Бессонница фильм кинг конг

У Джексона вышло именно фэнтези, корень которого теперь виден: “Сбылась мечта идиота”. Ведь все привыкли считать, что сбыча мечт бесплодна: либо слишком пошло, либо слишком поздно и уже не нужно. Но маленький толстенький новозеландский мальчик, возмечтавший в далеком детстве заполучить обезьянку и сделать ее ручной, все успел. По законам Мерфи, “если мужик не стал начальником до 45 лет, он не станет им никогда”. Джексону 45 лишь на будущий год, и “Кинг Конг” подтверждает: слегка похудевший парень – теперь начальник над своей судьбой.

Сюжет, полагаю, надо рассказывать только региональным прокатчикам. Рядом со мной сидела одна такая, ближе к пенсии, она явно не знала, что дальше и чем кончится, и наблюдать за спектром ее реакций было удовольствие, конкурировавшее с экраном. Поэтому сразу к делу. Конечно, гораздо лучше было бы поделить фильм на три части – Нью-Йорк, острова в океане, возвращение в Нью-Йорк. Если бы их показывать на трех сеансах, и денег было бы больше, и никто бы не вышел из зала ни на минуту. На данный момент три с лишним часа – ничей не любимый хронометраж. Все же где-то чумеешь, выходишь и что-то пропускаешь. А жаль, потому что кино удивительно ровное во всех своих частях. И если Джексону в порядке исключения разрешают снимать такую бесконечность, могли бы и кинотеатрам разрешить маневрировать. По телевизору все равно это смотреть нельзя, особенно детям. Если только родители – не враги собственных детей, убивающие в них фантазию и тем самым жажду жизни.

Надеюсь, всем понятно: никакого Нью-Йорка, никакого океана и таинственного острова вы в фильме не увидите. То есть будет бурный Бродвей времен Великой Депрессии и розовые океанские закаты, и неведомые дорожки со следами невиданных зверей, но это не имеет отношения ни к реальности, ни даже к киношной реальности 30-х годов XX столетия. Конечно, Джексон не удержался и в основном по контрастности кадра и мизансценам спародировал версию 1933 года. Однако он даже не скрывает, выше какого этажа зданий и с какого метра горизонта идет компьютерная дорисовка. Весьма символично, что этот Нью-Йорк строили в Новой Зеландии, где мальчик вырос. Опять же – хотел и получил. Торжество фэнтези – нагло асимметричные, анти-голливудские зубы у динозавров, но и весь хронотоп “Кинг Конга” – это именно мечта, фантазия о приключениях, сбывающаяся в лучшем случае на компьютерном мониторе, в худшем – в зеленой выгородке без окон и дверей. Да хоть как, если видно, что нужно.

Не сбылась мечта в очень редких местах. Когда фон Бродвея дорисован, там на переднем плане обязательно есть что-нибудь интересненькое, а вот когда, например, корабль приближается к острову, это явно не успели хорошенько прорисовать. То же замечание касается предфинального отплытия лодки, когда Кинг Конга морят хлороформом, и финала, когда он в театре прыгает в бельэтаж – видно что-то не то. Но, повторю, это крайне редко, потому что второе замечание по части технических кондиций – в чем-то даже сочувственное. Слишком долго бегут динозавры в ущелье, слишком долго Кинг Конг демонстрирует роскошь мимики Энди Серкиса и т.п. “слишком долго”, однако дорвался человек до того, что хотел, и не может остановиться. Ему хочется, хочется – что же тут непонятного. Зато в своей эйфории Джексон местами достиг невиданных доселе результатов. Как динозавры, Кинг Конг и Наоми Уоттс застряли в лианах над пропастью и что там дальше творилось – не перескажешь. Сразу хрестоматия. Как Кинг Конг сделал контрольный сдвиг челюсти динозавра, как он динамил самолеты. Какие были пиявки и опять же “т.п”. Кроме того, многое смонтировано предельно интеллигибельно – рубка голов, прыганье на шестах, опускание моста – для себя мечтал, не для дяди.

