Дементьев а мне приснился сон что пушкин был спасен

Â òâîð÷åñòâå ïîýòà ñ òâåðñêèìè êîðíÿìè Àíäðåÿ Äìèòðèåâè÷à Äåìåíòüåâà òàêæå ìîæíî óâèäåòü èíòåðåñ ê ïóøêèíñêîé ïîýòè÷åñêîé òðàäèöèè, åãî òâîð÷åñòâó è ñâÿçè ïîýòà ñ Òâåðñêèì êðàåì. Íî ýòî è íåóäèâèòåëüíî, ïîòîìó ÷òî, êàê ïîýò ñ òâåðñêèìè êîðíÿìè, îí íå ìîæåò èçáåæàòü ïóøêèíñêîé òåìû è îðèåíòàöèè íà À.Ñ. Ïóøêèíà, êàê íà èäåàë íàöèîíàëüíîãî ðóññêîãî ïîýòà. Â ñâîåì ñòèõîòâîðåíèè: «Âëàñòèòåëè äóì íåíàâèäåëè âëàñòü…» (1996) [Äåìåíòüåâ À. Àâàðèéíîå âðåìÿ ëþáâè. Ñòèõè, ñòàòüè, ïåñíè. Ìîñêâà: Íîâîñòè, 1996. – Ñ. 37. À. Äåìåíòüåâ] ïðèâîäèò â ïðèìåð À.Ñ. Ïóøêèíà, êîòîðûé áûë ñâîáîäåí â ñâîèõ ãðàæäàíñêèõ ìûñëÿõ è ïîñòóïêàõ, è äëÿ Äåìåíòüåâà Ïóøêèí – ýòî ïðèìåð ãðàæäàíñêîé ëè÷íîñòè, êîòîðàÿ îòñòàèâàåò ñâîþ òî÷êó çðåíèÿ:

Âëàñòèòåëè äóì íåíàâèäåëè âëàñòü…
Òåïåðü æå èíûå ó íèõ îòíîøåíüÿ.
È íîâàÿ âëàñòü èì ïî âêóñó ïðèøëàñü.
Èðîíèÿ âäðóã ïîìåíÿëà ìèøåíè.
È áûâøèé áóíòàðü, çàòèõàþùèé áàðä,
Ñâîáîäó ñâîþ íå ïðåäàâøèé íè ðàçó,
Òåïåðü êîìïëèìåíòû âûñëóøèâàòü ðàä,
Íå ñðàçó ïîíÿâ, ÷òî âñó÷èëè íàãðàäó.
È Ïóøêèíà íåêîãäà öàðü ïðèðó÷àë.
Äà òîëüêî íàïðàñíî…
À íûíåøíèé «ãåíèé»,
×åé ãîëîñ ñèñòåìó â ñåðäöàõ ðàñêà÷àë,
Ãîòîâ ïðåêëîíèòü ïåðåä âëàñòüþ êîëåíè.

À.Ä. Äåìåíòüåâ âñå-òàêè áîëåå ëèðè÷åñêèé ïîýò, ÷åì ãðàæäàíñêèé, ïîýòîìó íåóäèâèòåëüíî, ÷òî îí çàèíòåðåñîâàëñÿ â ïóøêèíñêîé òåìå ëèðè÷åñêèì ìîìåíòîì – âñòðå÷åé Ïóøêèíà ñ Àííîé Êåðí. Çäåñü ïîýò À. Äåìåíòüåâ ïðèáëèæàåòñÿ ê êðàåâåäó Â.Ô. Êàøêîâîé â ñâîåì æåëàíèè âîîáðàçèòü è äîìûñëèòü íå÷òî ñâî¸ î À.Ñ. Ïóøêèíå, ÷òîáû ïîêàçàòü ÷èòàòåëþ íåêóþ õóäîæåñòâåííóþ èñòèíó, èì îòêðûòóþ, ïîêàçàòü ïîâåäåíèå ïîýòà â òîé èëè èíîé ëè÷íîé ñèòóàöèè. Îòìåòèì, ÷òî ó ýòîãî ïîýòà åñòü è äðóãèå ñòèõîòâîðåíèÿ î À.Ñ. Ïóøêèíå. Èç íèõ ìîæíî íàçâàòü ñòèõîòâîðåíèå «À ìíå ïðèñíèëñÿ ñîí» (1976), «Áåðíîâî» (1990). Ðàññìîòðèì åãî ñòèõîòâîðåíèå «Âñòðå÷à À.Ñ. Ïóøêèíà ñ Àííîé Êåðí»:

