Бессонница иржи килиана в
Двигаться – и ощущать внутренний порыв. Движение – и эмоция. Я испытываю постоянный интерес к движению в пространстве, взаимному движению объектов, и к движениям души. Природа движения такова, что если вы приближаетесь к чему-то одному, то неминуемо удаляетесь от чего-то другого. Действительно ли наши побуждения всегда ясны? Уверены ли мы, что стремимся к чему-то или хотим уйти от чего-то? Мне кажется, это интересный вопрос, который неизбежно оказывает большое влияние на наше существование, наши намерения и наш жизненный путь. Эта довольно простая и в то же время очень сложная философская проблема всегда была, есть и будет моей ближайшей спутницей.
Иржи Килиан
«Бессонница» совершенно не похожа на «типичного» Килиана – усладительно-гармоничного даже в горе и отчаянии. В XXI веке его почерк изменился, как ни у одного из гениев последней четверти прошлого столетия: «Бессонница» наполнена алогизмами поддержек, диссонансами поз, диспропорциями адажио.
Белый экран, по диагонали пересекающий сцену, позволяет по-разному трактовать смысл балета: как реальность, отделенную от сна проницаемой завесой, как взаимодействие сознательного и бессознательного.
Персонажи проходят сквозь белую грань, как сквозь «зеленый коридор» таможни, вытаскивая на авансцену свои комплексы, опасения и тайные желания: шесть монологов и четыре дуэта «Бессонницы» вполне системно исследуют взаимоотношения людей со своим внутренним «я». В сникшей кисти, внезапно одеревеневшей шее, взбрыкнувшей стопе или вздернутом плече опознаются тайные страхи, внутренний разлад, неосознанные желания и безотчетные надежды. Однако в этом балетном сеансе психоанализа можно разглядеть и следы вполне реальных love story: пластические характеристики персонажей различны, а их взаимоотношения с партнерами полны неприкрытой чувственности и конкретных эмоций. В «Бессоннице» не поймешь, кто играет первую скрипку, а кто – аккомпанирует: инициатива переходит от партнера к партнеру. И эту психологическую изощренность текста, без которой Килиан не Килиан, артисты Музтеатра Станиславского научились передавать пластически адекватно.
газета «Коммерсант»
В премьерном спектакле «Бессонница», созданном Килианом в 2003 году, вовсе не тот чистый Моцарт и не та гениальная легкость театральных поэм 1991 года, а новое отношение к музыке австрийского гения.
Теперь в «Бессоннице» за новую трактовку музыки Моцарта отвечал сам хореограф, и, как сказано в программке, Дирк Хаубрих на основе произведений Моцарта создал музыкальный аккомпанемент, который в Москве прозвучал под фонограмму. «Бессонница» – целиком режиссерский и даже дизайнерский спектакль. Части тела шести танцовщиков по отдельности скрывались, появлялись, вновь исчезали за белым во всю сцену экраном с прорезями в нем. Зрелый Килиан экспериментирует со временем и пространством. Просто прежние его чувственность и ирония перешли в область механики и чистой абстракции, поэтические метафоры сменили философские, а гармоничный дуализм тела и духа свелся здесь к линейной графичности.
«Новая газета»
Это пластическое эссе о тонкой грани между сном и бессонницей, зыбком полубессознательном состоянии стремящегося к успокоению рассудка, о тех неуловимых мгновениях гармонии сознания и подсознания – колыбели рождающихся желаний. Человек истинно не знает, чего хочет. Вкрадчивая пластика тела, обуреваемого страхом перед лавиной неконтролируемых во сне сомнений и желаний, прерывается синкопированными танцевальными «диссонансами» и конфликтами: тут единственным спасением остается засасывающая толика бодрствующего рассудка. Искаженная до неузнаваемости скрежещущая канва мелодии Моцарта у Килиана тождественна извращенной гиперболе желаний, идущих из недр человеческой природы, подавляемых рассудком и инстинктивно высвобождающихся во сне.
В нескончаемых лабиринтах бессонницы есть где развернуться. Из-за висящих экранов ростками выползают отдельные кисти, руки, ноги, голова – лейтмотивная герника сновидческих наваждений. Кто-то переходит грань и остается в бессознательном мире, кого-то он стремительно засасывает, а для кого-то поднимется экран и сотрутся грани сознательного и бессознательного. Танцевальное взаимодействие мужчины и женщины в килиановских дуэтах пронизано магнетическим притяжением, чувственными «ухватами» поддержек, полифонической кантиленой блуждающих траекторий движения. Вычурная лексика танца акцентирует выразительные возможности человеческой кисти, стопы, руки в их бессловесной фуге пластического красноречия. Изобилующий в хореографии крылатый абрис распростертых рук-крыльев – отражение и свободно-полетной, и химерической природы сновидений.