Многие вспомнили в связи с фильмом одного из священных голливудских чудовищ, режиссера Орсона Уэллса: будто бы Джек Блэк играет именно его, а вовсе не Купера (один из режиссеров оригинала), который только помянут вместе с некой Фэй (Фэй Рей, героиня оригинала). Повод есть – один из матросов читает “Сердце тьмы” Конрада, которым в 30-е бредил Уэллс, и там фактически тоже шла речь о чудовище в джунглях, что сорок лет спустя увековечил Коппола (“Апокалипсис сегодня” /Apocalypse Now/ (1979)). Причина тоже есть – Уэллс священен именно как киношник, который, если придется, прыгал за любой борт (“Я люблю театр. – Любил бы, прыгнул бы”). Но если искать в фильме действительное сходство с ним, то это все-таки не коротышка-режиссер. В Джеке Блэке роста 1,69 – ровно столько же, сколько в Питере Джексоне. Если искать, это явно сама обезьяна со своими масштабами, грозным рыком, душевной чистотой, абсолютным одиночеством и типично мужским характером. Фактически в обезьяне Джексон воссоздал инвариант нашей всеобщей мечты о настоящем кинематографе. Сесть на верхушку Эмпайр Стейт Билдинг и небрежно почесаться. И публика будет рыдать и плакать.

Фильм удался практически по всем параметрам, включая кастинг и диалоги. Эдриэн Броуди (сценарист), Томас Кретшманн (капитан), Ивэн Парк (старпом), Кайл Чэндлер (кинозвезда) все на своих местах с типажами и ассоциациями, вплоть до матроса с вечным окурком в зубах (он его выронил, только когда драпал от динозавра). Окурок – отдельный артист. Слов в фильме мало, но лишних нет. “Он разрушает все, что любит”, – сказано про подонка и, боюсь, это главное отличие подонков от приматов. А ведь больше всего новый “Кинг Конг” пугал вроде бы полной невозможностью непосредственного восприятия. Мол, опишем потом цифры и факты съемок и мелкие недочеты набора спецэффектов. Но Голливуд наконец сработал по специальности, фабрика грез дала не набор, а именно детскую грезу. Во-первых, видно, что Джексон мечтал долго и подробно, во-вторых, что наедине с мечтой не стал подло скрывать накопившийся цинизм.

Самолеты вокруг Кинг Конга на Эмпайр Стейт Билдинг многое объясняют про 11 сентября. Аль-Каида отомстила за погибшую обезьяну.

Вы слышите далекий гул? Он неумолимо приближается с каждым днем и часом, становится громче, отчетливей. Это поступь огромного зверя – нашего старого знакомого, которого боялись, которым восторгались и которого обожали несколько поколений кинозрителей.

“Кинг Конг” /King Kong/ 21 века. Версия Питера Джексона, создателя оскароносного “Властелина колец” /Lord of the Rings/. Три часа зрелища, от которого невозможно оторваться – сужу по себе и аудитории предпросмотра для прессы.

Итак, мега-супер-топ-блокбастер (уж не знаю, какие еще приставки приставить) с бюджетом 207 млн. долларов вышел 14 декабря на американские и – синхронно – на многие мировые экраны. Ему уже сейчас, перед стартом, некоторые аналитики предрекают феноменальную судьбу самого кассового фильма в Америке. Для того, чтобы побить нынешнего лидера, “Титаник” /Titanic/ (1997) с ДиКаприо, эпосу про гигантскую гориллу надо собрать больше 600 млн. долларов. Говорят о серьезных шансах на “Оскара” – сразу во многих категориях, включая лучший фильм. Но не будем торопить события.

Пока что ясно, что новозеландец Джексон передает своим новым фильмом горячий и несколько злорадный привет конкуренту Спилбергу, далеко обогнав динозавров из “Парка юрского периода” /Jurassic Park/ своими сверхстремительными заморскими чудищами. Он также переплюнул “Индиану Джонса” в смачном показе пауков, змей и прочих тропических мерзостей, которые норовят забраться путешественнику за шиворот. Это по части спецэффектов и ужасов. А по части пафосной, трагедийной лирики сам Джеймс Кэмерон с “Титаником” может отдыхать. Там героиня без памяти влюбляется в красавца Лео, во что нас три часа заставляют поверить, а тут тот же хронометраж используется для куда более сложной задачи – заставить нас поверить в реальность романтических чувств хрупкой красотки к восьмиметровой горилле.

Джексон, влюбленный в первый, легендарный фильм о Кинг Конге 1933 года, решил самым тщательным образом реконструировать вечный миф про красавицу и чудовище, знакомый русским детям по аксаковской сказке “Аленький цветочек”. Сценарий был предложен Джексоном голливудской студии “Universal” еще 1996 году, но отвергнут. Тогда у него не было такого звездного статуса, как сейчас, после экранизации толкиеновского эпоса. Да и, как назло, в тот год косяком пошли фильмы про приматов разного калибра, включая ядерного мутанта Годзиллу. Проект был положен на полку. Оно, как оказалось, к лучшему: сегодня Джексон смог мобилизовать самые продвинутые технологии, и уровень спецэффектов превзошел все ожидания.