À áûëî ýòî â äåíü ïðèåçäà.
Ñ íåé ãîâîðèë êàêîé-òî êíÿçü.
«Î áîæå! Êàê îíà ïðåëåñòíà!» –
Ïîäóìàë Ïóøêèí, íàêëîíÿñü.

Îíà íè÷óòü íå îðîáåëà.
À îí íàõëûíóâøèé âîñòîðã
Ïåðåâîäèë â ñëîâà íåñìåëî.
È âäðóã íàõìóðèëñÿ.
È ñìîëê.

Îíà, íå ïîäàâàÿ âèäà,
Ê íåìó ðâàíóëàñü âñåé äóøîé,
Êàê áóäòî âïðÿìü áûëà ïîâèííà
Â åãî çàäóì÷èâîñòè òîé.

– ×òî ñî÷èíÿåòå âû íûíå?
×åì, Ïóøêèí, ïîðàçèòå íàñ? –
À îí – êàê ïèëèãðèì â ïóñòûíå –
Øåë ê ðîäíèêó äàëåêèõ ãëàç.

Åìó õîòåëîñü åé â ëàäîíè
Óòêíóòüñÿ. È ñìèðèòü ñâîé ïûë.
– ×òî ñî÷èíÿþ?
ß… íå ïîìíþ.
Óâèäåë âàñ –
È âñå çàáûë.

Îíà âçãëÿíóëà òèõî, ñòðîãî.
È ãðóñòíûé øåïîò, ñëîâíî êðèê:
– Çà÷åì âû òàê? Íó, ðàäè Áîãà!
Íå îìðà÷àéòå ýòîò ìèã…

Íè÷òî ëþáâè íå ïðåäâåùàëî.
Ïîëóóëûáêà. Ïîëóâçãëÿä.
Íî ìû-òî çíàåì –
Çäåñü íà÷àëî
Òåõ ñòðîê,
×òî íàñ ïîòîì ïëåíÿò.

Òàêîé æå îïûò – ñîáñòâåííîå âûìûøëåííîå âîññîçäàíèå êàêîãî-òî ìîìåíòà èç æèçíè âåëèêîãî ïîýòà Ïóøêèíà – ìû íàõîäèì â ñòèõîòâîðåíèè Äåìåíòüåâà «À ìíå ïðèñíèëñÿ ñîí» (1976) – â äàííîì ñëó÷àå ýòî âîîáðàæàåìîå âîññîçäàíèå òîãî äíÿ, êîãäà ñîñòîÿëàñü äóýëü À.Ñ. Ïóøêèíà ñ Æ. Äàíòåñîì:

À ìíå ïðèñíèëñÿ ñîí,
×òî Ïóøêèí áûë ñïàñ¸í
Ñåðãååì Ñîáîëåâñêèì.
Åãî ëþáèìûé äðóã
Ñ äîñòîèíñòâîì è áëåñêîì
Äóýëü ðàññòðîèë âäðóã.
Äóýëü íå ñîñòîÿëàñü.
Îñòàëèñü áîëü äà ÿðîñòü,
Äà øóì âåëèêîñâåòñêèé,
×òî òàê åìó ïîñòûë
Ê íåñ÷àñòüþ, Ñîáîëåâñêèé
Â òîò ãîä â Åâðîïàõ æèë.
À ìíå ïðèñíèëñÿ ñîí,
×òî Ïóøêèí áûë ñïàñ¸í. <>
Ïîä äóëî ïèñòîëåòà,
Íå îïóñêàÿ ãëàç,
Øàãíóë âïåð¸ä Äàíçàñ
È çàñëîíèë ïîýòà.
È ñëûøàë òîëüêî ëåñ,
×òî ãîâîðèë îí äðóãó
È îïóñêàåò ðóêó
Íåñáûâøèéñÿ Äàíòåñ.
Ê íåñ÷àñòüþ, ïëåííèê ÷åñòè
Òàê ïîñòóïèòü íå ñìåë.
Îñòàëñÿ îí íà ìåñòå,
È âûñòðåë ïðîãðåìåë.
À ìíå ïðèñíèëñÿ ñîí,
×òî Ïóøêèí áûë ñïàñ¸í
(Òàì æå. Ñ. 417).