журнал «Музыкальная жизнь»
Источник
© Афиша
© пресс-служба фестиваля «Золотая маска»
© пресс-служба фестиваля «Золотая маска»
© пресс-служба фестиваля «Золотая маска»
Новый Килиан на вечере одноактных балетов
Главный спектакль в рамках этого вечера одноактовок — «Бессонница», в котором Иржи Килиан at his best провоцирует танцовщиков на виртуознейшее хореографическое действие возникновений и исчезновений, волнений и колыханий, всплесков и всхлипов под стеклянную музыку Моцарта, неузнаваемую в пространстве сновидений.
Рецензия «Афиши»
7
Новый московский Килиан
К хорошему привыкаешь быстро, и нынешняя премьера в Театре им. Станиславского и Немировича-Данченко — прекрасный тому пример. Показывают две новинки — «Первую вспышку» финна Йормы Эло и «Бессонницу» Иржи Килиана. Еще лет семь назад поднялась бы истерика по поводу того, что русские освоили еще одну горную гряду современной хореографии. Теперь пульс в норме. Обоих хореографов в Москве уже видели в переложении для русских ног, что несколько снижает накал ожиданий: нетрудно предположить, как все будет, — в целом неплохо, но тонкости произношения, гибкость дыхания и артикуляцию артисты, на премьере слегка цепенеющие от собственной ответственности, будут добирать по мере врастания этих балетов в репертуар. Успеют ли эти балеты туда врасти — другой вопрос. Они прекрасные, конечно. Эло, как он обычно делает, всаживает между классическими пируэтами какие-то подскоки на корточках (русская публика принимает это за чувство юмора, хотя это типичная такая хореографическая IKEA, продукт скандинавского социализма: все равны — и аристократические пируэты, и крестьянская корточка). А Килиан завораживает своими оплывающими, как часы на картинах Сальвадора Дали, дуэтами, непостижимой на слух простого смертного музыкальностью и загадочной театральностью. Но оба балета при этом оставляют те же чувства, что хорошая книга, которую точно не будешь перечитывать: выкинуть жалко, но и на полке держать ни к чему. Это вовсе не плохо. Во-первых, блистательные (как Эло), а тем более великие (как Килиан) хореографы не обязаны бодро печь шедевр за шедевром. А во-вторых, в сумме вот такие балеты образуют нечто вроде труппы бродячих клоунов. Вчера, например, премьера в Амстердаме, потом — новинку осваивает Торонто, теперь вот текст переехал в Москву. Помимо прочего, равно помогая танцовщикам и публике держаться в форме на случай встречи с шедевром (и не загубить его скверным исполнением или тупостью восприятия). Жизнь хороших книжек, как известно, не ограничивается альтернативой «ведро или полка»: существуют еще и библиотеки.
Лучшие отзывы о спектакле «Бессонница/Sleepless»
7
“Вспышка” вполне по фински холодна и мало понятна , боюсь и исполнителям тож.
“Бессонница” по содержанию по проще и по эмоциональней, видимо она(Б…) у всех одинаковая). Исполнители искренне старались (на премьере), однако некоторая чуждость материала все же заметна. Обе вещи не новые, мировые премьеры прошли довольно давно и тем печальнее видеть сие очередное “догнать и перегнать”.
Прохладная премьера не самого актуального материала. В целом не плохо…
5 онлайн-спектаклей для тех, кто остается дома
November 11 2020
Опера про воду и спектакль по картине Брейгеля. Что смотреть в театре в ноябре
November 2 2020
7 многообещающих спектаклей «Брусфеста»
October 23 2020
Лучшее из современной хореографии: что смотреть на фестивале Context
October 14 2020
Источник
21 марта 1947 года родился Иржи Килиан – легендарный чешский хореограф, поставновки которого известны и популярны во всём мире.
Иржи Килиан родился в Праге (Чехословакия). Обучаться балету он начал в возрасте 9 лет. Сначала он учился в школе при Пражском национальном театре. В возрасте 15 лет он поступил в консерваторию. Через пять лет Иржи уехал в Британию (в школу Королевского балета) на стажировку. После этого он поступил в качестве солиста в труппу Дж. Кранко в Штутгарте. Там он проработал несколько лет.
