефимыч, придя домой, немедленно садится в кабинете за стол и начинает читать. Читает он очень много и всегда с большим удовольствием. Половина жалованья уходит у него на покупку книг, и из шести комнат его квартиры три завалены книгами и старыми журналами. Больше всего он любит сочинения по истории и философии; по медицине же выписывает одного только «Врача», которого всегда начинает читать с конца. Чтение всякий раз продолжается без перерыва по нескольку часов и его не утомляет. Читает он не так быстро и порывисто, как когда-то читал Иван Дмитрич, а медленно, с проникновением, часто останавливаясь на местах, которые ему нравятся или непонятны.
Александр Сергеевич Грибоедов. Горе от ума
Фамусов
Кому сюда придти?
Ведь Софья спит?
Лиза
Сейчас започивала.
Фамусов
Сейчас! А ночь?
Лиза
Ночь целую читала.
Фамусов
Вишь, прихоти какие завелись!
Лиза
Все по-французски, вслух, читает запершись.
Фамусов
Скажи-ка, что глаза ей портить не годится,
И в чтеньи прок-то не велик:
Ей сна нет от французских книг,
А мне от русских больно спится.
Иллюстрации:
1. Гоголь Н.В. Мертвые души. Художник П.П. Соколов// https://litobozrenie.com/2016/11/illyustratsii-proizvedenij-n-v-gogolya-chast-iii/
2. Гончаров И.А. Обломов: Роман в 4 ч./ Худож. Г. Мазурин. – М.: Дет. лит, 1989. – 273 с.
3. Достоевский Ф.М. Бедные люди. Роман. Переиздание/Предисловие и примечания Ю.В. Манна. Рисунки Г.И. Епишина. Для средней школы. – Москва: Издательство «Детская литература», 1988. – Серия «Школьная библиотека».
4. Крылов И.А. Избранные сочинения. Грибоедов А.С. Горе от ума. Некрасов Н.А. Стихотворения и поэмы/ Вступит.ст. Д.Д. Благого, М.П.Еремина, К.И.Чуковского. – М.: Дет. лит, 1981. – 718 с. – (Б-ка мировой литературы для детей, т. 5).
5. Лермонтов М.Ю. Герой нашего времени/ Издание подготовили Б.М. Эйхенбаум и Э.Э. Найдич. Ответственный редактор Ю.Г. Оксман. – Москва: Издательство Академии наук СССР, 1962. – Серия «Литературные памятники».
6. Пушкин А.С. Евгений Онегин. Драматические произведения. Романы. Повести. – Москва: Издательство «Художественная литература», 1977. – Серия «Библиотека всемирной литературы». Серия вторая. Литература XIX века. Том 104.
7. Пушкин А.С. Капитанская дочка. Художник А. Иткин// https://www.literaturus.ru/2015/09/illjustracii-kapitanskaja-dochka-kartinki-risunki.html
8. Толстой Л.Н. Анна Каренина: Роман в восьми частях/ Иллюстрации О. Верейского. – М.: Художественная литература, 1988.
9. Толстой Л.Н. Собрание сочинений в 20 томах. Том 3. Повести и рассказы 1857-1863 гг. Примечания В.Я. Лакшина. – Москва: Государственное издательство Художественной литературы, 1961.
10. Тургенев И.С. Портрет. Худ. А.А. Харламов. 1875. Государственный Русский Музей. Санкт-Петербург.
11. Чернышевский Н.Г. Что делать? Из рассказов о новых людях. /Ответственный редактор С.А. Рейсер. – Ленинград: Издательство «Наука», 1975. – Серия «Литературные памятники».
12. Чехов А.П. Полное собрание сочинений и писем в 30 томах. Сочинения в 18 томах. Том 5, М.: Наука, 1985.
Дата публикации: 02 мая, 2017 [13:41]
Дата изменения: 28 ноября, 2019 [10:46]
Источник