Ñòèõîòâîðåíèå À. Äåìåíòüåâà «Áåðíîâî» (1990) íàïîìèíàåò ïîýòè÷åñêóþ ïðàêòèêó Ã. Áåçðóêîâîé:

Òâåðñêàÿ çåìëÿ ñ å¸ äàëüþ è ðåêàìè
Äî áîëè ïîõîæà íà ïñêîâñêèé ïåéçàæ.
Ãäå îñåíü – âåòðàìè îçâó÷åííûé ðåêâèåì,
À ëåñ, ñëîâíî âñòàâëåííûé â íåáî âèòðàæ.

Êîãäà ïðèåçæàë Àëåêñàíäð Ñåðãåè÷,
Óñòàâ îò ñòîëèöû, â Òâåðñêèå ìåñòà,
Îáèäû ñâîè ïî÷èòàë îí çà ìåëî÷ü,
È äóøó ëå÷èëà îò áåä êðàñîòà.

Ñòàðèííûé Òîðæîê, òèõèé äîìèê Îëåíèíûõ,
È âå÷íî æåëàííûé Áåðíîâñêèé óþò:
Êðûëüöî, óòîïàâøåå â ðàäîñòíîé çåëåíè
È ãðóñòíî çàðîñøèé êóâøèíêàìè ïðóä.

È âñ¸ åìó ïî ñåðäöó áûëî â Áåðíîâå:
Ñòàðèííàÿ çàëà è âèä èç îêíà.
Áåëåþò ëèñòû è ïåðî íàãîòîâå.
È ñëûøíî, êàê âõîäèò ê íåìó òèøèíà.

Îòìåòèì, ÷òî ýòî ñòèõîòâîðåíèå òàêæå ïðåäñòàâëÿåò ïîýòèçàöèþ ïóøêèíñêèõ ìåñò â òâîð÷åñòâå òâåðñêèõ ïîýòîâ èëè ïîýòîâ ñ òâåðñêèìè êîðíÿìè. Êðîìå òîãî, â ñòèõîòâîðåíèè ìíîãî øòàìïîâ, íàïðèìåð, Òâåðñêàÿ çåìëÿ, îñåíü, ïðèåçæàë Àëåêñàíäð Ñåðãååâè÷, æåëàííûé Áåðíîâñêèé óþò, ïðóä, ëèñòû è ïåðî. Òàêèì îáðàçîì, ìîæíî ñêàçàòü, ÷òî ýòî è åñòü òå ñàìûå øòàìïû, ñ ïîìîùüþ êîòîðûõ ìàññîâîå êóëüòóðíîå ñîçíàíèå ìèôîëîãèçèðóåò îáðàç Ïóøêèíà. Êàê èçâåñòíî, îñåíü ëþáèìîå âðåìÿ ãîäà ïîýòà, êðîìå òîãî ÷óâñòâóåòñÿ åãî ëþáîâü ê ïðîâèíöèè, òî åñòü àâòîð ïðîñòî óáåæäåí â òîì, ÷òî Ïóøêèí, ïîáûâàâ â Áåðíîâå, íå ìîã íå âçÿòüñÿ çà ïåðî è íå íàïèñàòü çàìå÷àòåëüíûå ñòèõè.