В качестве постановщика начал работать в 1975 году в Нидерландском театре танца Иржи Килиан. Хореограф создал множество постановок с артистами этого коллектива. Всех танцовщиков он разделил на три возрастных категории, у каждой из них был свой репертуар. Международную известность Иржи получил в конце 70-х годов, когда представил в Америке на фестивале свои балеты: «Симфониетта», «По заросшей траве», «Пастбище», «Дитя и волшебство», «Забытая земля», «Симфония псалмов» и «Свадебка». В 80-е годы хореограф всё чаще обращается к авангарду и отходит от сюжетных постановок. У Иржи сложился свой особый стиль, благодаря которому его стали называть хореографом-философом. Его спектакли насыщены эмоциями. В 1995 году постановщик был приглашён в Нидерландский театр танца в качестве артистического директора. Он занимал этот пост четыре года. После этого ещё в течение десяти лет сотрудничал с этим коллективом как балетмейстер.
Именно в эти годы Иржи Килиан получил международное признание. Знаковые балеты этого периода: “Просветленная ночь”; “Торс”; “Ритуальный шаг”; “Симфония в ре”; “Затонувший собор”; “Возвращение в чужую страну”; “История солдата”. Балеты поставлены на музыку таких композиторов, как А. Шёнбер, И. Стравинский, Л. Яначек, Т. Такемиц, К. Дебюсси, Й. Гайдн, К. Чавес, М. Равель. “Дитя и волшебство”- это история французской писательницы Г.С. Колетт о мальчике, который был очень плохим и непослушным. Однажды ночью все игрушки, которые он сломал, все лягушки и бабочки, которых он мучил, собрались вместе, чтобы отомстить этому ужасному ребёнку. “История солдата” – это смесь классического балета, современных танцев, пантомимы и танго. Сюжет повествует о человеке, который заключил сделку с дьяволом.
В 90-е годы у знаменитого хореографа поменялась художественная точка зрения. Стиль его постановок изменился. Иржи Килиан обратился к сюрреализму и абстракции. Постановки того времени: “Падение ангелов”; “Чёрное и белое”; “Шесть танцев”; “Сарабанда”; “Нет больше игры”; “Приятные мечты”; “Маленькая смерть”; “Тёмное искушение”; “Кагуя”; “Прекрасная фигура”; “День рождения”.
В 2004 году на музыку Дирка Хибриха Иржи Килиан поставил, наверное, самую успешную свою постановку – балет “Бессонница”. В спектакле заняты шесть танцовщиков. Сцену по диагонали пересекает занавес белого цвета из листов бумаги. Он создаёт грань между вымыслом и реальностью, сознательным и бессознательным. Танцовщики проникают за экран и там начинается их трансформация. Балет “Бессонница” – это анализ человеческих желаний и взаимоотношений между людьми, рассказанный в шести монологах и четырёх дуэтных номерах. И. Килиана называют великим мастером нюансов, он прекрасно умеет находить такие танцевальные движения, которые способны выразить мельчайшие движения души – вздёрнутое плечо, сникшая кисть и т.д.
У зрителей творчество Иржи Килиана всегда вызывает различные эмоции. Отзывы о его постановках можно встретить и весьма положительные, и крайне отрицательные. Многие пишут, что балеты этого хореографа их не цепляют и не впечатляют. Зрители не могут вникнуть в суть задуманного и воспринимают сюжет как бессмысленный. Многие считают, что в балетах Иржи музыка и хореография не одно целое, они сами по себе и не зависят друг от друга. А танцовщики просто исполняют какие-то движения, которые ни во что не складываются и больше похожи на вольные упражнения в гимнастике.
Спектакли Килиана, по мнению публики, будут интересы исключительно тем, кто является поклонником современного балета, а те, кому ближе классика, их просто не смогут понять. Есть люди, которые говорят, что большинство балетов Иржи вызывает у них ощущение мёртвого бездушия. Некоторые зрители пишут, что не любили авангард на сцене, пока не познакомились с творчеством знаменитого на весь мир чеха. Поклонники современного искусства называют Иржи гением, а его спектакли – шедеврами. В любом случае нужно обязательно сходить на балеты этого постановщика, чтобы как минимум познакомиться с его творчеством и составить о нём своё мнение, которое не заменят чужие отзывы.
Источник
Музыкальный театр имени К. С. Станиславского и В. И. Немировича-Данченко может по праву гордиться тем, что первым в России обратился к творчеству ведущих европейских хореографов — Иржи Килиана, Начо Дуато и Йормы Эло, и, если говорить о серьезном подходе, то и Джона Ноймайера, чьи опусы хоть и возникали раньше в двух других театрах страны, в их репертуаре не прижились.
Интересно, что второй балет Ноймайера «Русалочка» был поставлен в МАМТе, когда не закончился контракт на его «Чайку», и какое-то время балеты шли одновременно (уже известно, что «Русалочка» перехлестнется с третьим новым спектаклем гамбургского хореографа, но название пока держится в секрете).