Три года трудились режиссер и его киноармия, соорудив кусок живого Нью-Йорка, включая Эмпайр Стейт Билдинг, и целиком компьютерный город в пригороде Веллингтона. Продюсерам пришлось заплатить владельцам реального Эмпайра (где, на полпути к вершине, имеет честь находиться редакция НРС) отступные за право использования имиджа.

Нью-Йорк режиссер представил как город дымов и обманов, кабаре и трущоб, откуда его безрассудный коллега, киношник-авантюрист в сочном исполнении комика Джека Блэка (“Школа рока” /School of Rock, The/ (2003)), отправляется в морскую экспедицию, чтобы доснять забракованный продюсерами фильм. Герой Блэка хитростью заманивает на борт скромнягу-драматурга, в роли которого снялся Эдриэн Броуди из “Пианиста” /Pianist, The/ (2002) Поланского, и голодающую старлетку Энн, великолепное достижение австралийки Наоми Уоттс из “Малхолланд Драйв” /Mulholland Dr./ (2001) Линча.

Джексон и далее педантично следует сюжетной канве фильма-оригинала, поставленного по книге британского писателя Эдгара Уоллеса. После долгого и нервного океанского перехода пароход садится на скалы у загадочного Острова Черепов. Там жуткого вида туземцы молятся и приносят регулярные жертвоприношения великому и ужасному Конгу, открывая для этого могучие ворота. А за воротами обитает тот самый Конг, симпатичного вида мохнатый парниша, который одной левой кладет на лопатки жуткого ящера, в то время как правая бережно, как фарфоровую статуэтку, держит белую женщину. Тут такое дело: туземцы выкрали Энн с корабля, чтобы сделать ее внеочередной взяткой чудовищу. И после некоторых раздоров экипаж судна вместе со съемочной группой отправляется в джунгли вызволять несчастную.

Чтобы не ломать кайф будущим зрителям, я дальнейшие события обозначу пунктиром. Главные-то вехи небольшого жизненного пути Конга мы знаем назубок, по прежним экранизациям. Кто-то из экспедиции выживет, а кто-то станет пищей неведомых зверушек. Кстати, о зверушках. Джексон вспомнил свои годы молодые, когда он лепил веселые ужастики, и отвел сейчас душу, изобретая с помощью компьютерной анимации ползающие и прыгающие страсти-мордасти. А отчаянное улепетывание группы товарищей от стада толстобоких бронтозавров по узкому ущелью заставит биться самое равнодушное сердце.

Ну, конечно, бесстрашие и очарование Энн покорит зверя-бобыля, и вместо того, чтобы по понятиям скушать добычу и обглодать худенькие косточки, тот начнет носиться с девицей в кулаке по джунглям как оглашенный. За любовь бедняга и поплатится. Жестокие люди оглушат Конга, посадят на цепь и привезут в Город желтого дьявола, чтобы, демонстрируя как “восьмое чудо света”, сшибать доллары. Но цепи в годы Великой Депрессии ковали в явно депрессивном состоянии, и легко порвав оные, разъяренный примат устраивает Нью-Йорку полный разгром. Для борьбы с опасным террористом, опередившем бен Ладена, мобилизована полиция, армия и авиация. Кульминация драмы развернется в поднебесье, на верхотуре Эмпайр Стейт Билдинг, который вновь, после крушения “близнецов”, стал сегодня самым высоким зданием мегаполиса. Забравшийся на шпиль Кинг Конг, будто медведь на пасеке, будет лапой-рукой отгонять назойливо жужжащие бипланы и медленно истекать кровушкой от жалящих шкуру пуль-дур. А потом сорвется и полетит гигантским камнем вниз, чтобы очередной раз войти в бессмертие в качестве жертвы человеческой низости, равнодушия и алчности.

Над фильмом и его главной коллизией можно вдоволь иронизировать. Конг, как олимпийский мишка, беспол и потому гендерно подозрителен. Его пропорции относительно ниши обитания нелепы (пусть и изучали киношники горилл), а морда лица то осмысленна, то безнадежно тупа. Впрочем такое и с человеками случается. В схватках с чудовищами и туземцами люди выживают самым невероятным образом. А любовь робкого драматурга к Энн, тлеющая весь фильм, ну никак не родит в нем законную ревность к мохнатому сопернику, а обернется их обоюдной трогательной заботой о бедной животине, будто они активисты “Гринпис”.

И все же, и все же… Что-то есть в этой сказке, что ее хочется перечитывать.