Äåìåíòüåâ Àíäðåé Äìèòðèåâè÷ (ð. 1928), ïîýò. Ðîäèëñÿ 16 èþëÿ â Òâåðè. Ñ 1948 íà÷àë ïóáëèêîâàòü ñâîè ñòèõîòâîðåíèÿ. Â 1952 îêîí÷èë Ëèòåðàòóðíûé èíñòèòóò èì. Ì.Ãîðüêîãî.
À. Ä. Äåìåíòüåâ ÿâëÿåòñÿ àâòîðîì áîëåå òðèäöàòè ñáîðíèêîâ ñòèõîâ è ïîýì, ðàññêàçîâ, ñöåíàðèåâ: “Ëèðè÷åñêèå ñòèõè” (1955, ñáîðíèê ñòèõîâ), “Ìóæåñòâî” (1958, ïîýìà), “Ðîäíîå” (1958, ñáîðíèê ñòèõîâ), “Äîðîãà â çàâòðà” (1960, ïîýìà), “Ãëàçàìè ëþáâè” (1962, ñáîðíèê ñòèõîâ), “Ñîëíöå â äîìå” (1964, ñáîðíèê ñòèõîâ), “Íàåäèíå ñ ñîâåñòüþ” (1965, ñáîðíèê ñòèõîâ), “Øòðèõè áîëüøîé æèçíè” (1965, ñáîðíèê ðàññêàçîâ î Ì.È. Êàëèíèíå), “Ðîññèÿ” (1967, ïîýìà), “Áîëü è ðàäîñòü (1973, ñáîðíèê ñòèõîâ), “Ðÿäîì òû è ëþáîâü” (1976, ñáîðíèê ñòèõîâ), “Ðîæäåíèå äíÿ” (1978, ñáîðíèê ñòèõîâ), “Àçàðò” (1983, ñáîðíèê ñòèõîâ; Ãîñóäàðñòâåííàÿ ïðåìèÿ ÑÑÑÐ â 1985), “Õàðàêòåð” (1986, ñáîðíèê ñòèõîâ), “Ñíåã â Èåðóñàëèìå” (1993, ñáîðíèê ñòèõîâ), “Àâàðèéíîå âðåìÿ ëþáâè” (1996, ñáîðíèê ñòèõîâ), “Ñòèõîòâîðåíèÿ” (1988, ñáîðíèê ñòèõîâ), ïåðåâîäû ñ àðìÿíñêîãî, àçåðáàéäæàíñêîãî, àáõàçñêîãî ÿçûêîâ, ñöåíàðèè òåëåâèçèîííûõ ïåðåäà÷.
Äåìåíòüåâ àâòîð ìíîãèõ ïåñåí, ñðåäè íèõ «Îò÷èé äîì», «Ëåáåäèíàÿ âåðíîñòü», «Êàñêàäåðû», «Ïîäàðè ìíå ïðèçíàíüå» è äð. Ñâîþ ðàáîòó â ýòîì æàíðå îáúÿñíÿåò ñåìåéíîé òðàäèöèåé (â äîìå Ä. î÷åíü ëþáèëè ïåñíþ, ó äåäà è ìàòåðè áûëè êðàñèâûå ãîëîñà, ÷àñòî ïåëè ðóññêèå íàðîäíûå ïåñíè). Â ïåðâûå äåñÿòèëåòèÿ ñâîåãî ïóòè ïèñàë òàêæå ïîýìû: «Ìóæåñòâî» (1958), «Äîðîãà â çàâòðà» (1960), «Ðîññèÿ» (1964).

Источник

Дементьев а мне приснился сон что пушкин был спасен

Здравствуйте, друзья!

В стихотворении о Пушкине Андрей Дементьев упоминает о Сергее Соболевском, который мог бы спасти Пушкина от рокового выстрела. Кто это, Сергей Соболевский?

А мне приснился сон,
Что Пушкин был спасён
Сергеем Соболевским….
Его любимый друг
С достоинством и блеском
Дуэль расстроил вдруг.
Дуэль не состоялась.
Остались боль да ярость
Да шум великосветский,
Что так ему постыл…
К несчастью, Соболевский
В тот год в Европах жил… (А. Дементьев)

Соболевский Сергей Александрович (1803-1870) — близкий друг Пушкина, известный библиофил и библиограф.