Договориться с Килианом, который в настоящее время ушел от основной профессии в какие-то другие сферы, о целом вечере балетов было невозможно, а также дорого и рискованно. Решили набирать вечер авторских одноактовок живого гения постепенно.
Начали с культовых «Маленькой смерти» и «Шести танцев», балетов-близнецов на музыку Моцарта,
сейчас вот поставили «Бессонницу» и в следующем сезоне покажут «Восковые крылья».
Получится триптих Килиана на музыку Моцарта с примесями композиций Дирка Хаубриха, использованных в «Бессоннице».
Килиан даже обещает «вынырнуть» из затянувшегося творческого кризиса
и приехать на репетиции или хотя бы на презентацию своего моцартовского цикла в Москве (до настоящего времени все балеты Килиана, как то диптих и «Бессонница» в МАМТе, «Симфония псалмов» в Большом театре и «Свадебка» в Перми, ставились его ассистентами).
«Бессонница» (премьера состоялась в 2004 году в Танцевальном театре «Люсент» в Гааге силами труппы NDT II, то есть молодежной составляющей Нидерландского театра танца) относится к концептуальным балетам Килиана, она на уровень сложнее и «Маленькой смерти» (1992) и «Свадебки» (1982). В 2000-е Килиан практически и не создает чистых танцевальных спектаклей. Всяческие артефакты вроде стеклярусного занавеса или синтетического белого экрана, а то и вовсе киноэкрана с идущим на нем специально снятым самим хореографом фильмом, внедряющимся в основной сюжет балета, не говоря уже о любимых им парусиновых покрывалах, вплетаются в хореографию. В «Бессоннице» есть белый экран, собранный из трех вертикальных холстов, между которыми укрылись невидимые глазу зазоры.
Экран играет роль семиотического окна в мир бессознательного, и заодно служит стенкой для театра теней.
Тема окна, стекла, хрупкости присутствует в музыке — Дирк Хаубрих (современный немецкий композитор, 1966 г.р.) берет за основу своей электронной композиции моцартовское Адажио и Рондо для стеклянной гармоники, флейты, гобоя, виолы и виолончели.
Из щели в экране показывается рука-нога — сначала боязливо и нерешительно, словно ее обладатель чего-то боится, потом показывается голова, снова рука-нога плюс две руки, принадлежащие двум разным людям, глухое дребезжание стекла и человек впрыгивает в окно своего бессознательного. А наше бессознательное, как известно, никогда не дремлет, в этом смысле у него вечная sleepless.
Сознательный вход в бессознательное угрожает опасностью, идешь как по колотому стеклу,
о чем постоянно сообщает электронная гармоника, но, войдя, остановиться уже невозможно.
Килиан сочинил шесть монологов и четыре дуэта, втиснутые в 21 минуту колкой острой музыки. Дуэты необычные, потому что только один человек в них реальный — тот, кто приходит из бессознательного и ведет себя как в жизни, а второй, который исследует себя, делает странные вещи. Нарушается гравитация,
стираются различия полов — хрупкие девушки не замечают, как поднимают на воздух брутальных мальчиков,
великаны и силачи летают бабочками, а субтильные типы разят партнеров и партнерш, размахивая ногой как забияка на смертельной дуэли, возникают «опасные связи» эротического характера, о которых после «возвращения» к жизни будет стыдно вспомнить.
Как обычно у Килиана, пикантные истории остаются главной темой этих сновидений во время бессонницы. Сама придуманная им форма sleepless — не больше чем рекламный трюк, обманка, интеллектуальная обертка для пластических красивостей. Движения становятся номинативными:
высокие классические батманы символизируют волю и страсть, болтающиеся кисти — беспомощность, вытянутые вперед руки — тайное желание, вверх — покорность и т.д.
Громадная роль у света (Кейс Тьеббес). Он рисует ужасные тени на экране — иногда они вместо людей норовят вернуться в мир реальности, оставив человека в темноте его sleepness. И если бы не возникали милые ассоциации с романтическим театром теней, у безобидного сюжета были бы все шансы перерасти в хоррор.
Шестерка артистов (Мария Тюрина, Оксана Кардаш, Валерия Муханова, Дмитрий Хамзин, Артем Сорочан, Семен Величко) работала на гране возможностей.
У каждого есть своя неповторимая пластика, приправленная умением работать в команде.
Но и осталось еще поле для доработок и совершенствования. Пока чуть-чуть не хватает раскованности, но это нарастет, как наросло в «Шести танцах» и «Маленькой смерти», куда только что ввели прекрасных Кристину Шапран и Дмитрия Соболевского.
Наверное, не стоит заострять внимание на том, что рядом с Килианом все меркнет. Особенно трудно прорваться, когда в программе стоят 2 или почти 3 балета чешского волшебника. Но
за место под солнцем достойно борется финн Йорма Эло,
экс-солист Нидерландского театра танца, младший друг Килиана, с его легкой руки ставший хореографом.
История взаимоотношений с Йормой Эло у театра получилась довольно драматичная. Когда начали лихорадочно искать еще одного толкового хореографа, который бы находился в большей достижимости, чем Килиан и Эк, то есть смог бы сам приехать и поставить что-то в «Стасике» (полезность общения артистов с живым хореографом, те чудодейственные ощущения и эмоции от работы с ним в зале не подлежат даже обсуждению), счастливым для нас образом вышли Йорму, за последние десять лет ставшего очень популярным в Европе и Америке.
Сразу браться за эксклюзив Эло не стал —
он перенес в Москву балет «Затачивая до остроты» на музыку Вивальди, но в следующий раз пообещал мировую премьеру.
Инициатором приглашения Эло был экс-худрук балета МАМТа Сергей Филин. Перебегая из одного театра в другой в самом разгаре сезона 2010-2011,
он прихватил с собой все интересные проекты,
включавшие организацию международного балетного фестиваля, гастроли Балета Сан-Франциско и новинку Йормы Эло (имеется в виду балет «Dream of Dream» на музыку Рахманинова, премьера которого прошла в Большом прошлым летом).
Расписанный на пару лет вперед, Эло не смог выделить в своем графике два месяца на создание еще одной мировой премьеры и передоговорился с Музыкальным на перенос уже готового балета. Премьера «Первой вспышки» состоялась за год до премьеры «Бессонницы», то есть в 2003 году, и танцевали ее артисты того же NDT, только не молодежь, а основная труппа.
Как стало понятно после работы Эло с музыкой Рахманинова,
хореограф строит свои опусы на идее личного контакта с музыкой.
Задолго до того, как идти в репетиционный зал, он придумывает все — сюжет, композицию, дизайн, свет. Потом скрупулезно учит балет с артистами и наблюдает, как они выражают себя, слушая музыку. Схема постепенно становится выпуклой за счет вложенных танцовщиками эмоций, сюжет уходит на второй план, и при точном исполнении всех поставленных движений партитура оживает, записанная балетными нотами.
«Первая вспышка» поставлена на две части ре-минорного концерта для скрипки с оркестром Яна Сибелиуса.
Симфонические опусы последнего редко используют для танцев — разве, что сами финны или, однажды, Ноймайер. Но этот концерт — истинно программное сочинение, в котором общеевропейских тем едва ли не больше, чем национальных (они сосредоточились в первой части, которую Эло не использовал).
Шесть солистов (Марина Кудряшова, Валерия Муханова, Анастасия Першенкова, Сергей Кузьмин, Сергей Мануйлов и Георги Смилевски) в сереньких костюмах плетут замысловатую интригу танца под тусклым фонарем гигантских размеров — как нибелунги в пещере они выполняют свою тяжелую ежедневную работу, пока «светило» не дает им знак, что энергия как-то изменит их жизнь.
Связки движений усложняются, отношения в парах и коллективе обостряются до предела, нарастает конфликт.
Скрипка (увы, фонограмма Анне-Софи Муттер — соединить балет с живым оркестром пока не получилось) сменяет стонущий звук на торжественный, начинает «отплясывать» бравый венгерский танец, идет, как говорится, вразнос. Фонарь вспыхивает, композиция рвется в клочья, арабески становятся угластыми, поддержки — смертельно опасными.
Но у Эло нельзя останавливаться, нельзя думать, запрещено созерцать. Вперед и только вперед — к победе.
Даже если личные эмоции и чувства захватывают кого-то из героев, предаваться им разрешено на скорости.
Спектаклю пока не хватает лоска — есть маленькие неопрятности и неточности, но у театра идет интенсивный классический сезон, и сценических репетиций, скорее всего, катастрофически не хватало. Так иногда бывает, что два премьерных вечера как раз и оказываются теми необходимыми трамплинами, от которых будет отсчитываться дата рождения нового балета.
Следующие премьерные показы этих балетов намечены на 21 и 22 декабря, а дальше на 25 февраля. Известно, что у театра есть еще запасные составы, не станцевавшие в ноябре.
Авторы фото — В. Лапин, О. Черноус и М. Логвинов
Тип
Раздел
Театры и фестивали
Персоналии
Автор
Источник