Дементьев а мне приснился сон что пушкин был спасен Пушкин познакомился с Соболевским в 1818 году, когда тот учился вместе с братом Пушкина Львом в петербургском Благородном пансионе. Но подружились Пушкин и Соболевский позже, уже в Москве, когда Пушкин вернулся из ссылки в сентябре 1826 г. Тогда Соболевский стал «путеводителем Пушкина по Москве»

Поэт Н.М. Языков называл Соболевского «приятелем, обожателем, бирючем [то есть глашатаем, вестником] и гостеприимным хозяином Пушкина».

Приезжая в Москву, Александр Сергеевич останавливался, если не у Нащокина и не в гостинице, то у Соболевского. А с 19 декабря 1826 по 19 мая 1827 года Пушкин прожил у него целых пять месяцев. И за это время Сергей Александрович предотвратил две дуэли поэта — с графом Ф. И. Толстым («Американцем») и с В. Д. Соломирским.

Отношения Пушкина и Соболевского были самыми доверительными, что подчёркивали многие их современники. Например, граф В. А. Соллогуб, вспоминая подробности последней, трагической дуэли поэта, говорил: «Я твердо убежден, что если бы С. А. Соболевский был тогда в Петербурге, то он, по влиянию его на Пушкина, один мог бы удержать его. Прочие были не в силах».

Сергей Александрович Соболевский очень любил своего старшего друга, он часто выручал его в житейских передрягах. Вспоминая об отношениях с Пушкиным, он признавался: «Александр Сергеевич был ко мне весьма расположен и, как другу, поверял свои задушевные мысли. Его стихотворение «Братья разбойники» было издано мною, да и в издании «Руслана и Людмилы» я также принимал большое участие, вместе с Львом Сергеевичем. В знак особого ко мне расположения Пушкин напечатал один экземпляр своей поэмы «Цыганы» на пергаменте и преподнес его мне».
А в 1867 г., уже в конце своей жизни, Соболевский в письме Погодину писал: «Ваше превосходительство, заезжайте в кабак!! Я вчера там был, но мёда не пил. Вот в чем дело.
Мы ехали с Лонгиновым через Собачью площадку; сравнявшись с углом ее, я показал товарищу дом Ринкевича (ныне Левенталя), в котором жил я, а у меня Пушкин; сравнялись с прорубленною мною дверью на переулок — видим на ней вывеску: продажа вина и прочее.

Sic transit gloria mundi!!! (Так проходит мирская слава!!! (лат.)

Стой, кучер! Вылезли из возка и пошли туда. Дом совершенно не изменился в расположении: вот моя спальня, мой кабинет, та общая гостиная, в которую мы сходились из своих половин и где заседал Александр Сергеевич в самоедском ергаке… [как называется тулуп с мехом наружу?]. Вот где стояла кровать его, на которой подле него родила моя датская сука, с детьми которой он так нежно возился и нянчился впоследствии; вот то место, где он выронил (к счастью,что не в кабинете императора) свои стихотворения о повешенных, что с час времени его беспокоило, пока они не нашлись!!!

Вот где собирались Веневитинов, Киреевский, Шевырев, вы, я и другие знаменитые мужи, вот где болталось, смеялось, вралось и говорилось умно!!!

Кабатчик, принявший нас с почтением (должным таким посетителям, которые вылезли из экипажа), очень был удивлен нашему хождению по комнатам заведения. На мой вопрос: слыхал ли он о Пушкине? — он сказал утвердительно, но что-то заикаясь. Мы ему растолковали, кто был Пушкин; мне кажется, что он не понял.
Советую газетчику обратить внимание публики на этот кабак. В другой стране, у бусурманов, и на дверях сделали бы надпись: здесь жил Пушкин! — и в углу бы написали: здесь спал Пушкин! — и так далее».

После смерти Пушкина Сергей Соболевский хлопотал о материальной помощи для его семьи, самостоятельно расследовал вопрос об авторстве пасквиля, ставшего причиной дуэли.

Долгое время Соболевский отказывался от написания воспоминаний о Пушкине, ограничиваясь публикацией неизданных писем и материалов к биографии Пушкина, а также устными консультациями первым пушкинистам — П. В. Анненкову, П. И. Бартеневу, М. Н. Лонгинову. Лишь в последний год жизни Соболевский опубликовал мемуарную статью «Таинственные приметы в жизни Пушкина».

(по материалам Википедии, а также сайта az.lib.ru)

Источник

Свежие записи
Архив
Друзья
Личная информация

10:13 pm: А мне приснился сон… Андрей Дементьев.
Делаю паузу,выхожу из “Дворянского гнезда” ненадолго – в Петербург, в 19-ый век, , к Троицкому мосту, к стихотворению – балладе Дементьева, всеми нами любимого и чтимого.
Посвящено это стихотворение Ираклию Андроникову

А мне приснился сон,
Что Пушкин был спасен
Сергеем Соболевским…
Его любимый друг
С достоинством и блеском
Дуэль расстроил вдруг.

Дуэль не состоялась.
Остались боль и ярость.
Да шум великосветский,
Что так ему постыл…

К несчастью, Соболевский
Тогда в Европах жил.

А мне приснлся сон,
Что Пушкин был спасен.

Все было очень просто:
У Троицкого моста
Он встретил Натали.
Их экипажи встали.
Она была в вуали,-
В серебряной пыли.

Он вышел поклониться.
Сказать – пускай не ждут.
Могло все измениться
В те несколько минут.

К несчастью, Натали
Была так близорука,
Что,не узнав супруга,
растаяла вдали.

А мне приснился сон,
Что Пушкин был спасен.

Под дуло пистолета,
Не опуская глаз,
Шагнул вперед Данзас
И заслонил поэта.
И слышал только лес,
Что говорит он другу…

И опускает руку
Несбывшийся Дантес.
К несчастью, пленник чести
Так поступить не смел.
Остался он на месте.
И выстрел прогремел.
А мне приснился сон,
Что Пушкин был спасен .

это в “Юности” когда-то печаталось, насколько я помню.

Не бейте меня, но моё мнение: Пушкин лез на рожон, рвался именно к такому финалу. Вспомним, какой отчаянный дуэлянт он был. Не одна причина, так другая,не Дантес, так другой. Он полностью состоялся как Пушкин. Он всё знал и чувствовал.Он знал, кто он такой, что он -“всё” России. Всё произошло так, как только и могло произойти.
Ну вот, а теперь посыпятся на меня удары, но хоть не очень больно, пожалуйста.

За что бить?
За “Ай да Пушкин, ай да сукин сын” – провозглашенное автором по окончании “Годунова”?
Не такой уж отчаянный дуэлянт он был.
А вот ревнивец, Отелло – так ему положено – мавр же!

Этой дуэли он хотел, а она от него ускользала – по милости
оберегавших его друзей, а основном , Жуковского ( и не только).

Но тут дело не в реалиях, а в прекрасно придуманном сюжете – три сна, три способа спасти – и ни один не сработал. Очень интересна композиция. И роль автора… И бессилие друзей и вроде бы и жены – значит, предначертание свыше было… И безо всяких жалобных слов…
Сдержанно, благородно, оригинально.

Да, я помню это стихотворение Дементьева, особенно врезались в память строчки про Натали.
“К несчастью, Натали
Была так близорука,
Что,не узнав супруга,
растаяла вдали.”

Чудесное стихотворение! Когда-то я его знала наизусть.
А “Дворянское гнездо” не могу читать по кусочкам, жду когда появится целое произведение.

А меня бейте за то, что я совершенно не люблю Депентьева, хотя ЭТО стихотворение очень хорошее.

А его и не надо любить. Как не надо любить Светлова, любите “Гренаду”.
Не надо любить Кочеткова – любите”Балладу о разрушенном вагоне”.
Не надо любить всего Державина – любите “Река времен”…
Все очень просто.
Кого-то любим целиком, кого-то – выборочно…

ПРостите за опечатку – “Балладу о прокуренном вагоне”.
А я написала – чувствую, что-то не то…

Спасибо Ликуша, что напомнили, я люблю Дементьева и жду Ваш рассказ или уже повесть))

Спасибо! я тоже помню это стихотворение!

Разработано LiveJournal.com

Источник